Страница 4 из 7
– Я привязалась к вам и переживаю за Катю не меньше вас. Но мне так хочется, чтобы ее жизнь наладилась! Она, бедняжка, так настрадалась, нарыдалась… И еще я рада, что она снова беременна. Это значит, что твое вмешательство не причинило ей вреда, понимаешь?
– Беременность… не знаю, почему, но я стараюсь об этом не думать. Мне все кажется, что Катя позвонит и скажет: мама, это мнимая беременность, мне показалось.
Раздался телефонный звонок. Лена вздрогнула. Затем встала и стремительной походкой отправилась в гостиную. И оттуда вскоре донеслось ее радостное:
– Оля, это Катя! Иди сюда скорее!
3. «Зоммерберг»
– Мне нравится здесь все. И свежий воздух, и вид из окна, эти горы и леса! И солнце, которое заливает все окрестности и заставляет по-новому взглянуть на окружающее. И старинная ванна, в которой ты меня моешь, и даже запах мыла. Здесь все не так, как у нас. Словно я попала в другой мир!
Катя стояла возле распахнутого окна и смотрела вниз, на круглую площадку перед замком, где парковались частные авто и автобусы с туристами. Замок окружала высокая, темного красного кирпича стена, вход представлял собой высокую арку, под сводами которой вился пышно дикий виноград и где по ночам прятались летучие мыши. Площадка была, в свою очередь, окружена металлической чугунной решеткой со сложным, затейливо отлитым узором. Старинный замок «Зоммерберг», расположенный в Баварии, недалеко от местечка под названием Раушенбург, являлся собственностью семьи Бор, но туристы мало что знали о хозяевах. Чаще всего их встречал одетый в ливрею дворецкого экскурсовод, который водил гостей по многочисленным комнатам замка со старинным убранством, рассказывал истории военных походов, показывал винные погреба, предлагая купить бутылку-другую вина, грандиозные конюшни в английском неоготическом стиле, знакомил с главными достопримечательностями – «Гербовым» и «Гобеленовым» залами, после чего туристов кормили в большой, похожей на уютный ресторан кухне замка и, если это предусматривалось путевкой, устраивали их на ночлег в правом крыле замка. Туристы, которых привозили просто на экскурсию, бродили здесь лишь в первой половине дня, после чего отбывали, и тогда замок оставался в распоряжении гостей, приехавших сюда на неделю-другую, то есть живших здесь какое-то определенное количество дней в надежде хорошенько отдохнуть и насладиться сполна старинной романтикой.
Катю привез сюда ее молодой муж Саша, объяснивший свое желание провести медовый месяц именно здесь свой давней мечтой. Он сказал, что кто-то из его друзей уже проводил тут свой свадебный отпуск и остался доволен. И хотя Саша не отличался особой впечатлительностью и вообще был человеком сдержанным и немногословным, но даже он, переступив черту, отделявшую территорию замка от остального мира, присвистнул, оказавшись в атмосфере глубокой старины, где все дышало покоем, умиротворением, где каждая травинка в парке, каждый цветок на расписанных старинных тарелках, каждая вышитая фигурка на потускневших от времени гобеленах, каждый прогретый на солнце кирпич были бережно сохранены и несли в себе частицу истории Германии. Даже вертела, на которых жарились к ужину фазаны и цесарки, были настоящими, средневековыми.
Молодожены занимали гостиничную комнату в одной из башен, откуда открывался вид на расположенный внизу, под сводами замковой стены, городок Раушенбург и окружающие его подернутые голубовато-зеленой дымкой густые хвойные леса.
– Я рад, что тебе здесь хорошо. И это здорово, что я приехал сюда не один, а с тобой. Ты настоящее украшение этого замка и моей жизни, конечно.
Катя смотрела на Сашу, слушала его, и всякий раз ей становилось не по себе при мысли о том, что еще совсем недавно она не знала этого человека. Вышла замуж неожиданно для себя, и самое неприятное – боялась признаться себе в том, что чувство, испытываемое ею по отношению к мужу, пугало ее своей стихийностью, отсутствием того, что принято называть здравым смыслом. Она потеряла рассудок, когда увидела его, улыбавшегося ей. Получалось, что одной его улыбки оказалось достаточно, чтобы она ответила ему удивленно-восторженным и несколько растерянным взглядом и согласилась на знакомство. До встречи с Сашей слишком многое произошло в ее жизни: она успела приобрести не очень-то веселый опыт, дело даже чуть не дошло до самого страшного. Как могло случиться, что ей, прежде считавшей привлекательными мужчин зрелых, опытных, понравился молодой парень, чуть постарше ее, хотя и не лишенный истинно мужских качеств? Да, в нем не было того спокойствия и снисходительности, которые так действовали на нее и заставляли волноваться всякий раз, когда она видела Льва Иосифовича. Его покровительственные манеры, стремление подчинить себе слабую, влюбленную в него школьницу Катю Николаеву – все это превращало ее в безвольное, но удивительно счастливое существо. Но зато в Саше было много такого, чего она не чувствовала в своем первом любовнике и что нравилось ей не меньше, если не больше. Саша был энергичным, быстрым в движениях, приятно резким, немного грубоватым, в нем было много пылкости, страсти, и он казался открытым, близким, почти родным. И получалось, что она ошибалась, когда считала, что ей может нравиться лишь один тип мужчин. Оказывается, она не знала мужчин вообще, и, кто ведает, может, после Саши у нее будет возможность оценить и других мужчин? Но эти мысли являлись ее тайной, закрытой для всех остальных жизнью. Мало ли о чем может думать необремененная заботами молодая женщина?
