ДНЕВНИКИ

1 Мф.6:28-30. 2Гал.6:14.

3 Из стихотворения А Пушкина "Я помню чудное мгновенье…".

4 "У сердца есть свои основания, которых разум не знает" (фр.) (Б.Паскаль).

5 Ср.: Мф.15:8.

518

шлого, чувствовал наличие конфликта. Непонятен мне, таким образом, радикализм, желание, и страстное, все поставить "вверх дном". Тут очевидна – глупость. И всегда получается новое порабощение – Фрейду, Марксу… Один из друзей Каммингса бросает все, переезжает в Вену, чтобы быть "ближе к Фрейду"… И вот – разрушенные жизни, кабацкое "освобождение" и сплошная душевная "изжога". Приходит тяжелая пора, и читают люди не Хлебникова и не Крученых, а Ахматову, Пастернака. Модернизм – это, однако, явление духовное , то есть укоренено в каком-то глубоком духовном искривлении… Недаром ключом к искусству (словесному) Каммингс считал глагол , то есть то, что выражает движение, жизнь, то, что он называл "is"1 . Это восстание против "статики", но восстание внутренне пустое, ибо "is" без отнесенности к, с одной стороны, кто (who is…), а с другой – к что (is what…) остается пустым. В пределе, как слово , оно (is) призвано исчезнуть, как в арамейском и отчасти в русском языках. "Сие – Тело Мое" (а богословы веками толкуют о слове ("есть"), которого Христос, по всей вероятности, не произнес). Но исчезает "есть" (is) потому, что входит как жизнь, как самораскрытие, как исполнение и в кто или что (кто есть , что есть ?}, и в что второе: что (кто) – есть что (кто). Модернизм, таким образом, есть только "есть", и даже больше – отрицание и субъекта (кто), и предиката (что). В пределе – бессмыслица и – что хуже – разложение самого есть . Можно сказать еще и так: в консерватизме есть ничего не являет и не исполняет, не "животворит". В модернизме есть разлагает то, что призвано оно "являть", ибо являет только само себя: "движение движения…" Бог есть предельное, абсолютное совпадение кто (Аз), есть (Есмь), что (Сущий). Судья – и консерватизма, и модернизма, и одновременно – ответ на заключенный в них, их вечно порождающий вопрос.

Воскресенье, 9 марта 1980

Субботу провел в Луисвилле, Кентукки, с целодневными лекциями и вопросами-ответами. Литургия с нашими alumni2 , разговоры. Устал очень, но и доволен днем: сознание, что делаю то, к чему призван…

Комедия в Иране продолжается. Студенты (!) опять отказались передать заложников правительству. Аятолла молчит, все остальные кричат. Мир "надеется". Так ясно, что правительство бессильно и что вся эта "исламская революция" – кровавый балаган и чепуха.

Крестопоклонная. Торжественная Литургия в семинарии. Изумительный весенний день.

Понедельник, 10 марта 1980

Вчера целый день "ничегонеделанья", dolce faraiente. Чтение воскресной "Нью-Йорк таймс", "созерцание мира" – его суеты, страстей, путаницы. Путаницы, не рассеиваемой, а углубляемой бесконечными объяснениями и ана-

1 Is (англ.) – есть (третье лицо единственного числа глагола to be – быть).

2 бывшими студентами (англ.).

