Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 115

— Как вы его зовете?

— Штырь.

— Ну и имечко!

— А что такое? Уменьшительное от Алджернон.

— Как-то он с вами больно фамильярно?

— Независимый дух. У нас в Америке все такие.

— Ладно, пока.

— До встречи!

На нижней ступеньке лорд Дривер остановился.

— Послушайте, я вспомнил!

— Поздравляю. А что именно вы вспомнили?

— Да я же все время чувствовал, что где-то уже видел эту физиономию, только не мог вспомнить, где. А теперь вспомнил. Это тот деятель, что заглядывал вчера в закусочную. Вы еще ему дали соверен.

Лицо Штыря красою не блистало, но было из числа запоминающихся.

— Совершенно верно, — сказал Джимми. — Я все ждал, узнаете вы его или нет. Дело в том, что этот человек одно время служил у меня в Нью-Йорке, и вдруг я наткнулся на него здесь, он явно нуждался в помощи, вот я снова его и нанял. Мне как раз нужен был человек приглядывать за хозяйством, Штырь для этого годится не хуже кого-нибудь другого.

— Понятно. Ловко я его опознал, а? Ладно, мне пора бежать. Всего хорошего! Два пятнадцать с Пэддингтонского вокзала. Там и встретимся. Если придете раньше меня, возьмите билет до Дривера.

— Отлично. До встречи!

Джимми вернулся в гостиную. Штырь, любовавшийся своим отражением в зеркале, обернулся с всегдашней широкой улыбкой.

— Слышь, начальник, это что за фраер? Не он с вами был вчера в тошниловке?

— Он самый. Мы с ним завтра едем в деревню, Штырь, так что будь готов.

— Полный вперед, начальник! Эй, это вы о чем?

— Он пригласил нас погостить в свое загородное поместье, и мы приняли приглашение.

— Чего? Мы оба?

— Да. Я сказал ему, что ты — мой личный слуга. Надеюсь, ты не в обиде?

— Не-а. Чего тут обижаться-то?

— Вот и хорошо. Что ж, пора укладывать вещи. Нужно быть на вокзале в два.

— А то.

— И еще, Штырь!

— Да, начальник?

— У тебя есть какая-нибудь другая одежда, кроме того, что сейчас на тебе?

— Не-а. Зачем мне два пижонских костюма?

— Одобряю твой суровый аскетизм, — промолвил Джимми, — но дело в том, что это у тебя городской костюм. Прекрасно смотрится в парке или на журфиксе у маркизы, но подходит исключительно для столичной жизни. В деревню нужно что-нибудь попроще, темненькое. Пойдем, я помогу тебе подобрать то, что требуется.

— А этот что, в деревне никак?

— Ни в коем случае, Штырь. Он вызовет брожение в умах поселян. В Англии таким вещам придают огромное значение.

— Делать им нечего, — с крайним недовольством пробормотал озадаченный последователь Красавца Браммелла.[11]

— И еще одно, Штырь. Ты меня извини, но когда мы будем в замке Дривер, тебе часто придется находиться в непосредственной близости от столового серебра и других подобных изделий. Могу я тебя попросить на время отрешиться от своих профессиональных инстинктов? Мы с тобой уже говорили на эту тему, но здесь вполне конкретный случай.

— Что, совсем нельзя поработать? — ужаснулся Штырь.

— Ни-ни, вплоть до ложечки для соли, — твердо ответил Джимми. — А сейчас кликни такси, поедем искать тебе дополнительную одежду.

Когда Джимми прибыл на вокзал в сопровождении Штыря, который выглядел ну почти совсем респектабельно в новом костюме из синей саржи (готовое изделие из секции «Для мужчин, маленькие размеры»), до отхода поезда оставалось еще четверть часа. Десять минут спустя появился лорд Дривер, а с ним некий джентльмен, приблизительно одних лет с Джимми, высокий, худощавый, с холодными глазами и тонкими, плотно сжатыми губами. Костюм сидел на нем так ловко, как это бывает у одного мужчины из тысячи. Собственно, костюм — лучшее, что в нем было. В целом облик этого человека наводил на мысль, что пищеварение у него скверное, а мысли — еще того хуже. В разговоре он практически не участвовал.

