Страница 35 из 35
Дома Кисси весело захлопотала на кухне, готовила она «сукияки», острое тушеное мясо. Одним словом, пир горой, мясо они ели очень редко, но Кисси не хотела рисковать даже малостью и, к тому же, не знала, каков на вкус ее любовный напиток. Когда все было готово, она дрожащей рукой высыпала коричневый порошок и вылила жабий пот в тарелку Бонда тщательно перемешала и вынесла тарелки к сидящему за низким столиком на «татами» семейству.
Исподтишка она наблюдала, как Бонд с удовольствием подобрал все до последней крошки, вытер тарелку щепоткой риса) воздал должное хозяйке, выпил чай и отправился в свою комнату. По вечерам перед сном он обычно чинил сети. Помогая матери мыть посуду, Кисси думала, чем же занимается он сейчас.
Кисси долго причесывалась и приводила себя в порядок и наконец, с бьющимся сердцем вошла к нему в комнату.
Бонд оторвался от сексуально-образовательного трактата и расхохотался:
— Кисси, ради Бога, где ты это раздобыла?
Она хихикнула:
— А, это! Я и забыла. Какой-то скот привязался в магазине, сунул ее мне в руку и назначил свидание вечером. Я и согласилась, чтобы избавиться от него. У нас это называется «книга под подушку». Забавные картинки, правда?
Бонд содрал с себя кимоно. Кивнул на мягкий «футон» на полу. Сказал хрипло:
— Кисси, раздевайся и ложись. Начинаем с первой страницы.
Пришла весна, начался новый сезон, и теперь Кисси ныряла обнаженной, как и другие девушки, и Бонд и Дейвид ныряли вместе с ней, и случались удачные дни, и случались плохие. Но ярко сияло солнце над голубым морем, и дикие ирисы покрывали склоны гор, и все обрадовались, когда зацвела сакура.
Кисси ждала ребенка и выбирала случай, чтобы сказать об этом Бонду и тогда, быть может, он женится на ней.
Но вот однажды, пока они спускались к бухточке, Бонд выглядел рассеянным и все время думал о чем-то и, наконец, сказал, что им нужно серьезно поговорить, и сердце ее упало, и она опустилась рядом с ним на плоский камень, обняла его, и замерла в ожидании.
Бонд вытащил из кармана смятый клочок бумаги и протянул ей, она поняла, в чем дело и ей стало страшно. Она опустила руки и посмотрела на бумажку: это была газетная четвертушка, снятая с гвоздя в уборной. Она всегда рвала их сама и следила, чтобы на них не оказалось английских слов — так, на всякий случай. Бонд просил:
— Кисси, что это за слово «Владивосток»? Что оно значит? Я его знал когда-то и связано оно с большой страной. По-моему, она называется Россия. Верно?
Кисси вспомнила свою клятву священнику и закрыла лицо руками:
— Да, Таро-сан, верно.
Бонд прижал кулаки к глазам, сильно надавил:
— По-моему, в прошлой жизни у меня там были какие-то дела. Но вот что? Я обязан вспомнить, откуда я появился на Куро. Помоги мне, Кисси!
Кисси подняла лицо и посмотрела на него. Тихо сказала:
— Я помогу тебе, любимый.
— Нужно добраться до Владивостока, и тогда, может быть, я все вспомню.
— Как прикажешь, милый. Завтра в Фукуока идет почтовый пароход. Там я посажу тебя на поезд, дам денег и все объясню. В туристических агентствах предлагают путешествия на Сахалин, это уже Россия. Туда можно добраться с северного острова Хоккайдо. А Владивосток — большой порт к югу от Сахалина. Но будь осторожен, у нас сложные отношения с русскими.
— Разве им опасен простой рыбак с Куро?
Кисси задохнулась. Она встала и медленно пошла вниз к лодке. Она столкнула лодку на воду, села на свое обычное место на корме, поджидая, когда он заберется в лодку, и его колени коснулись ее колен.
Бонд взялся за весла, на носу величественно застыл баклан. Бонд взглянул на рассыпавшиеся по горизонту лодки и начал грести.
Кисси улыбалась ему в глаза, и над головой сияло солнце, и для Бонда это был замечательный день, как и все прочие — совершенно безоблачный день. Но, конечно, он и не подозревал, что зовут его Джеймс Бонд. И по сравнению с удивительным смыслом одного единственного русского слова, прочитанного на клочке бумажки, и жизнь на Куро, и любовь его к Кисси Сузуки не стоили, по словам Тигра, и воробьиной слезинки.