Поправки

– Чип поступит так, как ему вздумается, – сказал Альфред. – Я никогда его не понимал, но другим он не станет.

Он пробежал два квартала под дождем, прежде чем нашел исправный автомат. В первых двух будках-близнецах у одного аппарата была срезана трубка, цветные проводки торчали из обрывка шнура, а памятником второму служили четыре отверстия в стене, где прежде крепились болты. Из двух телефонов на следующем углу один поперхнулся жевательной резинкой, а у второго отсутствовал гудок. Нормальный человек, попав в такую ситуацию, дал бы выход своему гневу, треснул бы трубкой по рычагу так, чтоб осколки во все стороны полетели, но Чип слишком спешил. В трубке автомата на углу Пятой авеню слышался гудок, но на прикосновение к кнопкам телефон не реагировал и не вернул четвертак ни когда Чип бережно опустил трубку, ни когда он, снова сняв трубку, опустил ее с размаху. У второго телефона тоже имелся гудок, и он охотно принял монету, но механический голос «Бэби-Белл»[24] упорно не желал узнавать набранный номер. И эту монету ему не вернули. Чип попытался еще раз и лишился последнего четвертака.

Он усмехнулся, глядя на автомобили, которые, то и дело притормаживая, еле ползли под дождем. В этом районе дворники утром и вечером поливали дорожки из шлангов, трижды в неделю на уборку улиц выезжали машины со щетками, похожими на усы городских полицейских, но в Нью-Йорке от вандализма и грязи никуда не уйдешь, Название улицы «Пятая авеню» скорее можно было прочесть как «Пятно авеню». Мобильные телефоны уничтожали общественные автоматы. В отличие от Дениз, которая считала сотовые телефоны вульгарной цацкой вульгарных людишек, в отличие от Гари, который не только сам обзавелся модной штучкой, но и всех троих сыновей ими снабдил, Чип ненавидел мобильники главным образом потому, что сам не имел такого.

Он пересек улицу – зонтик Дениз от дождя толком не укрывал – и вышел к гастроному на Юниверсити-плейс. Поверх коврика для ног у дверей бросили коричневую картонку, но картон пропитался водой, расползся, его клочья напоминали выброшенные на берег водоросли. Заголовки газет в проволочных корзинках возле двери сообщали о вчерашнем экономическом крахе в еще двух южноамериканских странах и об очередном падении акций на ключевых рынках Дальнего Востока. Позади кассового аппарата висел рекламный плакат лотереи: «Главное не победа, а забава».

Вынув два доллара из остававшихся в кошельке четырех, Чип купил лакрицу (не из химии, настоящую, как он любил). Третий доллар продавец разменял ему на четвертаки.

– Дайте-ка мне еще «Счастливого гнома», – попросил Чип.

Комбинация из трилистника, деревянной арфы и горшочка с золотом на лотерейном билете отнюдь не была ни выигрышной, ни забавной.

– Тут есть работающий телефон-автомат?

– Нет автомата, – ответил продавец.

– Я спрашиваю: рядом есть работающий телефон-автомат?

– Нету автомата! – Продавец вытащил из-под прилавка мобильник. – Такой телефон.

– Можно мне позвонить? Совсем быстро.

– Поздно звонить брокеру. Надо было звонить вчера. Купить американские.

Продавец рассмеялся, добродушно, и оттого было еще обиднее. Впрочем, Чип стал слишком уязвимым. С тех пор как его уволили из университета, рыночная цена находившихся в свободной продаже акций американских компаний возросла на 35 процентов. И за те же двадцать два месяца Чип ликвидировал свой пенсионный фонд, продал почти новую машину и, хотя работал на полставки с приличной оплатой, все равно остался с пустым карманом. В это время в Америке только ленивый не делал деньги, обладатели «Мастер кард» брали кредит на покупку акций под 13,9% годовых и получали прибыль. Все играли на повышение, все спешили приобретать, но Чип опоздал. Можно пари держать: за неделю до того, как он продаст «Академический пурпур», рынок достигнет пика и обрушится, как только Чип вложит свой капитал в ценные бумаги.

Впрочем, судя по негативной реакции Джулии на сценарий, американская экономика еще протянет какое-то время.

Чуть дальше, у «Сидар-таверн», Чип нашел исправный автомат. Казалось, с тех пор, как накануне вечером он опрокинул тут пару стаканчиков, прошли годы. Чип позвонил а офис Иден Прокуро, услышал автоответчик и поспешил положить трубку, но четвертак уже проскочил в щель. В справочнике обнаружился домашний телефон Дуга О'Брайена, и Дуг снял трубку, но он как раз менял малышу памперс. Лишь через несколько минут Чип получил возможность спросить, прочла ли Иден сценарий.

