Страница 86 из 103
Вовсе нет. Это была совершенно проходная реплика — возможно, худшая реплика во всем фильме. (Смеется.) Я не думаю, что подобные вещи вообще поддаются какому-либо обобщению. Встречаются творческие натуры, преисполненные эмоций, встречаются натуры абсолютно недисциплинированные. Бывают художники, которые работают с девяти до пяти. Есть семейственные натуры, Брамс например. Бывают и совершенно беспутные персонажи типа Гогена или Чарли Паркера. Никаких закономерностей здесь нет.
Немая девушка Хэтти (Саманта Мортон) — довольно неординарный персонаж для ваших картин в целом. Откуда взялась сама идея неговорящего персонажа?
Сначала я хотел сделать ее глухой: тогда Эммет играл бы свои гениальные композиции, а она все равно бы их не слышала. Однако в связи с этим сразу возникло слишком много сложностей. Моя идея была в том, чтобы придумать персонаж типа Харпо Маркса — воплощение всего милого, прекрасного и человечного, чем Эммет не обладал. И я придумал ей этот изъян: она не говорила. Идеальный для него человек. Он мог часами распространяться о себе, а она только слушала, слушала, слушала — и думала, какой он прекрасный и гениальный.
Как вы нашли Саманту Мортон?
Джульет Тейлор дала мне гору видеокассет с разными актрисами, и как только я увидел Саманту в какой-то малобюджетный черно-белой английской картине,[52] я сказал, что она, видимо, нам подойдет и что я хотел бы с ней встретиться. Она зашла к нам. Мы познакомились, и я сказал, что хотел бы предложить ей роль в духе Харпо Маркса. Она тут же спрашивает: «Кто такой Харпо Маркс?» Только тогда я понял, насколько она молода. Я рассказал ей о нем, она все прекрасно поняла. И уже потом посмотрела фильмы, о которых шла речь.
Саманте Мортон действительно удалось добиться в своем исполнении той же доброты и приятности, какие были свойственны Харпо Марксу. Еще она чем-то напоминает мне Эдну Первиэнс.[53]
Да, в ней есть что-то от героини Чаплина, причем это естественное ее свойство. Кстати, ее героиня, Хэтти, тоже становится актрисой немого кино.
Шон Пенн и Саманта Мортон были номинированы на «Оскар» за роли в вашей картине, как, впрочем, и многие другие снявшиеся у вас актеры. Довольно многие получили «Оскар» за роли в ваших фильмах — скажем, Дайан Китон, Дайан Вист, Мира Сорвино, Майкл Кейн и другие. В чем, по-вашему, состоит секрет? Почему именно у вас они играют столь замечательно?
Никакого секрета нет. Просто я приглашаю хороших актеров. В том, чтобы дать Шону Пенну роль, за которую его номинируют на «Оскар», никакого подвига нет. Его вообще надо номинировать едва ли не каждый год. То же самое можно сказать и о других актерах, с которыми я работал: о Майкле Кейне, Дайан Вист, Джеральдин Пейдж, Морин Стэплтон, Мерил Стрип — они все гениальные актеры. Ничего сложного в этом нет. Я приглашаю в картину Джуди Дэвис — и, естественно, ее номинируют на «Оскар». Когда работаешь с хорошими актерами и стараешься не испортить то, что они делают, роли, как правило, получаются хорошими. Взять наугад любую мою картину — скажем, «Преступления и проступки». Кто у меня играет? Мартин Ландау, прекрасный актер. Или Анжелика Хьюстон, которая и без меня великолепна. Или Миа, Алан Олда — они все замечательные актеры. Роли получаются прекрасными, потому что их играют хорошие актеры.
На протяжении всего фильма Эммет рассуждает о Джанго Рейнхардте и в какой-то момент даже говорит: «Не могу слушать его без слез». Есть ли режиссеры, фильмы которых вы не можете смотреть без слез?
Есть фильмы, которые доводят меня до слез, — какие-то отдельные моменты, чаще всего концовки. Я не могу смотреть без слез концовку «Похитителей велосипедов», концовку «Гражданина Кейна», финал «Седьмой печати». Эти картины всегда были для меня огромным эмоциональным потрясением.
Что вы сами думаете о Джанго Рейнхардте и его музыке?
Это одна из величайших фигур джаза. У меня есть все его записи, я всю жизнь его слушал. Это музыкант уровня Луи Армстронга, Сидни Беше и других великих романтиков раннего джаза.
Действие фильма разворачивается в окрестностях Чикаго и в Калифорнии. Съемки действительно там и происходили?
