Меченая

— Но что я ему скажу…

Паника в ее голосе перепугала меня до смерти. Ведь она моя мама, понимаете? У мамы должны быть ответы, а не вопросы!

— Просто… просто скажи ему, что я поживу пару дней у Кайлы, и что мы будем работать над докладом по биологии.

Я видела, как изменился ее взгляд. Тревога исчезла, уступив место слишком хорошо известной мне суровости.

— Иными словами, ты предлагаешь мне солгать!

— Нет, мама. Я предлагаю тебе раз в жизни поставить мои интересы выше его желаний. Я хочу, чтобы ты снова стала моей мамой. Чтобы помогла мне сложить вещи и отвезла в эту новую школу, потому что я до смерти напугана, больна, и вообще не представляю, как смогу нее это сделать сама!

Я резко замолчала, перевела дух и мучительно закашлялась, прикрыв рот ладонью.

— С каких это пор я перестала быть твоей матерью? — холодно спросила она.

Это оказалось еще хуже, чем разговор с Кайлой. Поэтому я вздохнула поглубже и сказала:

— В этом все и дело, мама. Тебе стало настолько плевать, что ты даже не заметила, когда это произошло. С тех пор, как ты вышла за своего Джона, тебя интересует только он.

Она прищурилась.

— Я не знала, что ты такая эгоистка. Неужели ты не понимаешь, сколько он для нас сделал? Благодаря Джону я смогла бросить эту кошмарную работу в Диллардз! Благодаря ему нам не приходится беспокоиться о деньгах, и мы живем в этом просторном прекрасном доме. Он подарил нам безопасность и светлое будущее!

Я слышала все это столько раз, что могла бы повторить слово в слово. Именно на этом месте наших с мамой псевдодушевных разговоров я обычно просила прощения и уходила в свою комнату. Но сегодня я не собиралась извиняться. Сегодня я стала другой. И все вокруг тоже стало другим.

— Нет, мама. Правда в том, что за эти три года ты научилась не обращать внимания на собственных детей. Ты в курсе, что твоя старшая дочь превратилась в лживую испорченную потаскушку, которая переспала с половиной школьной футбольной команды? Ты знаешь, какие гнусные и жестокие видеоигры прячет от тебя твой сынок Кевин? Нет, разумеется, ничего такого ты не знаешь! Зачем тебе беспокоиться? Ведь они оба научились притворяться абсолютно счастливыми, делая вид, что обожают Джона и всю нашу расчудесную лицемерную семейку! Поэтому ты улыбаешься им, молишься за них и позволяешь им творить все что угодно. А я? Ты считаешь меня испорченной только потому, что я не желаю притворяться! Знаешь что, мама, я так устала от этой жизни, что даже счастлива, что меня пометили. Школу вампиров называют Домом Ночи, но вряд ли там будет мрачнее, чем в нашем идеальном доме!

Я не могла позволить себе разрыдаться у нее на глазах, поэтому резко развернулась, бросилась в свою комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь.

«Чтоб они провалились!»

Сквозь тонкие стены я слышала истеричный голос матери, звонившей своему Джону. Ясное дело, сейчас он бросит все свои дела и примчится домой, чтобы заняться мной. Чтобы решить проблему. Ну и черт с ним!

Вместо того чтобы упасть на кровать и всласть выплакаться, я схватила свой рюкзак и вытряхнула из него все барахло.

Это мне больше не пригодится. В Вампирском интернате, наверное, и предметов-то нормальных нет. А какие есть? Начальный курс разрывания человеческих глоток? Или… что там еще? Первые шаги к Ночному Зрению?

Неважно, что сделала и чего не сделала моя мама. Я все равно не могу тут больше оставаться. Я должна уехать.

Что же взять с собой?

Две пары любимых джинсов, третьи на мне. Несколько черных футболок. Наверное, вампиры носят как раз такие? И вообще, черное стройнит. Я отложила в сторону свой хорошенький блестящий голубой топик, но ото всех этих черных шмоток на меня напала такая тоска… Короче, я взяла его тоже. Потом запихала в боковой карман рюкзака кучу бюстгальтеров, трусики, щетки для волос и груду косметики.

