Куда ведет сердце

Траг оценивающе оглядел Барнаби, и тот сразу понял, о чем думает сапожник. Какое дело щеголю до пропавших сорванцов?

– Мистер Траг! Прошу вас! Мы хотим как можно скорее найти Дика.

Траг неловко откашлялся:

– Да… это было вчера утром. Рано… едва солнце взошло. Какой-то парень постучал в дверь старого Монтера. Мой сын Генри как раз шел на работу. Он высунул голову в окно и сказал этому типу, что Монтер умер и похоронен. Тот тип был вполне вежлив. Подошел и объяснил, что пришел за маленьким Диком. Тогда Гарри позвал меня.

– Этот тип… какой он был?

Траг смерил взглядом Барнаби.

– Ростом с вас. Но не такой широкоплечий. Вроде как потяжелее. Тощим его не назовешь.

– Кстати, вы не заметили его рук?

Траг удивленно вскинул брови, но тут же сосредоточенно нахмурился:

– Если хорошенько подумать, на громилу он не похож. Да и на моряка тоже… и на ремесленника… на руках нет мозолей. Продавец или… или, как он сказал, работает на власти.

Барнаби кивнул:

– Одежда?

– Теплое пальто… ничего особенного. Суконная кепка. Тяжелые сапоги, какие все мы здесь носим.

Он многозначительно глянул на высокие начищенные ботфорты Барнаби. Но тот не обратил на это внимания.

– Как насчет выговора… акцента?

Траг недоуменно заморгал:

– Акцент… ну-у…

Он снова моргнул и обратился к Пенелопе:

– Хоть убейте меня, я об этом не подумал. Он здешний. Ист-Энд. Никаких сомнений.

Пенелопа глянула на Барнаби. Тот кивнул и снова повернулся к Трагу:

– Ваш сын дома?

– Да.

Траг направился к двери:

– Он в доме… сейчас позову.

Сын подтвердил все сказанное отцом. Когда его спросили о примерном возрасте незнакомца, он мрачно свел брови:

– Не старый. Вроде меня. Лет двадцать семь.

Он ухмыльнулся Пенелопе. Барнаби углом глаза увидел, как она прищурилась и в упор взглянула на парня.

– Спасибо.

Барнаби кивнул отцу с сыном и отступил.

– Так вот, – продолжал старший Траг, садясь за верстак. – Я знаю, Монтер хотел, чтобы молодой Дик пошел с леди. Неправильно, что какой-то тип его украл. Кто знает, что у него на уме! Может, заставит беднягу чистить дымоходы?

Пенелопа побледнела, но выражение ее лица стало еще решительнее.

– Спасибо за помощь, – выдавила она и, повернувшись, последовала за Барнаби. – Нам следовало бы поговорить с миссис Уотерс. Дик провел ночь с ней, так что она видела того человека и говорила с ним.

Они подошли к крошечной лачуге и позвонили в колокольчик, висевший рядом с дверью. Откуда-то из глубин тесного дома выплыла миссис Уотерс, грузная, добродушная на вид женщина с красным лицом и неряшливо уложенными седыми волосами. Она полностью подтвердила описание Трагов:

– Да, лет двадцать пять. И он здешний, но не из этого квартала. Я знаю всех на соседних улицах, но его видела впервые. Правда, судя по выговору, он родился и рос в Ист-Энде.

– Значит, он слишком молод, чтобы быть судебным приставом или кем-то в этом роде, – заметила Пенелопа.

– Вот уж не он! – фыркнула миссис Уотерс. – Такого командовать не поставят, чем хочешь клянусь!

Такая уверенность поразила Барнаби:

– Почему вы так говорите?

Миссис Уотерс задумчиво покачала головой:

– Потому что он делал это не по собственной воле. Выражался осторожно. Ну, так, словно кто-то научил его, что сказать и как вести себя.

– Значит, вы считаете, что его послали… что он просто мальчик на побегушках?

– Вот именно, – подтвердила миссис Уотерс. – Кто-то велел ему привести Дика, и он это выполнил.

Лицо ее омрачилось:

– Найдите этого негодяя и верните Дика! Хороший он мальчик, сроду никому не сделал зла. Порядочный малыш. И не заслуживает того, что эти ублюдки, – прошу прощения, мисс, – уготовили для него.

Барнаби наклонил голову:

– Сделаю все возможное. Спасибо за помощь. Мисс Эшфорд…

Он протянул руку Пенелопе.