– Феноменальная задумка, феноменальная! – воскликнул Дуг. – По-моему, она взяла его с собой.

– Куда она пошла?

– Ты же знаешь, я не имею права никому сообщать, где находится Иден. Тебе это хорошо известно, Чип.

– Но у меня безвыходная ситуация!

Опустите, пожалуйста, восемьдесят центов за следующие две минуты…

– Господи, ты звонишь из автомата! – поразился Дуг. – В самом деле из автомата?

Чип скормил автомату последние два четвертака.

– Я должен забрать сценарий, пока она в него не заглянула. Нужно срочно внести поправки…

– Насчет титек, да? Иден говорила, что Джулии не нравятся частые упоминания титек. Я бы на твоем месте не переживал. Этого добра чересчур много не бывает. Просто у Джулии выдалась тяжелая неделя.

Опустите еще тридцать центов…

– Так что ты… – донесся голос Дуга.

…за следующие две минуты…

– Скорее всего, она…

…в противном случае разговор прервется…

– Дуг! – закричал Чип. – Дуг! Я не слышу!

Извините.

– Да-да. Я сказал: почему бы тебе не…

Всего доброго, – произнес механический голос, и телефон умер, напрасно потраченные четвертаки, звякнув, провалились в его утробу. Прикрепленная к аппарату табличка была раскрашена в цвета «Бэби-Белл», однако надпись гласила: «Орфик-Телеком. 3 МИНУТЫ 25 ЦЕНТОВ, каждая доп. минута 40 ц.».

Скорее всего, Иден была в своей конторе, в Трайбеке. Чип зашел в бар, гадая, успела ли новая барменша, крашеная блондинка – вид у нее такой, словно она выступает на школьных праздниках с самодеятельным оркестром, – настолько расположиться к нему накануне вечером, чтобы ссудить двадцатку под залог водительских прав. Вместе с двумя одинокими выпивохами барменша смотрела какой-то провинциальный футбольный матч, где играли «Ниттани лайонз»,[25] коричневые фигурки зигзагами перемещались по мутно-белому экрану. Рядом со своим локтем, всего лишь в шести дюймах, Чип заметил стопочку однодолларовых банкнотов. Лежат себе, красавцы. Не безопаснее ли будет трансакция втихую (прикарманить денежки, никогда больше носа сюда не казать, впоследствии анонимно переслать по почте компенсацию), чем просьба о займе? Возможно, именно этот трансгрессивный акт сохранит в целости его рассудок. Чип смял банкноты в маленький шарик, подвигаясь поближе к симпатичной барменше, но борющиеся за мяч круглоголовые парни в коричневой форме поглотили все ее внимание. Чип повернулся и вышел из кабачка.

В такси, глядя на проплывающие мимо в пелене дождя магазинчики, Чип сунул в рот лакричную палочку и предался мечтам о сексе с барменшей, коли не удастся вернуть Джулию. Ей, должно быть, лет тридцать девять, как и ему. Наполнить ладони ее дымчатыми волосами. Живет, наверное, в реконструированном здании на Восточной Пятой, по вечерам пьет пиво, спать ложится в полинявшей майке и гимнастических шортах, в усталой позе, пупок украшен скромной сережкой, киска вроде видавшей виды бейсбольной перчатки, ногти на ногах покрашены без затей красным лаком. Закинуть ее ноги себе на плечи, выслушать повесть ее сорока с лишним лет! Интересно, она и в самом деле поет рок-н-ролл на свадьбах и бар-мицвах?[26]

В окно такси он прочел вместо «Атлетический прорыв» – «Патетический порыв», вместо «Ампир риелтор» – «Вампир-риелтор».

Он почти влюбился в женщину, которую никогда больше не увидит. Украл девять долларов у честной труженицы, наивно радующейся студенческому футболу. Даже если вернуться, отдать ей деньги, попросить прощения, он останется в ее глазах человеком, который всадил ей нож в спину. Нет, барменша навеки ушла из его жизни, никогда он не зароется пальцами в ее волосы. Рыдания поднялись в груди при мысли об этой последней потере – дурной знак. Горло сдавило, он не мог даже сглотнуть сладкую лакричную слюну.

«Бэби-Белл» – шуточное прозвище семи региональных телефонных компаний США, возникших в 1982 г., когда согласно антитрестовским законам было упразднено монопольное положение корпорации «AT и Т» («Американ телефон энд телеграф»), основы которой заложил еще в XIX в. изобретатель А. Белл.

«Ниттани лайонз» – команда Пенсильванского университета.

Бар-мицва – торжество по случаю принятия 13-летнего мальчика в иудейскую обшину.