Сначала я хотела оставить на подушке своего плюшевого любимца Отиса Мыбу (в два года я еще не умела как следует выговаривать букву «р»), но подумала-подумала… Не знаю, какие там у вампиров привычки, но без Мыбы я не смогу нормально уснуть на новом месте! Так что я взяла и его и бережно уложила в рюкзак.

И тут раздался стук в дверь, а потом этот позвал меня снаружи.

— Что? — заорала я и тут же сложилась пополам от кашля.

— Зои, нам с мамой нужно с тобой поговорить.

Ну вот. Значит, они все-таки не провалились!

Я похлопала Отиса Мыбу по животу и процедила:

— Вот отстой, а?

Потом расправила плечи, откашлялась и шагнула навстречу врагу.

ГЛАВА 3

На первый взгляд мой злотчим Джон Хеффер самый обычный, даже нормальный дядька. (Ага, это его настоящая фамилия. Самое ужасное, что маме пришлось разделить с ним эту ношу. Она теперь миссис Хеффер,[2] представляете?) Когда они только начали встречаться, я краем уха слышала, как мамины подруги называли его «красивым» и даже «очаровательным». Но это только поначалу. Разумеется, теперь у моей мамочки совершенно иной крут друзей, потому что мистер Красавчик и Очаровашка счел неприличным поддерживать знакомство с прежней компанией веселых и одиноких женщин.

Я никогда его не любила. Честное слово. Поверьте, я говорю это вовсе не потому, что сейчас терпеть его не могу. С самого первого дня нашего знакомства я видела в нем только одно — фальшь. Он просто очень хорошо притворялся славным малым. Притворялся прекрасным мужем. Он даже хорошим отцом притворялся!

С виду злотчим совершенно обычный папик. Темноволосый, с тощими цыплячьими ножками и наметившимся брюшком. Только глаза у него такие же, как и душа — тускло-карие блеклые и холодные.

Когда я вошла в гостиную, он стоял возле дивана, а мама съежилась в углу, вцепившись в его руку. Глаза у нее были мокрые и красные. Ну да, все понятно. Сейчас она разыграет перед нами несчастную мамочку на грани Нервного Срыва. Эта роль ей особенно хорошо удается.

Джон хотел просверлить меня взглядом, но ему помешала моя Метка. Он даже передернулся от отвращения, когда ее заметил.

— Изыди, сатана, — вскричал он таким голосом, каким, наверное, читал проповеди в своей общине.

Я вздохнула.

— Это не сатана. Это просто я.

— Ты выбрала неподходящее время для сарказма, Зои, — подала голос мама.

— Я все улажу, милая, — бросил скотчим и бесстрастно потрепал ее по плечу, прежде чем снова повернуться ко мне. — Зои, я не раз предупреждал тебя, что неподобающее поведение и недостойный круг общения сослужат тебе дурную службу. И ничуть не удивлен, что расплата не заставила себя долго ждать.

Я устало покачала головой. Так я и думала! Самое смешное, что я ждала этого, но в первый момент все равно растерялась. Всему миру известно, что Превращение абсолютно не зависит от человека. В наши дни никто уже не верит в сказочки типа «если тебя укусит вампир, то ты умрешь и после смерти превратишься в вурдалака».

Вот уже много лет ученые пытаются определить совокупность физических факторов, приводящих к вампиризму, в надежде на то, что, установив причину, они смогут излечивать превращенных или, по крайней мере, изобрести противовампирскую вакцину. Насколько мне известно, до сих пор эти поиски ничем не увенчались.

Но мой злотчим Джон Хеффер только что сделал великое научное открытие. Оказывается, не что иное, как неподобающее поведение — в частности, мое, заключавшееся по большей части во лжи, скрытности, раздражительности, несдержанных комментариях в адрес родителей, а также в не вполне невинной страсти к Эштону Катчеру[3] (какая жалость, что он предпочитает пожилых женщин!) — вызвало физические изменения в моем теле. Круто, да? Нет, кто бы мог подумать!

— Я не имею к этому никакого отношения, — заявила я, придя в себя. — Это сделала не я. Это просто случилось со мной. Любой ученый это подтвердит.

2

Heffer (англ., слэнг) — корова, очень толстая женщина.

3

Эштон Катчер, голливудский актер, супруг кинозвезды Деми Мур, на много лет ее моложе.