Нет, все снималось здесь, в Нью-Йорке, в пределах сорока пяти минут от моего дома. Даже голливудскую студию снимали здесь.
В конце концов в жизни Эммета появляется Бланш (Ума Турман): эта богатая испорченная дама вскоре становится его женой. Она хочет стать писательницей, в связи с чем неустанно предается наблюдательству: все время что-то записывает, всесторонне изучает Эммета, подмечает его привычки, обсуждает его внешность. Как вам кажется, является ли режиссер в силу своей профессии наблюдателем жизни? Следует ли ему этим заниматься?
Режиссер не может не думать о жизни. Можно снимать фильмы, которые строятся на тонко подмеченных деталях, но замечательные, вдумчивые фильмы могут получаться и без всяких деталей. Чисто визуальной наблюдательностью такие картины могут не блистать, но на каком-то интеллектуальном уровне они все равно будут содержать определенные жизненные наблюдения и пытаться что-то о жизни сказать. Думаю, любой художник, любой режиссер выдает публике собственные восприятия. Когда я говорю о режиссерах, я имею в виду исключительно авторов серьезных картин — не тех, которые вымучивают все эти голливудские киноподелки, еженедельно выходящие в прокат в Соединенных Штатах и создающиеся только ради сборов. Эти меня не интересуют. Я их не смотрю и серьезно воспринимать их не готов.
Бывает ли так, что наблюдение за людьми или случайно подслушанный разговор становятся сюжетной основой нового сценария или рассказа? Способны ли вы, например, начать придумывать какую-то историю о людях, которых случайно приметили в ресторане?
Да, конечно.
Вы не могли бы привести пример, когда из подобной ситуации родилась, скажем, какая-то сцена в одном из ваших фильмов?
Я всегда наблюдаю за людьми. Нельзя сказать, что я делаю это осознанно, — мне просто нравится рассматривать людей на улице, в ресторанах, и я всегда пытаюсь придумать о них какие-то истории. Был период, когда я каждое утро выходил позавтракать и неизменно встречал одну и ту же женщину — примерно около семи утра. На улицах еще почти никого не было, и она все время проходила мимо, очень красиво одетая, — видимо, шла домой.
В вечернем платье?
Да. И я всегда думал, что из этого могло бы получиться отличное начало для какого-нибудь фильма. Она, очевидно, шла домой — вероятно, — от любовника, хотя, может и нет. И потом герой мог бы в течение нескольких дней следить за ней. Или другая история: однажды я заметил красивую женщину в супермаркете и подумал, что это гениальный способ познакомиться. Я несколько раз отмечал подобные ситуации: летний день — примерно такой, как сегодня, конец недели — скажем, суббота, все уехали на выходные, город пустой. Я сижу дома, работаю, потом собираюсь выйти, чтобы купить пива или сэндвич. Выхожу из дому, иду в магазин. Прохожу квартал, вижу, что в магазине есть еще один человек — женщина, которая тоже что-то покупает. Создается ощущение, что во всем Нью-Йорке нас осталось двое. Уехали все, все друзья до последнего человека. Я рассматриваю ее, она красивая женщина. Иду за ней пару кварталов. Вижу, как она заходит в дом. Быстро просматриваю таблички под звонками — их всего пять. Я нажимаю на все, она отвечает. Я говорю, что только что покупал сэндвич с ростбифом в ближайшем магазине и что хотел бы пригласить ее где-нибудь пообедать. Она отвечает, что только что съела свой сэндвич. Я парирую: «Вы очень быстро его съели, потому что он только что был куплен. Может, сходим в кино или еще куда-нибудь?» Собственно, после того, как я эту ситуацию вообразил, я вставил похожую сцену в «Великую Афродиту». Она объясняла, как я познакомился с героиней Хелены Бонэм-Картер. И я снял эту сцену, всю целиком — с нажиманием на все звонки, с разговором: сцена была полностью построена на опыте — на воображаемом опыте. Но в итоге она вышла слишком длинной, никак не ложилась в фильм, и мне пришлось ее вырезать. Как выяснилось, картина не требовала столь подробного экскурса в историю наших с Хеленой взаимоотношений. Это стало понятно, когда я монтировал. Это лишь один из примеров. Я мог бы привести массу других.
52
Картина Кэрин Адлер «Внутри себя» (Under the Skin, 1997). Саманта Мортон играла в этом фильме Айрис — девочку, которая, когда ее мать умирает, ищет утешение в сексе с незнакомцами.
53
Главная актриса в фильмах Чарли Чаплина, снятых в период с 1916 по 1923 г. («Каток», «Иммигрант», «Бродяга», «Собачья жизнь» и др.)