Дама из Амстердама

3

Непогода, усталость и голод загнали ее в кондитерскую в Оружейном переулке. Лариса, дрожащая от нервного возбуждения, поставила на поднос пирожные, чашку горячего шоколада и чайник с зеленым чаем. Все это она планировала не спеша съесть и выпить за раздумьями о своей удивительно несчастной жизни. Она забралась в самый угол второго зала и принялась сразу за шоколад, приторный, тягучий и обжигающий. Нежные бисквиты и корзинки с марципанами оставила на десерт. Конечно, можно было позвонить маме и рассказать ей все. Или просто приехать к ней, распаковать чемоданы и сказать, что она пока, временно, не может жить в своей квартире, потому что все в ней напоминает о разрыве с Кириллом, что рана, вызванная его уходом, еще свежа, что никакие «мармарисы» на свете не смогут ее заживить в столь короткий срок. Но мама скажет, чтобы она не дурила и возвращалась к Кириллу, что то, что случилось с ним, иногда случается с мужчинами, и что его следует простить. Простить и забыть его измену, как страшный сон. Потому что с Кириллом ей, Ларисе, будет всегда спокойно и что при всех его недостатках он все равно остается для нее человеком достойным, добрым и любящим. Потом намекнет, конечно, об операции, о том, что следует ей наконец подумать и о своем носе, что она уже не девочка и должна понимать, что современная пластическая хирургия достигла таких высот, что ей не только выправят кривой от рождения нос, но и придадут ему любую форму. Мама хороший человек, она по-своему любит Лару, но все же они не настолько близки, чтобы дочка призналась ей в том, что, вернувшись из Мармариса, она обнаружила в своей квартире незнакомого мужчину, которого ей не хочется выселять уже потому, что ей как бы даже льстит (!), что у нее, у такой «красавицы» со сдвинутым носом, в квартире поселился такой вот Ричард Чемберлен. Но самое грустное то, что не только мама не поймет ее. Ее не поймет вообще никто из тех, кто ходит по улицам с нормальными носами.

Она облизала ложечку и отодвинула от себя перепачканную шоколадом чашку. Итак. Каким образом в ее квартире мог поселиться этот мужчина? Первый вариант: его привел Кирилл. Он мог узнать, от мамы же, от своей любимой тещи, с которой он остался в прекрасных и доверительных отношениях, что Лариса покинула Москву на месяц и что вернется ближе к Новому году, квартира свободна. Вот и позволил своему приятелю или сотруднику пожить временно в этой квартире. Возможно также, что Ричард Чемберлен поссорился с женой и ушел от нее и чувствительный Кирилл, войдя в его положение, не мог отказать приятелю из чисто мужской солидарности – где еще переждать семейную непогоду, как не на квартире у друга?!

Вариант второй. Соседка, Катя Цыркун, дала ключи, которые оставила ей Лариса, своему приятелю или даже, что просто невозможно себе представить, сдала ее первому встречному-поперечному. Ради денег. И хотя на Катю это не похоже, но в данном случае речь идет о Чемберлене… Катя – ей, как и Ларисе, под тридцать – разведена, время от времени встречается с женатыми мужчинами, а тут вдруг подворачивается такой красавчик, Чемберлен, и просит ее подыскать ему квартиру. Но тогда почему бы ей не сдать свою квартиру, вернее, комнату, ведь у нее их две? Вопрос остается открытым.

Вариант третий…

Мужчина, небритый, со впалыми щеками и взглядом, как у больной собаки, в отличном дорогом шерстяном пальто до пят, забрызганном грязью, и нечищеных ботинках, садится за соседний столик и на глазах у Ларисы принимается за недоеденную булочку, оставленную только что парочкой веселых сытых студентов… Нет, положительно, сегодня не ее день, раз ей приходится видеть, как этот несчастный допивает и еще не успевший остыть кофе… Душераздирающее зрелище. И ведь не похож на бомжа, хотя вид еще тот… Денег нет, другого объяснения быть не может. Бедолага.

