Луна предателя

— Не понимаю, почему ты так против плана, который предлагает мать, — наконец сказала Аралейн, подняв брови — эта манера всегда ужасно раздражала Форию, — как делала всегда, когда хотела показать свою значительность.

— Потому что из него ничего не выйдет, — бросила Фория. — Ауренфэйе задели нашу честь своим Эдиктом об отделении. Теперь мы даем им новую возможность посмеяться над нами, и в самый неподходящий момент. Нам сейчас как никогда нужно выглядеть сильными, а мы побежим за помощью к тем, кто меньше всего готов нам ее предоставить. Из-за их отказа мы почти наверняка потеряем Майсену.

— Но некроманты…

Фория презрительно фыркнула.

— Я еще никогда не встречала некроманта, с которым нельзя было бы разделаться доброй скаланской сталью. Мы стали слишком зависеть от магов. За последние пять лет царствования матери они сделались истинными правителями царства — сначала Нисандер, а теперь Магиана. Попомни мои слова -эта глупость с ауренфэйе ее рук дело!

Последние слова Фория почти выкрикнула и с удовлетворением отметила, что Аралейн должным образом поставлена на место. Коратан тоже перестал ходить по палатке и настороженно взглянул на сестру. Пусть они близнецы, но не годится ему забывать, в чьих руках власть. Фория довольно улыбнулась и снова налила себе вина. Через несколько минут кто— то тихо поскребся у входа в палатку.

— Войди! — приказала Фория.

Капитан Транеус откинул занавес, скользнул внутрь и отдал честь. Ему было всего двадцать четыре года — остальные приближенные Фории все были много старше, — но молодой офицер оказался удивительно предан, честолюбив и не болтлив. Такое сочетание весьма устраивало Форию, так что Транеус стал ее вторыми глазами и ушами. К тому же он успел обзавестись полезными информаторами.

— Я следил за всем, как ты приказала, командующая, — доложил капитан. — Магиана вернулась в шатер царицы под покровом темноты. Я также слышал два мужских голоса — должно быть, Теро и дризида.

— Тебе удалось услышать, о чем они говорили?

— Частично, командующая. Боюсь, что здоровье царицы хуже, чем нам о том сообщают. И принцесса Клиа сомневается в том, что справится с заданием, которое ей дала Идрилейн. — Транеус умолк, смущенно переминаясь под пронзительным взглядом Фории.

— Что еще? — резко спросила она.

Транеус перевел взгляд на стенку палатки за спиной Фории.

— Разобрать, что говорила царица, было трудно, но мне показалось, что она считает принцессу Клиа единственной, кто может справиться с делом.

Пальцы Фории стиснули подлокотники кресла, но наследница давно приучила себя не показывать чувства. Как ни ранили ее слова капитана, она понимала, что они только укрепят ее позиции в отношениях с братом и сестрой: лицо Коратана потемнело, а Аралейн внимательно рассматривала собственные пальцы.

— Царица собирается послать с Клиа благородного Серегила, — добавил Транеус. — По-видимому, Магиана знает, где найти его и его молодого человека.

— Мать снова берет на поводок своего ауренфэйского любимчика? — усмехнулась Фория.

— Не будь такой злой, — пробормотала Аралейн. — Он был всегда к нам добр. Мать ведь не возражала, когда он исчез после начала войны, так что тебе за дело? Ведь как от солдата от него не было никакой пользы.

— И слава Четверке, что мы от него избавились! — воскликнула Фория. — Он же просто развратник и сноб! Лип к молодым богатым аристократам, как клещ к собаке! Он ведь немало золота помог тебе спустить, а, Кор?

Принц пожал плечами.

— Он был забавный парень — в своем специфическом стиле. Думаю, он подошел бы в посольство в качестве переводчика.

— Хорошенько следи за матерью и ее посетителями, капитан, — распорядилась Фория. Транеус отсалютовал и растворился в темноте.

— Серегил? — продолжал бормотать Коратан, хмурясь при каком-то своем воспоминании. — Интересно, что думает об этом благородный Торсин? Он ведь твой сторонник, Фория, насколько я помню.

— Не думаю, что соотечественники Серегила так уж жаждут видеть его у себя, — отмахнулась от этой темы Фория. — Что же касается посольства Клиа, нам нужен в нем свой наблюдатель.

