Право выбора

-Так вот приехал я Эдирне, к тогдашнему султану Мустафе Второму в конце августа семьсот второго года. Как и ожидал наш царь Петр Алексеевич трудно там оказалось дела вести, много нахлебников и недалеких людей возле ног султана возлежало. Да к тому же османы предложили возместить убыток их греческих купцов от ограбления запорожцами, а потом и вовсе покинуть Османскую империю. Но как вы понимаете, ваше высочество, уехать я не мог, клятву государю на кресте давал, что выполню его поручение, да и само мое пребывание сильно важно для нас было в силу того, что нужно было знать намерения басурман.

-И как же вы там остались, Петр Алексеевич?– поинтересовался я у немного захмелевшего посла, выпившего уже четвертый бокал.

-А, пришлось сделать небольшие уступки им, часть убытков от запорожцев покрыть,– ответил Толстой.

-Но ведь насколько я знаю, потом то деньги из казны на выплаты убытков купцам не поступали,– заинтересовался я.

-Да не поступали,– сказал посол и как-то странно на меня посмотрел.– Не просты вы, ваше высочество, ох не просты. Хотя так даже и лучше,– чуть слышно сам себе сказал Петр Толстой, мотнул головой, словно прогоняя наваждение.

-Как же мне удалось добиться того, что мы больше не выплачивали за наших запорожских казаков деньги?– «перепрыгнул» со своей мысли посол.

-Я очень хотел бы узнать это, Петр Алексеевич,– честно признаюсь ему.

Что делать, в школе не слишком сильно уделяли внимания таким тонкостям политики Петра, да и потом в военной истории больше по военным действиям упор делался, в частности по сражениям времен 19-20 века.

-Ну что ж, думаю можно приоткрыть эту небольшую тайну, хотя какую тайну? Так хитрость небольшая. Дело в том, что я получал от Азовского воеводы Ловчикова известия о набегах крымских татар на русские пограничные поселения. Естественно я тоже кое-какие приятные сюрпризы воеводе делал, но это уже лишнее и к нашему делу не относящееся. Так что у меня имелось много сведений в обидных книгах, куда я и записывал все данные от воеводы. Как видите, ваше высочество, никаких секретов здесь как оказывается, и нет вовсе,– заключил посол, бросая в рот горсть чернослива, принесенного слугой.

-Почему же, Петр Алексеевич? Есть здесь секрет – секрет ведения дел посла. Ведь именно из таких мелочей и складывается вся работа посла. Или я не прав?– возрази я дипломату.

-Правы ваше высочество, еще как правы.

-Оставим, пожалуй, обсуждения оных действий, господин посол, давайте лучше вы продолжите свой рассказ,– немного грубовато прервал я старика.

-Как вам будет удобно,– кивнул посол, понимая меня.– Тем более что я каждый год составлял для Посольского приказа статейные записки. А они насколько я помню, на пятистах листах не всегда умещались, так что если вы захотите больше узнать об этом, просто дайте знать нужному приказу, и вам их доставят.

-Что-то я опять отвлекся.

-Ничего-ничего, Петр Алексеевич. Я вас слушаю с превеликим вниманием,– сказал я ему, заметив что за окном каюты солнце перевалило за полдень.

«Время то как быстро летит».

-Мое посольство нельзя назвать прогулкой. Хотя бы уже потому, что в первый год моего пребывания в Османской империи, я имел возможность наблюдать за большими внутренними потрясениями этой страны, которые закономерно завершились янычарским бунтом, а оный привел к свержению Мустафы Второго.

-Позвольте прервать вас, Петр Алексеевич?– спросил я посла.

-Конечно, ваше высочество,– ответил он.

-А не могли бы вы сказать мне, почему произошел этот бунт? Не на «ровном же месте» они взбунтовались,– поинтересовался я.

