Близнец тряпичной куклы

Когда с принесением жертв в храме было покончено, Порион распорядился, чтобы занятия были посвящены стрельбе из лука. Стояло ясное безветренное утро, и Тобин предвкушал, как победит Урманиса, с которым уже давно соперничал.

Однако когда он занял свое место у черты и прицелился, боль в животе, уже несколько дней преследовавшая его, вдруг усилилась — на этот раз начались такие сильные схватки, что Тобин резко втянул воздух и спустил тетиву, не видя мишени. Стрела полетела в сторону кучки девушек, пришедших поглазеть. Те разбежались, как испуганные птички.

— Тобин, ты что, глаза не продрал? — рявкнул Порион, настроение которого не улучшилось.

Тобин пробормотал извинение. Боль отпустила, но принц чувствовал себя напряженным и неуклюжим.

— Что с тобой, принц Барс? — усмехнулся Урманис, выходя к черте. — Змея проползла по твоей тени? — Выпущенная им стрела попала точно в яблочко.

Тобин не обратил внимания на насмешку и взялся зa другую стрелу. Прежде чем он смог прицелиться, боль вернулась, вцепившись в его внутренности раскаленными когтями. Тобин судорожно сглотнул, но заставил себя выстрелить, не желая показать слабость перед компаньонами. Одним плавным движением он натянул тетиву и послал стрелу в цель, однако в тот же момент он увидел стоящего перед мишенью Брата.

Призрак не являлся без зова с того давнего дня в доме их матери, дня, когда Тобин нашел кольцо.

Губы Брата двигались, но слов Тобин не понял. Новый приступ, еще хуже предыдущего, согнул его пополам. Все, что он смог сделать, — это удержаться на ногах.

— Тобин! — Урманис больше не насмехался; наклонившись, он заглянул Тобину в лицо. — Наставник Порион, я думаю, принц болен!

Ки и Порион сразу же оказались рядом.

— Это просто судорога, — выдохнул Тобин. — Я быстро бежал…

Порион пощупал ему лоб.

— Жара нет, но ты бледен, как молоко. Тебя ночью не тошнило?

Брат стоял теперь так близко, что его можно было коснуться рукой.

— Нет. Это началось только что, после пробежки.

— Что ж, тебе лучше отправиться в постель. Ки, проводи принца, а потом доложи мне.

Брат оставался рядом с Тобином всю дорогу до спальни, глядя на него своими загадочными черными глазами.

Молай настоял на том, чтобы раздеть и уложить Тобина. Маленький Балдус с тревогой смотрел на своего господина. Тобин позволил снять с себя камзол и сапоги, потом свернулся комочком на постели, и на него нахлынула новая волна боли.

Ки велел слугам отойти в сторону, а сам взобрался на кровать и приложил руку ко лбу Тобина.

— Жара нет, но ты весь в поту. Балдус, сходи за благородным Фарином.

Тобин мог видеть за плечом Ки Брата, тот медленно покачал головой.

— Нет, просто позвольте мне отдохнуть, — выдохнул Тобин. — Должно быть, это пудинг, который нам подавали вчера. Не надо было мне есть фиги. — Он виновато улыбнулся Ки. — Принеси мне горшок, ладно? А сам возвращайся и скажи, что мне лучше. Я совсем не хочу, чтобы та компания пьяниц надо мной насмехалась.

— Так вот в чем дело? — Ки с облегчением засмеялся. — Неудивительно, что ты оттуда так быстро бежал. Ладно, я схожу передам, что ты сказал, и сразу же вернусь.

— Нет, оставайся со всеми и попрактикуйся. Я скоро встану. Порион и так сегодня не в духе.

Ки потрепал Тобина по плечу и задернул занавеси вокруг постели.

Тобин прислушался к его удаляющимся шагам. Он лежал совсем неподвижно, пытаясь разобраться в своих странных ощущениях. Боль теперь была не такой острой, но накатывала волнами, заставляя Тобина думать о прибое на пляже. Когда боль отступила, он заметил другое, еще более тревожное явление… Тобин поднялся и проверил, нет ли кого в спальне и в гардеробной. Потом, проверив, что занавеси плотно задернуты, он стянул штаны. Там, где ноги соприкасаются, оказалось маленькое влажное пятнышко. Тобин озадаченно посмотрел на него: он был уверен, что не обмочился.

Брат снова оказался рядом.

