Страница 15 из 17
Новая область привлекала все внимание римлян, они старались и привязать ее к себе целым рядом административных и экономических мероприятий, и укрепить за собою цепью крепостей: становилась очевидною неизбежность борьбы и с самнитами, которые протестовали против права римлян распоряжаться некоторыми из кампанских общин. Впрочем, Рим теперь настолько усилился, что для него была бы страшна разве что борьба с коалициею всех других племен и союзов полуострова, но вероятность такой коалиции была слишком мала: у противников Рима не было достаточно прозорливости, мужества и самоотвержения, чтобы своевременно составить прочный союз и поддержать его при отдельных неудачах.
Самниты, со своей стороны, тоже сознавали неизбежность борьбы с Римом и делали попытки найти себе союзников, но скоро они убедились, что им надо рассчитывать почти исключительно на себя и что в лучшем случае их успехи вызовут присоединение других племен. Особенно ценно для самнитов было бы содействие Тарента и луканцев, но эти желанные союзники уклонились от участия в предстоящей борьбе: Тарент – благодаря недальновидности и вялости своего демократического правительства, а луканцы – потому что соблазнились предложениями союза со стороны римлян и предпочли употреблять свои силы на более близкое и легкое дело – на набеги в богатую область Тарента. Натянутые отношения между Римом и самнитами длились уже несколько лет, и открытая война вспыхнула по совершенно мелкому поводу: римляне готовились овладеть Неаполем, а самниты предупредили их и заняли его своим гарнизоном. Тогда римляне немедленно объявили Неаполю войну (327 г.), через год этот город и ближайшие к нему Вольтурна, Нуцерия, Геркуланум поддались римлянам. Война же с самнитами продолжалась.
Первая Самнитская война шла 22 года (326-304). Первые четыре года перевес был явно на стороне Рима, и самниты просили мира, но просьба их была отвергнута. В 321 г. военное счастие совершенно изменило римлянам. Оба их консула, находясь во главе сильной армии, по ложным слухам о тесном обложении самнитами одной крепости двинулись к ней на выручку через гористую местность и попали (321 г.) в Кавдинских ущельях в такую засаду, что не было решительно никакой возможности спасти армию. Самнитский военачальник Гавий Понтий согласился отпустить армию за ничтожное, в сущности, вознаграждение – консулы от имени Рима обязались уступить несколько незначительных округов,- но вместе с тем с великим поруганием: армия должна была выдать оружие, пройти под виселицей и оставить в обеспечение договора 600 заложников из числа всадников.
Когда опозоренная армия явилась в Рим, сенат отказался ратифицировать мир, он отослал самнитам консулов, его подписавших, предоставил им поступать как угодно с заложниками и продолжал войну. И сенат действовал именно так, как должно всегда действовать правительство, понимающее, что главная его обязанность – блюсти честь и интересы народа. Помимо того что консулы не имели и полного права заключать окончательный мир без сената и народного собрания, великий народ не поступается своими владениями иначе как под давлением крайней необходимости, и соглашения об уступках вовсе не являются нравственными обязательствами – всякий народ, напротив, обязан считать долгом чести уничтожить такие договоры. Со своей стороны и самниты показали себя в этом деле великим и благородным племенем: они не подвергли заложников и консулов никаким наказаниям.
Война продолжалась – и первое время успех опять был на стороне самнитов, только в 319 г. Люций Папирий Курсор одержал значительную победу над врагами Рима. Но все-таки в 314 г. самнитская армия проникла в самую Кампанию и стояла под Капуей. В следующем году перевес перешел к римлянам, а в 309 г. Папирий Курсор нанес новое сильное поражение самнитам. Они опять предложили мир, но и теперь не удалось согласиться относительно его условий. Две римские армии вторглись в Самниум, разбили армию самнитов, взяли в плен их вождя Стация Геллия и овладели Бовианой, столицей Самниума,- тогда сопротивление самнитов прекратилось.