-Да, не на «ровном» месте, как вы выразились. Дело даже не в том, что у султана не было никаких способностей к управлению страной, а в том, что он даже не желал заниматься государственными делами. Позволив одному своему приближенному – шейх-уль-исламу Фейзуллах-эфенди «захватить» в свои руки всю власть, который пользуясь своим влиянием на Мустафу посадил на все важные государственные и духовные должности своих сыновей и родственников. При этом Фейзуллах оправлял любого нелояльного ему человека в глухие уголки Антиохи,– пояснил мне посол.

-А откуда, позвольте поинтересоваться, у вас такие сведения?– изумился я услышанному.

-Ну, я не просто так ем свой хлеб, ваше высочество. Так что сведения обо всех малозначащих людях я собирал не жалея денег, да и государь наш сам велел хорошенько разузнать про устройство Османской империи.

-Понятно, продолжайте, прошу вас,– попросил я Петра Алексеевича.

-Можно с уверенностью сказать, что в бунте участвовали не только янычары, но и горожане, ведь, на сколько мне известно всего восставших выступило, чуть ли не 100 тысяч человек. И самое удивительное, одним из основных требований бунтующих было требование возвращения султанского двора в Стамбул из Эдирне, куда его перевел сам Мустафа Второй. Так что как видите, ваше высочество у османов сильны торгово-ремесленные круги, ведь именно для них перенос столицы в другой город стал большим ударом, многие из тимариотов тогда в первые годы разорились.

-Мне кажется, что в любой стране купцы с ремесленниками имеют сильные позиции, дорогой Петр Алексеевич. Другое дело, что в остальных странах с влиянием этих сословий справляются в более-менее пристойной форме,– не согласился я с послом.

-Тут вы, конечно же, правы, ваше высочество, но я все же продолжу,– оговорился посол, смачивая горло глотком вина.

-Однако само восстание послужило новым толчком к «кровопусканию» как чиновников, так и военных людей. Новый султан – Ахмед Третий, который и сейчас правит Османской империей, за то время что я был в Стамбуле казнил чуть ли не свыше 25 тысяч человек, в число которых вошли все мало-мальски значимые фигуры восставших. И я могу вполне обосновано полагать, что именно на данный момент у османов нет ни одного высокого сановника, которого можно было бы назвать не то что бы хорошим, но вообще пригодным для его места.

-То есть вы полагаете, что османская империя сейчас уязвима как никогда?– напрямую спросил я Петра Алексеевича.

-Нельзя недооценивать противника, тем более такого, ваше высочество, но я все же склонен дать положительный ответ на ваш вопрос, нежели отрицательный,– витиевато ответил посол.

-Что ж с этим все ясно, прошу вас, продолжайте,– попросил я дипломата.

«Ага, как же, уязвима! А какого хрена тогда Прутский поход так плачевно закончился?– подумал я про себя».

Все же превосходство османов было многократное, так что и поражение можно назвать закономерным. Все же зря царь повелся на обещания «братьев славян». Да жаль, правда, пока то этого еще не случилось, так что не будем отчаиваться. Все битвы впереди, и надеюсь не такие как под Нарвой.

-В сентябре того же года двор султана переселился обратно в Стамбул, а вместе с ним переселили и всех послов. Закончившаяся смута позволила мне более подробно изучить османов изнутри. И вот к какому выводу я пришел после нескольких лет изучения государственных и духовных лиц империи: если раньше, еще каких-то пару десятков лет муфтии исполняли лишь роль духовных наставников народа, то сейчас же они уже могут соперничать властью с визирями. Именно из-за щедрых пожалований султанов самим высшим духовным лицам и их учреждениям способствовали усилению муфтий, делая их одними из крупных землевладельцев в Османской империи. «Многие вотчины, которые в турецком государстве, с доходами их отписаны на их мечети и монастыри. Те доходы суть бесчисленны, понеже воедино время султан по своему изволению то отдал им, и никто не может в том ему противного что говорить и так сие дело обходится и возрастает с каждым годом…»,– зачитал мне посол пару строк из своего дневника для примера, который он постоянно носит с собой.

-Сильные оказываются у турок муфтии,– сказал я тихо.

-Да, очень сильны, а в последнее время и вообще силу большую набрали, высшие духовники османов,– покачал головой посол с явным сожалением.