Увидеть лицо

Три громких удара в дверь — словно небо, расколовшись, обрушилось на землю. Четыре коротких слова, произнесенные голосом Олега, — словно яростный окрик бога, почувствовавшего угрозу вере в самого себя.

— Эй, там! Вы живы?!

Взгляды порвались, словно натянутая до предела мышца, и, казалось, в воздух брызнула невидимая кровь. Вернувшийся особняк безжалостно схлопнулся вокруг них, на улице снова хлынул дождь, и кто-то третий, ворвавшись в комнату, оттолкнул их друг от друга и тотчас же исчез, оставив после себя лишь двух отдельных людей, смотревших в разные стороны.

— Естественно! А ты что думал?! — громко сказал Виталий, отворачиваясь и отходя от окна. Алина опустила голову и зажмурилась, вцепившись зубами в кулак. Еще никогда, за всю свою короткую, задумчивую и тихую жизнь она не чувствовала такой боли. Был ужас, была пожирающая, вечно голодная вина, но боли не было никогда. В эту короткую секунду она ненавидела Олега больше всего на свете.

— Аля, подай голос! Ты там?!

— Нет, меня снова выкинули из окна! — хрипло отозвалась она, и Виталий, не повернувшись, холодно усмехнулся.

— Шуточки!.. — пробурчал Олег из-за двери. — Давайте, открывайте, мы вас ждем. Мы отнесли Олю вниз — все вместе, друг с друга глаз не спускали. А теперь Жорка тут чинит дверь ванной — Маринка на него насела. Как будто кто-то к ней ломиться станет! Я их хорошо вижу, они меня тоже… Между прочим, ты должен был это сделать!

Виталий повернул ручку замка, приоткрыл дверь, и в щель тотчас глянул внимательный кривцовский глаз.

— Кстати, я не помешал? — запоздало осведомился он, и Алина сжала губы, опасаясь, что сейчас зальется истерическим хохотом.

— Чему? — Виталий открыл дверь пошире, и Олег, теперь видимый целиком, рассеянно почесал щеку.

— Ну, не знаю. Может, вы тут в карты играли… Елки! — он уставился на окровавленную майку Виталия, потом перевел взгляд на спину Алины, с преувеличенной тщательностью запирающей окно. — Алька, ты зачем проделала дыру в нашем предводителе?!

— И не дыра, а царапина, да и та случайная, а я не предводитель! — раздраженно сказал Виталий, потом содрал с себя майку и швырнул ее под кровать. Потер пальцем подсыхающую кровь на проколе, потом развел руки в стороны, точно приглашал полюбоваться собой. — Ну, так более безобидно?! И вообще, Олег, шел бы ты… лучше делом занялся!

— Да, — пробормотала Алина, отворачивавшаяся от окна с выражением на лице «что-это-было?», — постирал бы что-нибудь.

— Только у меня здесь есть право на дурацкие шутки! — сердито отрезал Олег, потом вопросительно посмотрел на Виталия. — Я так понимаю, все уладилось, и мы продолжим нашу милую болтовню?

Виталий кивнул, потом посторонился, пропуская Алину в коридор.

— Просто нервы уже у всех ни к черту в этом доме.

— Ну, я так и понял.

Выйдя в коридор, Алина взглянула в сторону ванной. Жора возился с дверью, остальные стояли рядом полукружком и с любопытством смотрели в их сторону — все, кроме Марины, которая придирчиво следила за Жориными действиями.

— Ты не берешь свой меч? — спросил Виталий.

— Его лучше взять тебе, — ответила девушка, не поворачиваясь в его сторону. — И вернуть на место. Иначе ведь тебе придется всем выдать оружие. Они этого потребуют.

— Только не это!

— Вот видишь. Но кинжал я тебе не отдам и буду очень признательна, если ты никому о нем не скажешь.

— Ладно. Только постарайся не запустить им кому-нибудь в лоб… во всяком случае, без веских на то оснований.

— Я буду паинькой. А если появятся веские основания, вначале попрошу у тебя письменное разрешение с печатью.

— Подмахну легко! А теперь пойдем, продолжим наши многосерийные разбирательства.

Его голос чуть дрогнул, и Алина отчетливо поняла, что ему вовсе не хочется ни в чем разбираться.

Ей и самой не хотелось.