В течение этой борьбы против Рима поднимались и другие враги: в 311 г. Тарент вдруг потребовал прекращения войны, но римляне просто не обратили на это никакого внимания. Вскоре к самнитам присоединились этруски, и самниты, жертвуя обороною своей страны, привели в Этрурию значительные силы, но этруски не выдержали и одного сильного удара, а после победы консула Квинта Фабия Руллиана у Вадимонского озера в 310 г. города их один за другом заключили с Римом мирные договоры; поднимались в подмогу самнитам герники, умбрские племена марсов и пелигнов, а также и некоторые города бывшего латинского союза, но с ними римляне справились без труда и сурово наказали изменявшие города, из числа граждан города Фрегелл, например, было казнено в Риме сразу более 200 человек.
Война с самнитами окончилась в 304 г. миром на очень умеренных условиях: самниты уступили лишь некоторые незначительные округа и приняты были в равноправный союз. Римляне думали этим обеспечить себе спокойствие на то время, в течение которого они надеялись выполнить задачу, совершенно необходимую для их дальнейших успехов: подчинив себе окончательно племена герников, эквов, вольсков, живших уже среди территории, вполне принадлежавшей Риму, но сохранивших еще самостоятельность, римляне немедленно начали устраивать укрепленный округ между Этрурией и Самниумом; когда завершилось бы устройство крепостей Альбы, Карсиоли, Нарнии, Сутрии и Соры, когда они были бы соединены хорошими дорогами, облегчавшими движение армии, тогда Южная Италия была бы отрезана от Северной, соединение армий самнитской с этрусскою или галльскою стало бы невозможным и Риму гораздо легче было справляться с разъединенными силами своих противников.
Самниты понимали намерения Рима и решились на новую попытку отвратить опасность, угрожавшую их свободе. В 298 г. они быстрым ударом на луканцев достигли того, что у этого племени власть перешла к той партии, которая и раньше не сочувствовала союзу с Римом, а теперь решила поддерживать самнитов. Затем они привлекли к союзу галлов и этрусков и, пока еще не было закончено устройство укрепленного округа, начатое Римом, провели свою армию в Умбрию на соединение с союзниками. Так началась вторая Самнитская война (298-290).
Римляне без особого труда и быстро заставили луканцев отказаться от союза с самнитами и выслать в Рим заложников. В Этрурии и Самниуме военные действия имели второстепенное значение, главные события должны были произойти в Умбрии, где сосредоточивалась под начальством Геллия Эгнация огромная армия этрусков, галлов и самнитов, прошедших сюда мимо римских крепостей. Римляне напрягли все свои силы и выставили 60-тысячную армию под начальством лучших своих вождей – Квинта Фабия Руллиана и Деция Муса. При Сентине, на склонах Апеннин, произошла в 295 г. решительная битва. Счастье долго колебалось – и вот враги стали уже одолевать римлян, тогда Деций Мус приказал жрецу обречь на гибель римского вождя и неприятельскую армию и бросился в самую жаркую сечу, на верную смерть, в твердой вере, что если исполнится первая часть обета, то исполнят боги и вторую… Он погиб, но римские воины удвоили свои усилия и одержали полную победу. Она стоила жизни девяти тысячам римских граждан, но имела и огромные результаты.
Коалиция против Рима распалась: галлы бросили войну, Этрурия в следующем, 294 г. заключила мир, одни самниты продолжали еще три года свою геройскую, но теперь уже безнадежную борьбу. Тщетно пытались они вызвать вмешательство Тарента, близорукое правительство которого не оценивало значения успехов Рима и интересовалось больше замыслами Агафокла Сиракузского приобрести гавани на берегах Италии. После нескольких частных успехов самниты понесли тяжелые поражения от Люция Папирия Курсора-сына и Мания Курия Дентата, и в 290 г. заключен был мир на условиях опять весьма сносных для самнитов.
Римляне теперь особенное внимание обратили на то, чтобы протянуть свои владения и за Апеннины, поперек полуострова, до Адриатического моря. В 289 г. они основали на этом море первую свою колонию и сильную крепость Атри, затем – Castrum Novum, в то же время усилена была Венузия, самая многолюдная колония римлян, основанная там, где сходились границы Самниума, Апулии и Лукании. Римляне уже предчувствовали, что такой державе, в какую выросла теперь их община, придется неизбежно столкнуться с другими великими державами, и готовились к борьбе.