Это был Харгейт, приятель лорда Дривера. Лорд Дривер представил их с Джимми друг другу, но пожимая руку новому знакомому, Джимми не мог избавиться от чувства, что где-то уже его видел. Но где и при каких обстоятельствах, он вспомнить не мог. Харгейт, по-видимому, его не узнал, так что Джимми не стал ничего говорить об этом. Когда много странствуешь по свету, часто так бывает — встречаешь человека, его лицо кажется тебе знакомым, но без всякого контекста. Возможно, он просто столкнулся когда-то с приятелем лорда Дривера на улице. Но у Джимми было стойкое ощущение, что Харгейт участвовал в каком-то происшествии, которое в то время казалось довольно важным. А что за происшествие — неведомо. Джимми мысленно махнул рукой. Наверняка воспоминание не стоит таких усилий.

Продуманная раздача чаевых обеспечила троим путешественникам отдельное купе. Харкейт внимательно изучил вечернюю газету, после чего крепко заснул в уголке. Джимми и лорд Дривер, сидя друг напротив друга, рассеянно переговаривались.

Через некоторое время лорд Дривер завел речь о вещах довольно личного порядка. Джимми был из тех людей, с кем легко начинаешь откровенничать. Его лордство пустился в излияния по поводу некоторых фактов из жизни своей семьи.

— Вы не знакомы с моим дядей Томасом? — спросил он. — Знаете «Универмаги Бланта»? Так вот, Блант — это он и есть. Сейчас фирма стала акционерной компанией, но во главе все равно он. Женился на моей тетушке. Вы с ним познакомитесь в замке.

Джимми сказал, что будет очень рад.

— Спорим, что не будете, — откровенно возразил последний представитель рода Дриверов. — Жуткий тип, кошмар, да и только. Вечно квохчет, как курица. Просто спасу от него нет, я вас уверяю. Слушайте, мы же с вами друзья, зачем нам какие-то секреты? Он задумал женить меня на богатой.

— Что ж, звучит не так ужасно. Бывают хобби и похуже. А девушка какая-то определенная?

— Каждый раз разные. То к одной меня толкает, то к другой. Понимаете, девушки-то сами по себе неплохие… в большинстве, но я хочу жениться не на них, на совсем другой девушке. Вы ее видели, она была со мной тогда в «Савое».

— Что же вы не скажете об этом дяде?

— Он будет биться в истерике. У нее за душой ни гроша, и у меня тоже, только то, что он мне выдает. Конечно, это строго между нами.

— Конечно.

— Я знаю, все считают, что к титулу автоматически прилагаются и деньги, но это не так. Ни единого пенни. Когда тетя Джулия выходила замуж за дядю Томаса, вся наша страхолюдина была заложена и перезаложена. Вот, видите, какие дела.

— А вы никогда не думали о том, чтобы найти работу? — спросил Джимми.

— Работу? — задумался лорд Дривер. — Знаете, я бы не прочь работать, только чтоб мне провалиться, если я знаю, чем я мог бы заняться. Я ничего не умею. В наши дни везде требуется жутко специальное образование и так далее. Знаете что, я бы не прочь поступить на дипломатическую службу. Как-нибудь соберусь с духом и попрошу у дядюшки денег, сколько там нужно для начала. Мне кажется, я бы справился. Знаете, я вообще-то иногда довольно шустро соображаю, мне это многие говорили.

Он скромно кашлянул и продолжил:

— Тут ведь не только дядя Томас. Тетя Джулия тоже. Она почти такая же кошмарная. Помню, когда я был маленьким, она постоянно на меня цыкала. И до сих пор продолжает. Вот подождите, пока с ней познакомитесь. Она, знаете, такая женщина, что при ней всегда себя чувствуешь, как будто у тебя руки цвета помидора и размером с бараний окорок — понимаете, о чем я? А разговаривает, как будто кусается. Жуткое дело!

Облегчив душу, лорд Дривер зевнул, откинулся на спинку сиденья и вскоре задремал.

Приблизительно через час поезд, относившийся к поездке несколько несерьезно, то и дело застревавший на каких-то мелких, никому не нужных станциях и вообще бессовестно ленившийся, остановился у очередной крохотной станции. Доска с надписью большими буквами: «Дривер» показывала, что они прибыли к месту своего назначения.

Начальник станции сообщил лорду Дриверу, что ее светлость приехала встретить поезд в автомобиле и сейчас ждет у выхода.

11

Красавца Браммелла — знаменитый денди, считается основоположником дендизма.