Остров

Огромный, глядя с поверхности воды, пограничный катер не двигался, мерно покачиваясь на волнах. Палуба ярко освещалась, и не меньше пяти вооруженных человек быстро двигались от носа к корме. Отдышавшись, Александр решил посмотреть, что произойдет дальше.

С такого расстояния ничего не было видно, и он подплыл поближе. Двое темнокожих парней в спасательных жилетах втаскивали на палубу тело. Без всяких сомнений это был Женя. Словно шарнирный болванчик, с неестественно вывернутой рукой, русский был поднят из воды. К телу тут же подбежал третий, с небольшим чемоданчиком, видимо, это был медик. Край палубы скрыл от Александра дальнейшие действия. Жив был русский, или мертв, пловец не видел.

Спустя несколько минут неизвестный катер взревел мощными двигателями и сделал круг по воде. Луч света пытался поймать хоть что-то, кроме мусора, и нескольких щепок, оставшихся от лодки беглецов. Когда фонарь чуть было не высветил Александра, тот быстро вдохнул и нырнул с головой. В толще воды отчетливо слышался гул моторов, как гребные винты вгрызаются в соленые воды. Поверхность над головой, на миг осветившись, снова почернела, и Александр вынырнул. Катер прошел мимо и начал разворот в сторону берега. Луч на носу светил в одну сторону: по всей видимости, на борту решили не тратить время на пустые поиски. Александр ухватился руками за небольшой кусок доски и провожал взглядом исчезающие в ночной тьме красные фонари на рубке.

Ночь была необычайно звездной. Жертва, ни много ни мало, настоящего кораблекрушения, лежал на спине. К груди он прижимал кусок доски – все, что осталось от затонувшего катера. По воде еще плавал вымокший баул, но надорвав холщевую ткань, Александр не нашел внутри ничего, кроме плотно сбитой в брикеты сухой травы.

Мерное покачивание на волнах успокоило нервы. Александр смотрел в бездонное черное небо, усыпанное мерцающими кристаллами. Вода на поверхности не успевала к ночи остыть, но стоило выпрямиться во весь рост и начать плыть, как тело пробирал озноб. Посчитав лучшим в такой ситуации спокойно раскачиваться на волнах, Александр берег силы для рассвета, когда можно определить направление. Он рассчитывал увидеть восходящее солнце и плыть точно на восток: именно там, по его мнению, находилась суша. Он понимал, какое огромное и непреодолимое расстояние отделяет его от берега, но все же это лучше, чем плавать на одном месте в ожидании спасения. Нельзя сказать, что он был хорошим пловцом: лишь самообладание и желание спасти жизнь не давали раскиснуть и начать паниковать.

Больше всего Александр боялся акул или каких-нибудь морских тварей, подкравшихся снизу и могущих впиться огромными тонкими зубами в незащищенную спину. От страшных мыслей стало не по себе. Несколько раз, сделав заплывы и обреченно всматриваясь то в одну, то в другую сторону в поисках суши, Александр отчаялся и опять лег на спину, сделав большой вдох. Тело словно поплавок приподнялось над поверхностью воды, но когда он выдохнул, ноги и голова начали погружаться обратно в пучину. Так, то погружаясь, то всплывая на манер субмарины, он надеялся продержаться до утра, и закрыл глаза, отключив все чувства.

Перед самым рассветом, когда небо превратилось из иссиня-черного в темно-серое со свинцовым отливом, а горизонт обозначила тонкая оранжевая полоса, Александр заметил очертания небольшого острова. Каково было расстояние до спасительной земли, три или может быть, пять миль, не имело значения. Ведь суша, пусть даже это будет крохотный риф, выступающий над поверхностью, только он способен спасти утопающего. Александр отбросил доску и поплыл в сторону острова. Он греб небыстро, сберегая силы, и по его подсчетам, их должно было хватить минут на сорок или на час. С каждым гребком пловец все больше надеялся на спасение. В какой-то момент ему показалось, что еще немного, и он доплывет до острова. Но заветный берег не приближался. Его очертания, далекие и туманные, были на том же удалении.

Только теперь Александр понял, что остров располагался не так близко, как казалось вначале. Силы постепенно покидали его, и грести стало невмоготу. Хотелось замереть в одной позе, не двигаться, чтобы было не так холодно. Но как же тогда доплыть до земли?