— Этот твой Транеус не годится? — предложила Аралейн со своей обычной бестактностью. Фория бросила на нее уничтожающий взгляд. — Пожалуй, правда, лучше начать с кого-то, кому Клиа доверяет и с кем будет охотно делиться.

— И этот кто-то должен иметь возможность посылать нам донесения, — добавил Коратан.

— Ну так кого же? — спросила Аралейн. Фория многозначительно подняла брови.

— У меня есть на примете один-два человека.

Глава 2. Неожиданный вызов

Бека Кавиш мерила шагами палубу, высматривая на горизонте первые признаки близости северо-восточного побережья Скалы. Ее отряд неделю назад покинул лагерь Идрилейн; пройдет, наверное, еще столько же, прежде чем они присоединятся к посольству Клиа и повернут на юг. Беку раздражало вынужденное бездействие.

Она рассеянно теребила новую цепь, висевшую у нее на шее поверх зеленой форменной туники. Капитанские знаки различия, казалось, тяжелее давили на нее, чем простой стальной лейтенантский полумесяц. Беку вполне удовлетворяло положение командира трех десятков всадников турмы Ургажи. Они заслужили славу своими рейдами по тылам противника: пленимарцы прозвали их «ургажи» — демоны-волки — еще в первые дни войны. Солдаты Беки смотрели на это прозвище как на знак отличия, хотя он и дорого им достался. Из тридцати кавалеристов в турме только половину теперь составляли те, кто был в ней с самого начала, кто знал, какая правда скрывается за глупыми словами тех баллад, что распевали по всей Скале и Майсене, кто помнил, где вдоль пленимарской границы остались лежать тела их товарищей.

Турма была укомплектована полностью впервые за многие месяцы — благодаря полученному Бекой заданию. Пусть кое-кто из новобранцев только что лишился молочных зубов, как любил говорить сержант Бракнил — если повезет и будет на то воля Сакора, можно успеть обучить их, прежде чем снова придется идти в бой.

Еще совсем недавно турма Ургажи сражалась в ледяных болотах Майсены; впрочем, даже это было лучше, чем некоторые задания, которые воинам приходилось выполнять раньше.

Тот бой на продуваемом ветром морском берегу… Волны, красные от крови…

Бека оперлась о поручни, глядя, как стайка дельфинов выскакивает из волн впереди корабля. Чем ближе становилась новая встреча с Серегилом и Алеком, тем чаще мучили ее воспоминания о их расставании после победы над князем Мардусом.

То короткое сражение сделало ее отца хромым, стоило жизни Нисандеру, а Серегилу — на какое-то время здравого рассудка. Несколько месяцев спустя Бека получила от отца письмо, сообщавшее, что Серегил и Алек навсегда покинули Римини. Теперь, когда она знала в подробностях обо всем, что тогда случилось, Бека совсем не была уверена, что прибытие с декурией солдат — лучший способ убедить их вернуться обратно.

Девушка стиснула поручни, прогоняя докучливые мысли. У нее есть дело, и это дело по крайней мере на какое-то время сведет ее с теми, кого она больше всего любила.

Две Чайки были крошечным поселком, который даже трудно назвать деревней. Убогий постоялый двор, полуразрушенный храм и десяток хижин окружали маленькую гавань. Микам Кавиш всю жизнь путешествовал по таким захолустным селениям — то по собственному почину, то по делам наблюдателей вместе с Серегилом.

Последние годы — из-за поврежденной ноги — он не отлучался далеко от дома, занимаясь воспитанием подрастающих детей. Такая жизнь ему нравилась, к радости Кари, его жены, но теперь путешествие показало Микаму, как же не хватает ему уходящей вдаль дороги. Было приятно обнаружить, что он все еще инстинктивно знает, где нужно проявить щедрость, а где хорошенько присматривать за кошельком.

Пять дней назад покрытый грязью посланец прискакал в Уотермид с известием, что царица нуждается в их с Серегилом и Алеком услугах. Микаму поручалось уговорить своих друзей вернуться из добровольного изгнания. Самая же приятная новость заключалась в том, что старшая дочь Микама и Кари, Бека, жива и невредима и направляется на родину, чтобы со своим отрядом сопровождать отца.