Чтобы как-то отвлечься от своих собственных переживаний, она вдруг пересаживается к нему за столик вместе со своими тарелочками-чашечками, переселяется, словно на всю жизнь. Она еще не знает, что ее судьбоносная встреча с Лукой…

– Салют. Знаете, я могу одолжить вам немного денег, чтобы вы поужинали. Здесь, помимо кофе и пирожных, можно купить и бутерброды, а неподалеку отсюда есть отличная пиццерия…

Ей вдруг захотелось плакать, глядя на его огромные, прозрачные, цвета морской волны, глаза. Он был такой несчастный со своим идеальным носом, густой, посеребренной и вызолоченной небрежной щетиной и дрожащими руками.

– А знаете, у нас с вами одна масть, – вдруг сказала она, – у вас волосы чуть потемнее, но в детстве вы наверняка были рыжим, как и я, вот и в бороде много рыжего осталось… Что с вами случилось? Вы извините, что вмешиваюсь, но не могу смотреть, как вы допиваете чужой кофе…

Он молча смотрел на нее, а она пыталась понять, доходит ли до него смысл сказанных ею слов, или же он, как и многие блуждающие сегодня по дорогам России оборванные и несчастные люди, потерял память?

– Вы ничего не помните? Вы потерялись?

Ей вдруг захотелось, чтобы он потерялся, а она его нашла. Она, еще несколько минут тому назад чувствовавшая себя несчастной, встретив существо более несчастное, захотела ему помочь.

– Вы не помните, как вас зовут? Ну? Не молчите же!

Он слабо улыбнулся и ответил ей:

– Салют.

– Хорошо, что вы хотя бы не немой и можете говорить, – вздохнула она с облегчением. – Это ничего, что вы такой заторможенный, это временно, потом вы полностью восстановитесь, это я вам обещаю… Так вы помните свое имя? У вас такое пальто грязное…

Ее снова начало трясти.

– Лука.

– Как? Как вы сказали? Лука? Это что, правда ваше имя или я чего-то не поняла? Девушка, – вдруг крикнула она, обращаясь к женщине, убиравшей со столов, – подойдите к нам, пожалуйста, вот, уберите эти грязные чашки и принесите нам кофе и минеральной воды, а еще – валидол, у меня что-то сердце расшалилось!.. Я вам заплачу… Так вас зовут Лука? Чудесное имя. Хотите, я почищу вам пальто?

Она поняла, что сейчас разрыдается. Что все слезы, накопленные ею на заморском курорте, готовы выплеснуться здесь и сейчас.

– Имя как имя. А денег у меня действительно нет. Кажется, они у меня дома… – проговорил мужчина усталым голосом. – Я давно ничего не ел, знаете, как-то не хотелось…

– Вы поссорились со своей женой? У вас неприятности и вам негде жить?

– Да нет, почему же, я живу здесь неподалеку… А жена… Я расстался с ней очень давно, еще в прошлой жизни, и дело не в ней…

– А в чем же? – Ей хотелось быть назойливой, хотелось вмешаться в его жизнь и принять в ней участие, стать героиней его сегодняшнего вечера. – Да что с вами такое? Вы хотя бы видели себя в зеркало?

– Нет, вот тут вы правы. – Он махнул рукой, как если бы хотел сказать: со мной все кончено, я через минуту умру…

– Хотите, я провожу вас домой?

– Наверное, хочу.

– Давайте выпьем кофе… – Слезы подступили совсем близко. – А знаете, мне муж изменил, бросил меня и уехал в Питер к своей однокласснице, это его первая любовь… А потом сбежал от нее, не смог с ней жить. Решил ко мне вернуться, но мне-то он зачем? И вот теперь я совсем одна… Господи, что я такое говорю… наверное, вот так и сходят с ума… посмотрите на мой нос… Вам он нравится?

– Нравится, – неожиданно быстро, словно он был готов к этому вопросу, ответил Лука. – У вас очень красивый нос. Я бы тоже хотел такой иметь…

– Вы извините меня… – Она встала и, чувствуя огромное облегчение после того, как произнесла, озвучила болезненные для нее фразы, убивающие в ней всякую радость, направилась к выходу. Этот Лука не был болен, определенно. Просто забыл деньги дома… Но зачем же пить чужой кофе?

Она вдруг остановилась, обернулась и взглянула в его зеленые глаза.

– Лука, а это правда, что у вас есть деньги?

– Правда, просто я не помню, куда их положил…

Может, он сумасшедший?

– Мы можем пойти вместе ко мне и поискать… Знаете, я устал. Я так устал, что у меня нет сил даже искать деньги… И мне ужасно стыдно, что я выпил чужой кофе…