Страница 17 из 23
Камень в кармане
Хитрый план Меншикова очень не понравился его товарищам по «партии». Светлейший, добиваясь брака своей дочери с будущим наследником престола, бросал на произвол судьбы тех, с кем он победил при воцарении Екатерины в 1725 году. Особенно обеспокоился граф Петр Андреевич Толстой. В руках начальника Тайной канцелярии были многие потайные нити власти, и вот одна из них задергалась и натянулась – Толстой почувствовал опасность. Приход к власти Петра II означал бы для него – неумолимого следователя и палача царевича Алексея – конец карьеры, а возможно, и жизни. Тревожились за свое будущее и другие «птенцы гнезда Петрова» – генерал Иван Бутурлин, приведший ко дворцу гвардейцев в памятную январскую ночь 1725 года, генерал-полицмейстер Петербурга Антон Девьер, обер-прокурор Сената Григорий Скорняков-Писарев. Они ясно видели, что, выдавая свою дочь за великого князя, соединяясь с «боярами», светлейший их предает.
Толстой, герцог Голштинский, его невеста цесаревна Анна Петровна и другие пытались убедить Екатерину отказать Меншикову и передать престол Елизавете. Но императрица была непреклонна, да и сам Александр Данилович не сидел сложа руки.
Он действовал, и притом очень решительно. Как-то в разговоре с французским посланником Ж.-Ж. Кампредоном он разоткровенничался: «Петр Андреевич Толстой во всех отношениях человек очень ловкий, во всяком случае, имея дело с ним, не мешает держать добрый камень в кармане, чтобы разбить ему зубы, если бы он вздумал кусаться». Но все же у Александра Даниловича руки были коротки, чтобы сразу пустить этот камень в ход. Сначала нужно было сплести прочную сеть. И светлейший сумел это сделать.
Как-то, выйдя из апартаментов Екатерины, он приказал ее именем арестовать своего шурина Девьера, который позволил себе неблаговидные высказывания в адрес светлейшего. Тотчас нарядили следственную комиссию из послушных Меншикову людей. Девьера потащили в застенки, пытали, и он выдал своих «сообщников», среди которых фигурировал и Толстой. Цель была достигнута, старый лис попался: он был арестован. Допросы начались 26 апреля 1727 года, а уже 6 мая Меншиков доложил императрице об успешном раскрытии «заговора мятежников». И в тот же день – за несколько часов до смерти – Екатерина подписала подготовленный светлейшим указ о лишении «заговорщиков» чинов, званий, имущества, наказании их кнутом и ссылке в дальние края.
Меншиков торжествовал победу. Но тогда, в мае 1727 года, он не знал, что это пиррова победа, что пройдет всего лишь четыре месяца – и судьба Толстого станет и его судьбой: оба они умрут в одном году – в 1729-м, Толстой – в каземате Соловецкого монастыря, а Меншиков – в Березове, в глухой сибирской ссылке.
Конец вакханки
«Государыня до того ослабла и так изменилась, что ее почти узнать нельзя», – писал в середине апреля 1727 года французский дипломат Маньян. Всех поразило, что она не пришла даже в церковь в первый день Пасхи и не пировала в день своего рождения (5 апреля) так было это не похоже на нрав нашей вакханки. С конца апреля Меншиков уже не уходил из дворца – за императрицей нужен был постоянный пригляд. Опытные врачи предупредили светлейшего о безнадежном состоянии больной. Меньше всего Александр Данилович думал о том, чтобы последние дни и часы умирающей прошли в покое, молитве и покаянии. Суетный, тщеславный, падкий до денег, чинов и власти, он по несколько раз в день подавал ей на подпись указы. Ослабевшая от болезни, потерявшая волю императрица была полностью в его власти и беспрекословно подписывала все, в надежде, что верный Данилыч лучше знает, как поступать и что делать. И все эти документы должны были обеспечить именно ему, светлейшему, безбедное существование в будущем.