Сейчас же ее мучил один-единственный вопрос: останется ли Саша таким же нежным и страстным и дальше, не остынет ли к ней, как остыл пресыщенный Лев Иосифович, будет ли он любить ее так же сильно, как сейчас, будет ли о ней так заботиться? Каждый день, проведенный вместе с Сашей, пока что свидетельствовал о том, что она нашла идеального мужчину. Он каждое свое движение, каждый поступок словно соизмерял с ее желаниями и был крайне предупредителен, что даже немного пугало. Если раньше к ее вещам не имел права прикасаться никто, кроме, скажем, мамы, то теперь Саша сам укладывал ее чемодан, спрашивал, следует ли взять в дорогу зонтик, говорил, что непременно надо положить теплый свитер и носки – в Германии могут пойти дожди. Саша сам мыл ее, расчесывал ее волосы и, казалось, не мог оторваться от нее – так он был влюблен. Редко говорил о любви, но если уж говорил, то слова эти ценились Катей особо, и она всякий раз замирала от счастья, услышав, что она любима, она – единственная, лучше ее никого нет и не может быть, для Саши она – вся жизнь.
Сложная дорога в Германию, с аэропортами и таможнями, с унизительными проверками, показалась Кате волшебным сном – настолько легко ей было рядом с всезнающим и заботливым мужем. Он знал, куда пойти, что сказать, что сделать, был щедрым, покупал ей все, чего бы она ни пожелала, и это при том, что поначалу ей казалось, что у Саши мало денег. Тема денег. Катя так и не поняла, откуда они у него появились. Свадьбу справили пышно, дорого, даже роскошно. Она знала, что Саша дал какую-то сумму ее отцу, который занимался приготовлениями к торжеству, но сколько именно – понятия не имела. Хотелось бы, конечно, вообще не думать о деньгах, тем более что они все же были, она это чувствовала, если бы не бесконечные мамины вопросы и придирки. Маме казалось, что Саша беден, у него ничего нет, раз он не живет в Москве. И она была очень удивлена, когда он заявил, что в свадебное путешествие они отправятся в Германию, в замок, билеты уже заказаны и все оплачено. «Может, он бандит?» – однажды сказала мама, глядя с какой-то безысходной тоской на Катины сборы в дорогу, словно прощаясь с ней. «Мама, ты что такое говоришь?! Ты хочешь нас поссорить?» Катя была в ужасе от маминого предположения. «Но ты пойми, мы же с отцом ничего о нем не знаем, ну совершенно ничего! Какой-то городок на Волге, какая-то автомастерская… А кем были его родители? Из какой они среды?» Какая среда! Его родителей уже нет в живых. Отец умер, когда Саша был совсем маленьким, а мать – в прошлом году. И, как показалось Кате, Саша еще не пришел в себя после такой потери, тяжело переживал, хотя старался казаться сдержанным. Катя говорила об этом маме, но ей до смерти женщины, которую она не знала и чья жизнь представляла интерес лишь в плане социального положения, не было дела. И вообще, в отличие от Катиного романа с Львом Иосифовичем, когда родители проявили себя в высшей степени участливыми и понятливыми людьми, простили ей все и помогли выкарабкаться из темного облака депрессии, появление в Катиной жизни Саши было воспринято родителями холодновато: чувствовалось, что они чего-то недоговаривают – они не хотят Сашу, не доверяют ему и вообще считают, что его желание жениться на Кате продиктовано исключительно корыстными целями. Это было обидно, больно, тяжело. Поэтому, когда свадьба все же состоялась и Катя с Сашей наконец-то оторвались от ее родителей, от Москвы и от всего, мешавшего им быть вдвоем, девушка испытала смутное чувство тревоги из-за первых блаженных дней, проведенных ими в замке. Все было слишком хорошо, слишком красиво, слишком долгое время они находились в постели, слишком вкусно их кормили – все было как-то слишком, чтобы продолжаться дальше. Вот откуда появился страх возможного разочарования в том, кого Катя уже любила и к кому начала привязываться: страх потерять и его, и ту сладость общения с мужчиной, который стал ее мужем, то есть каким-то образом принадлежал ей.