Алексей выбрал себе ярко-синий хаусбол, взвесил его на руке, закрепил пальцы в отверстиях, покачал рукой, а потом резко послал шар вперед. Шар с гулом покатился по дорожке и врезался в кегли, сбив их все разом.

— Страйк! — кисло констатировал Олег, подбрасывавший на ладони бильярдный шар. — Поздравляю.

— Чего? — переспросил Алексей, оглядываясь. Кончик его носа был заклеен пластырем из его же собственного запаса, и в целом внешне Евсигнеев уже начал напоминать неудачливого боксера.

— Страйк, говорю. Сбивание всех кеглей разом, — пояснил Олег. — Боулинговый термин.

— Не слыхал, — пробормотал Алексей, наблюдая, как «грабли» убирают кегли с дорожки. Алина, пристроившаяся на маленьком диванчике, передернула плечами и потянулась за сигаретой. Сидевшая рядом Кристина с опаской посмотрела на нее и передвинулась еще чуть-чуть, хотя и так занимала самыйсамый краешек дивана. — Елки, так и будем кочевать из комнаты в комнату? А что делать, когда в каждой будет по покойнику?.. вернее, по луже крови?

— Заткнись! — пискнула Логвинова, уже не знавшая, кого ей бояться. Алексей осклабился.

— Нервишки?!

— Хватит! — Олег стукнул кием об пол. — Начнем с того, на чем закончили! Аля, что ты имела в виду, когда сказала, что мы сами создали этот дом?

Виталий, сидевший на широком подоконнике и обозревавший мокрый сад, повернул голову. В зубах у него торчала дымящаяся папироса, влажные волосы были взъерошены, а глаза смотрели с холодной северной тоской, словно у старого изможденного волка.

— Может статься, что и не только… — начала Алина, но тут же мотнула головой. — Ладно, пока только дом… Начнем с паука…

У Марины, сидевшей на кожаной банкетке, вырвался полусмешок-полустон.

— Я уже не буду в очередной раз пережевывать тот факт, что здесь появились вещи, которые мы желали бы видеть или иметь, и вещи из нашего прошлого, наши грехи и наши страхи. Важно еще и то, как и какими они появляются. Марина до смерти боится пауков и при этом совершенно уверена, что паук — это насекомое с четырьмя глазами, шестнадцатью ногами и клыками, как у кошки. Вряд ли она когда-нибудь внимательно рассматривала паука, чтобы толком знать, где у него, чего и сколько.

— Упаси боже! — сказала Рощина, разглядывая свои ногти.

— И надо же, какое удивительное совпадение — здесь появляется именно такое чудовище. В природе такого не существует… для нас, но он есть, по-тому что Марина считает, что именно так выглядит паук. Это ее страх, ее вещь. Вы видели часы Бориса — часы которые шли без механизма. Моя электрическая подвеска, которая, как безоговорочно утверждают Олег и Виталий, никак не может работать, но, тем не менее, преспокойно работает, потому что я считаю, что она устроена именно так и поэтому должна действовать.

— Подтверждаю, — сказал Олег и поднял руку, потом ловко провернул кий в пальцах. — Далее. Лампы в коридоре, в холле и в Светкиной комнате — особенно в Светкиной комнате — там их целое море. Помните, как она боялась темноты?

— Ее страх, — пробормотал Жора себе под нос. — И ее вещь.

— Я проверил — они даже не подсоединены к проводке. Просто так висят на потолке и на стенах плафоны с лампочками.

— Не нужно особо напрягаться в дедукции, чтобы предположить, что бедная Света вряд ли смогла бы сама подвесить лампу, уж не говоря о том, что она не разбиралась, как чего работает, — заметил Виталий и щелчком сбил пепел в стоящую возле его согнутой ноги пепельницу.

— Но они же горели, — Марина подняла голову. — Она показывала мне свою комнату… позавчера.

— Уже нет. Кстати, газовая плита на кухне теперь тоже не работает. Между прочим, там даже нет газовой трубы.

Жора ударил кулаком по своей раскрытой ладони.

— Как мы не заметили этого раньше?!

— Раньше нам было не до газовых труб! — Петр вздохнул. — Но я все равно ничего не понимаю! Можете меня хоть на хр…

— Петя, не развивай, мы поняли! — Виталий отмахнулся. — Дальше. Перестали работать телевизор и видик.

— С чего б ему работать, если вы с Олегом и Жоркой их на кусочки разобрали! — Кристина отпила из чашки немного воды и нервно потерла нос.