Страница 6 из 15
В сумочке Земцовой пропищал телефон.
– Слушаю.
Звонил Корнилов – старший следователь прокуратуры, друг Земцовой, человек, вместе с которым Юля не раз параллельно вела дела. Сообща они добивались хороших результатов, и Юля за это всегда аккуратно выплачивала ему проценты с гонораров. Сегодня утром после разговора с Левиным и звонка в Москву своему бывшему мужу, Харыбину, который обещал помочь Павлу Козыреву в составлении фоторобота и направить электронное письмо с картинкой в агентство, а копию – лично Корнилову, она позвонила в прокуратуру. Рассказав историю Левина, она попросила Виктора Львовича принять и распечатать харыбинское электронное письмо с тем, чтобы попытаться выяснить личность человека, с которым Лора Захарова прибыла 11 июля фирменным десятым поездом в Саратов. Щукина же в это самое время звонила на «железку», чтобы узнать, зарегистрирована ли была в этом поезде пассажирка Захарова Лариса Васильевна (оказалось, что нет). Это означало, что она ехала по чужим или фальшивым документам. Или же парочку взяла под свое крылышко проводница. И вот теперь этот звонок. Юля, услышав в трубке голос Виктора Львовича, замерла в ожидании новостей.
– Ты, Земцова, ждешь от меня вестей от Харыбина, фоторобота, а ведь я звоню тебе совсем по другому делу. Громкое убийство, я бы так сказал. У тебя уже был некий Полонский?
– Нет, никакого Полонского не было… Что случилось, Виктор Львович?
– Убита его жена. Полонский – коммерсант, у него сеть магазинов, собственная служба транспортных перевозок, целый автопарк… Он всю ночь с одиннадцатого на двенадцатое провел в казино, отрывался по полной программе, думаю, что потом поехал по девочкам. А в это время к нему в квартиру кто-то проник, убил его жену и ограбил квартиру. Тебе это ничего не напоминает?
– Квартира взломана?
– В том-то и дело, что нет. Полонская сама открыла дверь, она даже стол накрыла на три персоны.
– На три?
– Да, представь себе. Шампанское пили, икру ели, а потом гости расправились с хозяйкой и обчистили квартиру.
– Ее убили выстрелом в упор? Как Лунников?
– Да. В квартире работают эксперты, труп Полонской уже у Чайкина. Сейчас один мой человек работает со свидетелями…
– Фоторобот? Надеюсь, вы составляете фоторобот?
– Да, Юлечка, ты, как всегда, зришь в корень. И я не удивлюсь, если наши фотороботы совпадут.
– Но ведь не совсем же он идиот, чтобы так светиться и повсюду так отчаянно и, я бы сказала, дерзко следить! Женщину никто не видел?
– Видели. Высокую стриженую брюнетку в черных очках. Она входила в подъезд вместе с мужчиной, лица которого никто не успел разглядеть. Соседи Полонской сразу обратили внимание на эту парочку, потому что прежде их никто здесь не видел.
– Высокая стриженая брюнетка в черных очках? Парик, понятно. Выходит, Лора все-таки причастна к этим убийствам. Бедный Левин…
– Значит, Полонский у тебя еще не был…
– Как придет, я вам скажу. Но я не уверена, что смогу взяться еще за одно дело…
– Ты шутишь? В кои-то веки тебе так подфартило, что по одному и тому же делу проходят сразу два клиента, а ты еще раздумываешь, взяться ли тебе за это или нет. Найдешь убийцу Лунников, считай, что нашла убийц Полонской. Поймаешь двух зайцев. Получишь два гонорара…
– Виктор Львович, но ведь по Левину придется работать в Москве…
– Я помогу тебе здесь, ты же знаешь. И вообще, разве ты никогда не вела сразу несколько дел? Не кокетничай, Земцова. Вот дождемся от твоего бывшего фоторобота, сравним, а там видно будет. От Крымова ничего не слышно? Не звонил? Не писал?
– По электронной почте иногда присылает стишата, главы из своих сочинений, картинки, виды Парижа, песенки… Словом, ведет себя как ребенок.
– А Харыбин? Как это тебе удается заставлять его работать на тебя?
– Его никто не заставляет. Думаю, что он рад хотя бы таким вот образом замолить передо мной свои грехи. Уж слишком много крови он мне попортил… И давайте не будем об этом…
– Извини, не думал, что тебе до сих пор больно…
Земцова сунула телефон в сумку, взяла ложку и зачерпнула холодной, зеленой от укропа, окрошки.