Она не взяла его руку и, поблагодарив мисс Уотерс, направилась вместе с ним к наемному экипажу. Пришлось все-таки опереться на его руку, чтобы подняться по подвесной лесенке. Велев кучеру ехать в приют, Барнаби сел напротив, закрыл дверцу и стал мысленно перебирать полученные сведения. Ход его мыслей прервала Пенелопа:

– Значит, возможно, Дик не так уж далеко. Означает ли это что-то?

– Ист-Энд – большой и крайне многонаселенный район, – коротко ответил он.

«Более того, сами улицы пропитаны злом и пороком…» Пенелопа поморщилась и вздохнула:

– Что дальше?

– Думаю… если вы согласны, я изложу все, что мы узнали, своему другу, инспектору Бэзилу Стоуксу, из Скотленд-Ярда.

– Полицейскому? – удивилась она и, пожав плечами, добавила: – Откровенно говоря, не могу представить, что полиция проявит какой-то интерес к пропаже маленьких нищих.

Его улыбка была такой же циничной, как ее тон.

– В обычных обстоятельствах вы, к несчастью, были бы правы. Однако мы со Стоуксом прошли долгий путь. И на этой стадии мне всего лишь придется объяснить ему ситуацию и узнать его мнение. Как только он услышит обо всем…

Но он не собирался делиться своими мыслями с Пенелопой Эшфорд. И поэтому пожал плечами:

– Посмотрим…

Барнаби отвез Пенелопу в приют и тем же экипажем уехал в Скотленд-Ярд. Войдя в ничем не примечательное здание, где располагалось управление столичной полиции, он без помех добрался до кабинета Стоукса: большинство сотрудников знали и его имя, и репутацию.

Кабинет Стоукса был на первом этаже. Дверь была открыта. Барнаби остановился на пороге и с лукавой улыбкой наблюдал, как его друг, без сюртука и с засученными рукавами, трудится над отчетами.

Стоукс, несмотря на славу и довольно высокое положение в полиции, занимался составлением неизбежных отчетов. И ненавидел это занятие.

Почувствовав чей-то взгляд, Стоукс поднял голову, увидел Барнаби и восторженно улыбнулся. Отложил перо, отодвинул стопку бумаг и откинулся на стуле.

– Ну и ну! Что привело тебя сюда?

Он явно предвкушал новое дело. Барнаби вошел в помещение, к счастью, не крохотное, достаточного размера, чтобы вместить четверых. Перед окном стоял письменный стол. У одной стены высился шкаф, забитый папками с делами. С крючка на стене свисало пальто Стоукса. Расстегнув свое пальто, Барнаби опустился на один из стульев.

Графитово-серые глаза Стоукса смотрели прямо на него. Такого же роста и сложения, как Барнаби, темноволосый, с резкими чертами лица, Стоукс не принадлежал ни к одному из классов. Его отец был не джентльменом, а торговцем, но благодаря деду со стороны матери Стоукс получил хорошее образование и поэтому лучше разбирался в жизни высшего света, а следовательно, имел возможность общаться с его представителями более свободно, чем любой его коллега.

По мнению Барнаби, полиции повезло иметь такого сотрудника. Помимо всего прочего, он был умен и проницателен. Отчасти поэтому они и стали друзьями.

И сейчас Стоукс с надеждой взирал на друга, ожидая, что Барнаби спасет его от ненавистных отчетов.

– У меня новое дело, пусть и не совсем обычное, но может тебя заинтересовать, – ухмыльнулся Барнаби.

– В настоящее время это будет несложно.

Голос Стоукса был низким, с басовыми нотами, в отличие от хорошо модулированных баритональных интонаций Барнаби.

– Все наши злодеи раньше времени отправились на отдых или ретировались в деревню, потому что благодаря нам здесь для них слишком жаркий климат. Так или иначе, я весь обратился в слух.

– Видишь ли, ко мне явилась директор приюта в Блумсбери, с просьбой расследовать исчезновение четырех мальчиков.

Он подробно описал все, что узнал от Пенелопы, увидел в приюте и во время поездки в Клеркенуэлл. В его тоне звучало сейчас беспокойство, которое он не позволял заметить Пенелопе.

– Наиболее важный факт заключается в том, что всех парнишек увел один и тот же человек, – мрачно заключил он. Лицо Стоукса словно отвердело. Глаза сузились и потемнели.