519

лизами всевозможных "экспертов" и "специалистов". Все эти объяснения потому ничего и не объясняют, что в них отсутствует главное или, вернее, ссылка на отсутствие в мире главного: общего, единого ощущения, понимания самого мира, самой жизни. Соловьев шутил: "Все в этом мире – только связь трансцендентальных предпосылок…"1 . Однако шутка эта есть совершеннейшая правда. В современном мире этой связи нет. Его от нее "освободили". Освободили якобы для того, чтобы сделать человека наконец хозяином собственной судьбы ("никто не даст нам избавленья – ни Бог, ни царь и ни герой…"2 ). Но этот освобожденный человек никакой "судьбы" не знает, ни своей, ни чужой, и оказывается еще большим рабом. Рабом прежде всего всевозможных эгоизмов: личного, национального, расового… Зачем корсиканцам или баскам независимость? Чтобы быть собой . Но что значит быть собой ? Вот этого-то никто, абсолютно никто не знает. Поэтому никто и не становится "собой", а, "освободившись", немедленно порабощает себя чему-то другому -социализму, национализму и т.д. Одни еще "борются за существование", и к их услугам марксизм. Другие – американцы и вообще "белые" – борются за право на порнографию, и к их услугам либерализм, борьба за "права личности", причем саму-то личность уж никто давно не может определить. Все идет под знаком борьбы за что-то, имеющее быть осуществимым, но никогда не осуществляемое, ибо неизвестное и неопределимое ("быть собой"). Потеряв Бога , отвергнув Его – человечество и в целом, и в "личности" живет одним всеобъемлющим оборотом на себя : эгоизмом в буквальном смысле этого слова. А так как жить собой невозможно, есть reductio ad absurdum3 жизни, которая только потому и жизнь, что живет другим , то эгоизму приходится все время выдумывать опасности за себя и себе , "другое" отождествлять с врагом , а жизнь с борьбой.

Вторник, 11 марта 1980

Мое главное и постоянное ощущение – это ощущение жизни . В словах это очень трудно выразить. Может быть, ближе всего к этому ощущению слово "удивление", восприятие каждого момента и каждого состояния как некоего дара (в отличие от "само собою разумеющегося", "самоочевидного"). Все всегда ново , все всегда есть не просто жизнь, а встреча с жизнью и потому как бы откровение… Пишу и сознаю, что это не те слова, но других не нахожу. Знаю только, что этот дар, что это откровение требуют внимания, ответа. Что жизнь, иными словами, есть постоянное "приятие" дара жизни… Может быть, все так чувствуют. Но мне иногда кажется, что нет. Что масса людей, может, даже – подавляющее большинство, живут, не замечая жизни . Она для них как бы нейтральная, безличная "рама" их самих, "субстрат", но не встреча, не

1 На самом деле шутил Андрей Белый в стихотворении "Мой друг": "Жизнь. – шепчет он. остановись / Средь зеленеющих могилок. – / Метафизическая связь / Трансцендентальных предпосылок".

2 Строки из Интернационала

3 сведение к нелепости (лат.).

520

дар. Они ее не видят, как не видим мы зеркало, когда глядимся на себя в нем. Как в зеркале мы видим себя, но не зеркало, так и в жизни можно (и даже очень легко) не увидеть жизни. Или по-другому: она – прозрачный мешок, наполняемый мною: моей деятельностью, заботами, интересами и т.д. Иногда наполнение это дает ощущение "жизни" ("жизнь бьет ключом"), иногда – в минуты ясновидения – почти отчаяния ("дар случайный, дар напрасный…"1 ). Думал об этом, читая вчера "на сон грядущий" биографию Каммингса и в ней его стихотворение:

wherelings whenlings

(daughters of if but offsprings of hopefear)

(sons of unless and children of almost)

never shall guess the dimension of

him whose

each

foot likes the

here of this earth

whose both

eyes

love

this now of the sky2 .

Это как раз о "жизни". И это, по-моему, неизмеримо ближе к тому, о чем вера, религия, чем богословские книги, которыми завален мой стол (подготовка к лекции о "чинах хиротонии" (!).

Среда. 12 марта 1980

Если продолжить вчерашнее размышление, то не приводит ли оно к восприятию и смерти как дара, то есть опять-таки как встречи , как последней, решающей встречи с тем, что одно, в конечном счете, "животворило" жизнь, открывалось в ней, делало ее даром . "Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение"3 , – говорит апостол Павел. Да, если жизнь становится, и в ту

1 Начало стихотворения А.Пушкина "Дар напрасный, дар случайный. / Жизнь, зачем ты мне дана?".

2 Куданыши когданыши

(дочки если но отпрыски надежды-страха)

(сыновья пока и дети почти)

никогда не угадают размеры

того чья

каждая

нога любит