Наглотавшись соленой воды, вконец обессиленный, Александр опять лег на спину. Но и в таком положении усталость не давала расслабиться и отдохнуть. Не имея большого веса, ему приходилось постоянно набирать полные легкие воздуха, чтобы оставаться на плаву. Остров, такой близкий, и казалось, такой доступный, был за пределами возможностей человека. Серое туманное пятно замерло на горизонте, и не было сил до него доплыть.

– А-а-а! Спасите, – закричал Александр, но было бесполезно. Даже взмахи руками не могли привлечь внимания возможных обитателей суши.

– Спасите! Спасите! Умоляю! Эй!.. – не унимался пловец, пока снова не наглотался воды. Теперь все, что он мог делать, это глубоко дышать, позволяя воздуху поддерживать на плаву обессиленное тело.

– «Когда взойдет солнце, я с ума сойду от жажды, – думал Александр, – нужно в любом случае плыть в сторону берега. Это единственный шанс».

Легкими гребками он начал отталкиваться от воды, плывя строго в направлении острова. Волнение моря было незначительным, что оказалось весьма кстати, ведь преодолевая еще и крутые волны, бедняга бы уже давно утонул. Сейчас, уставший и измученный, протирая глаза от постоянного жжения, он все же плыл к заветному берегу. Люди часто говорят о втором дыхании. Возможно, по-настоящему оно приходит в момент борьбы со смертью. Пусть в тяжело, пусть невыносимо, но мысли о спасении и страх перед смертью придают новые силы. Как будто кладешь на весы свою жизнь с одной стороны, а на противоположную чашу ложатся усталость и страх. И становится горько, что эти отвратительные чувства могут стать причиной гибели.

Работая руками и ногами, Александр неуклонно приближался к суше. На острове проявились очертания пальм и небольшого зеленого холма посередине. Спустя еще полчаса стал отчетливо заметен белый пирс и пришвартованный катер. Оставалось не больше полумили, когда Александр замедлил движение и замер в воде. Все последние силы, прибереженные организмом на крайний случай, иссякли. Больше он плыть не мог, и даже глубоко дышать, чтобы оставаться на плаву, оказалось невмоготу. Он дрейфовал на поверхности лицом вниз, через каждые тридцать-сорок секунд поднимая голову и делая небольшой глоток воздуха. Небо стало голубовато-белым, прозрачным, и желтый солнечный диск, похожий на срез лимона, уже поднялся над горизонтом.

Пару раз обреченный пловец взглянул на остров, и тот был настолько близко, что еще пятнадцать минут интенсивного брасса и можно выбраться на берег. Но даже на одну минуту, ни брасса, ни даже по-собачьи, сил не осталось. Положившись на прибой, синий от холода, словно всплывшая дохлая рыба, Александр качался на волнах. Появилось странное желание не поднимать голову для очередного вдоха, а вот так, словно закутавшись в холодных мокрых простынях, заснуть и больше не мучится. Пусть Посейдон заберет его душу, ведь уставшее тело ни ему, ни хозяину, уже не нужно.

Под водой Александр открыл глаза и смотрел вниз. Сначала все было мертвенно черным. Но неожиданно стали проявляться новые краски. Не то скала, не то кораллы проступали сквозь толщу воды. Бедняга все же вдохнул и вновь погрузил голову в воду, начав рассматривать морское царство. Цветные рыбки одна за другой появлялись из скрытых убежищ, и вскоре их было уже несколько десятков. Яркие, словно морские попугаи, они кружились вокруг огромной фигуры, опасаясь приблизиться. Александр следил за ними одним глазом и так увлекся изучением водной фауны, что не заметил высокого уступа, усеянного ракушками и необычайными водорослями, и больно ударился коленом.

Оказалось, он дрейфовал над уходящей в открытое море верхушкой кораллового рифа. Ухватившись руками за ушибленное место, Александр, не имея возможности грести, машинально встал другой ногой на острый покатый край. Вода доходила до подбородка, и миг, когда изумленный пловец понял это, по его воспоминаниям, был самым счастливым днем в жизни. Теперь он спасен!