— Уходи, — прошептал Тобин дрожащим голосом, но Брат не послушался. — Кровь, моя кровь…

Он умолк: его горло стиснул страх. Дрожащими пальцами он ощупал свое мужское хозяйство, все еще лишенное волос и такое маленькое по сравнению с хозяйством других компаньонов. На сморщенной коже он нащупал липкую влагу. В ужасе он уставился на свои пальцы: даже в таком свете было видно, что это кровь. Тобин еле осмеливался дышать, обследуя себя в надежде обнаружить какую-нибудь царапину или ранку.

Ничего такого не оказалось. Кровь сочилась сквозь кожу.

— О боги! — Тобин знал, что это такое. Чума. Красно-черная смерть.

Ему вспомнились все уличные представления, которые он видел, все рассказы вечерами вокруг камина. Сначала кровь выступает на коже, потом ужасные черные нарывы вздуваются под мышками и в паху. Под конец мучает такая ужасная жажда, что больной пытается пить из сточной канавы, а потом умирает от кровавой рвоты.

Следом за этим воспоминанием пришло другое: то, что сказала Лхел:

Увидишь кровь — приходи ко мне.

Значит, все-таки тогда ему было видение.

— Что мне делать? — шепотом спросил он Брата. Однако ответ он уже знал.

«Никому не говори. Если любишь своего друга, ему не скажешь», — предостерегала Лхел.

Рассказать Ки ничего нельзя. Фарину тоже. Или еще кому-нибудь, кто ему дорог. Они захотят помочь и тоже заразятся.

Тобин посмотрел на постель, которую делил с другом. Может быть, он уже заразил Ки?

Если любишь своего друга, ему не скажешь.

Тобин натянул штаны и спрыгнул с кровати. Ки никогда не позволит ему уехать одному. Не позволят и благородный Орун, или Порион, или Фарин. Тобин нашел свою тунику и натянул ее, прежде чем боль запустила свои раскаленные пальцы ему в живот снова. Чтобы устоять на ногах, ему пришлось согнуться пополам и стиснуть зубы. Княжеская печать и кольцо звякнули друг о друга. Тобин вытащил их и сжал в кулаке, как талисман, чувствуя себя ужасно одиноким. Нужно добраться до Лхел.

Когда боль позволила ему двигаться, Тобин прошел в гардеробную и надел портупею с отцовским мечом.

Я уже почти достаточно вырос, чтобы носить его — теперь, когда я умираю, — с горечью подумал он. — Пусть меня хотя бы сожгут с ним вместе. Не осталось никого, кому можно было бы его передать.

Он слышал, как за дверью переговариваются слуги, незаметно уйти не удалось бы. Закутавшись в старый плащ, Тобин прошел в гардеробную и опустился на колени перед потайной дверью. Как и сказал Корин, открыть ее с этой стороны он не мог — однако это смог сделать Брат.

Спальня Корина походила на его собственную, но была богаче убрана и отделана в красных и золотых тонах. Балкон имел ведущую в сад лестницу, по которой Тобин и спустился никем не замеченным.

Как и опасался Ки, Порион продержал его с остальными компаньонами до середины дня. Когда он наконец вернулся, в спальню уже протянулись тени сосен за окном.

— Тобин, как ты себя чувствуешь?

Ответа не последовало. Ки подошел к постели и заглянул за тяжелые занавеси, предполагая, что его друг все еще спит. Однако постель оказалась пустой.

Озадаченный, Ки осмотрел комнату. На полу валялся сброшенный Тобином камзол, меч и лук все еще висели на резной подставке, куда сам он их и повесил. Была дюжина мест, куда Тобин мог уйти, и при обычных обстоятельствах Ки просто подождал бы его или встретил уже за ужином, однако неожиданная болезнь друга вызывала у него беспокойство.

В этот момент он услышал шаги на балконе и, повернувшись, увидел Тобина на фоне ярко освещенного дверного проема.

— Вот ты где! — с облегчением воскликнул Ки. — Должно быть, тебе полегчало.

Тобин кивнул и быстро прошел в гардеробную, поманив за собой Ки.

— Как ты себя чувствуешь? Ты все еще бледный.

Тобин ничего не ответил. Он полез наверх старого шкафа, стоящего у стены.

— Что ты делаешь? — Тобин ведет себя необычно, подумал Ки. Должно быть, он все-таки болен. Даже то, как он двигался, выглядело странным, хотя Ки и не мог бы сказать, что именно не так.