Главной заботой Меншикова было составление завещания Екатерины. Здесь было много проблем. Идя навстречу всем пожеланиям Данилыча, императрица хотела защитить и своих дочерей. Напуганные интригами светлейшего, Анна и Елизавета на коленях просили мать отменить решение о браке великого князя Петра и княжны Марии Александровны. Но воля Данилыча была непреклонна. Он предложил лишь компромисс: наследником престола становится великий князь, но если он умирает бездетным, то очередь переходит сначала к Анне с ее наследниками, а потом – к Елизавете. Кроме того, Меншиков обещал герцогской паре большую сумму денег для безбедного существования в Голштинии. И раньше он откровенно выталкивал молодых супругов на родину Карла Фридриха – в Голштинию, в Киль, подальше от Петербурга. Сейчас, в последние дни жизни императрицы, он дал всем понять, что вопрос этот решен окончательно.
Царица уже не смотрела в эту сторону. Она боролась за жизнь, которая от нее стремительно уходила. Незадолго до смерти она вздумала прокатиться по улицам весеннего Петербурга, но вскоре повернула назад – не было сил. В начале мая 1727 года царица слегла окончательно. Говорят, что за несколько часов до смерти ей приснилось, что она сидит за столом в окружении придворных. Вдруг появляется тень Петра. Он манит «друга сердешненького» за собой, и они улетают, как будто в облака. Царица бросает последний взгляд на землю и видит своих дочерей, окруженных шумной, неспокойной толпой. Но уже ничего не поправишь – надежда лишь на Данилыча – он не подведет… 6 мая 1727 года в девять часов вечера, прожив на свете сорок три года и один месяц и процарствовав два года, три месяца и одну неделю, Екатерина умерла. Сказка о Золушке кончилась.
Глава 2
Бедная родственница из Митавы: Анна Иоанновна
Призраки Смуты
Ночь с 18 на 19 января 1730 года для многих в Москве была бессонной. В императорской резиденции – Лефортовском дворце, что находился на реке Яузе, – умирал русский самодержец император Петр II Алексеевич. За двенадцать дней до этого, 6 января, он сильно простудился, участвуя в празднике Водосвятия на льду Москвы-реки. Вскоре к простуде прибавилась оспа – частая гостья наших предков. Царь бредил, жар усиливался, и в ночь на 19 января началась агония. Не отходившие от постели больного врачи, священники, придворные уже ничем не могли помочь своему повелителю: не приходя в сознание, Петр II умер. По свидетельству современников, его последние слова были: «Запрягайте сани, хочу ехать к сестре». Сестра царя, великая княжна Наталья Алексеевна, умерла осенью 1728 года.
Ночь 19 января была страшной для России. Умер не просто император, самодержец, четырнадцатилетний мальчик, которому бы жить и жить. Умер последний прямой потомок мужской ветви династии Романовых, восходящей к основателю и первому царю династии Михаилу Федоровичу. Умер правнук царя Алексея Михайловича, внук Петра Великого, сын царевича Алексея. «Кто унаследует трон?» – думал каждый, кто был в ту ночь в Лефортовском дворце. В русской истории уже не раз бывало, что после смерти государя, не оставившего прямого наследника, ужас междуцарствия надвигался на страну. Еще жива была память о страшных годах Смуты начала XVII века, когда после кончины бездетного царя Федора Ивановича и таинственной гибели последнего из сыновей Ивана Грозного – царевича Дмитрия, началась чудовищная вакханалия у трона, гражданская война, разорение и грабежи. По словам современника, русских людей тогда сковало «безумное молчание». Всем казалось, что вот-вот небо упадет на погрязшую в грехах и преступлениях русскую землю, и Россия исчезнет.
Памятны были и события весны 1682 года, когда умер бездетный царь Федор Алексеевич. Тогда стрельцы, умело подогреваемые и направляемые царевной Софьей, бросились убивать и грабить сторонников семьи нового, только что избранного царя, десятилетнего Петра I. Еще живы были и воспоминания о январе 1725 года. Смерть Петра I, также не оставившего завещания, чуть было не привела к открытому столкновению придворных группировок. И теперь, пять лет спустя, призраки Смуты снова могли восстать из своих могил. В ту зимнюю ночь 19 января 1730 года в Москве, в Лефортовском дворце, решалась судьба России – спавшей и ни о чем еще не ведавшей огромной страны.