– Ничего мне не больно, – ответила она на вопрос Корнилова, обращаясь к внимательно прислушивающейся к ее разговору Щукиной. – Это он о Харыбине спрашивает. Думает, что у меня до сих пор сердце разрывается. Да оно у меня уже давно разорвалось и разлетелось по всему свету. Его у меня попросту нет, а вы даже не заметили.
– Заметили… что он тебе рассказал? Кого убили выстрелом в упор?
– Некую Полонскую, жену бизнесмена.
– Иру?
– Ты ее знала?
– Господи, да что же это такое! Пообедать спокойно нельзя, чтобы не услышать о чьей-нибудь смерти. Ира Полонская. Такая милая женщина. Муж у нее сволочь, бабник, каких свет не видывал. Его деньги испортили. А она – ангел!
– Представляешь, ее убили так же, как и Лунников, – выстрелом в упор. Она сама открыла кому-то дверь, угостила шампанским, икрой, а ее за это пристрелили и ограбили. Ты не знаешь, у них были дети?
– Двое. Но на лето она отправляла их всегда к матери в деревню.
– Виктор Львович считает, что это одно и то же дело.
– Все может быть. С чего начнешь?
– Пока будем искать эту рыжую девицу здесь, и, если окажется, что она причастна и к убийству Полонской, постараюсь убедить Левина прекратить ее поиски. Рано или поздно ее найдет милиция, зачем ему тратить свои последние деньги?
– А ты говоришь, что у тебя сердца нет. Какая ты была, такая и осталась. Вот если бы Крымов тебя сейчас услышал, он бы тебе быстренько мозги вправил.
– Мне понравился этот Левин. Он показался мне таким искренним, одиноким… Мне не хотелось бы, чтобы его девушка оказалась убийцей.
– Я говорила тебе уже: Левин сам может оказаться преступником, убившим и Полонскую, и Лунников…
– Что ты говоришь, Надя?
– Что думаю, то и говорю. И к тебе он пришел, чтобы нарисоваться: вот, мол, от меня ушла девушка…
– Ну и фантазия у тебя, честное слово!
– Может, я и ошибаюсь, но не советую тебе все-таки до конца верить этому красавчику. Не каждый вот так запросто выложит на стол старинные драгоценности. Что-то тут не чисто…
– Еще эти драгоценности… Вот уж действительно странно. И что это он их с собой возит? Может, на самом деле собирается с их помощью довести дело до конца? Но, с другой стороны, разве имеет он право продавать их? Ничего не понимаю.
– Ты ешь давай. Вижу, звонок Корнилова испортил тебе аппетит. Тут мне одна мысль пришла. Представь себе, что Левин не лжет, а Лора на самом деле здесь. С каким-то мужчиной. Как ты думаешь, где они могут жить, как не в гостинице? Где питаться? На такую пару трудно не обратить внимание. Пусть даже и в парике. Они могли засветиться в каком-нибудь дорогом супермаркете…
– И в самой дорогой гостинице?
– Представь себе, да.
– Но ведь ты же обзванивала своих знакомых, наводила справки по гостиницам…
– Но я не звонила в «Словакию».
– Почему?
– Да потому что рассуждала, как идиотка. Думала, что они прятаться будут, квартиру снимут где-то на окраине и будут там питаться бутербродами и минеральной водой. А они, оказывается, любят все делать на широкую ногу: шампанское, икра… Действуют, я бы сказала, нестандартно, вызывающе.
– Да уж, это ты верно заметила. Шампанское… Выходит, Полонская была знакома с кем-то из них. Иначе бы дверь не открыла и уж тем более не угощала бы незваных гостей шампанским. Надо бы срочно встретиться с Полонским. Интересно, с чего Корнилов взял, что он должен обратиться ко мне? Может, он сам ему об этом сказал? Нужно было спросить его… Ладно. Не будем торопить события. Пусть все идет своим ходом. Сначала надо дождаться письма от Харыбина, а там – видно будет.
«Надеюсь, что глазок и ножка заживают… Я хожу как угорелый. Постараюсь приехать как можно скорее. Ники». Это была первая записка от него. Она произвела на меня огромное впечатление. Я и сама была как угорелая.