Бриллианты вечны

— Меня тоже, — сказал Бонд сочувственно. — Питайся драмамином с шампанским и не выходи из каюты. Мне самому надо еще два-три дня отлежаться. Я вызову к себе врача и массажиста и попытаюсь опять стать самим-собой. Да и все равно, нам обоим лучше не появляться на людях до Англии. Ведь они вполне могли нас засечь еще в Нью-Йорке.

— Ладно. Но с условием, что ты будешь мне каждый день звонить, — заявила Тиффани, и что как только можно будет, ты пригласишь меня в гриль-бар на открытой палубе, чтобы я смогла покушать икорки. Согласен?

Бонд рассмеялся.

— Ну, что с тобой поделаешь? — сказал он. — Но за это ты должна будешь вспомнить все, что знаешь или слыхала про «АВС» и о том, как работает цепочка в Лондоне. Я имею ввиду и номер телефона, и все остальное. Я потом расскажу тебе что к чему, а пока ты просто должна довериться мне во всем. Договорились?

— Конечно, — безразличным тоном ответила та, как будто все, что касалось этой стороны ее жизни, утратило для нее интерес.

Минут десять Бонд подробно расспрашивал ее, но ничего, кроме малозначащих деталей, про «АВС» не узнал.

После разговора он вызвал стюарда, заказал ужин и сел за доклад, который ему еще предстояло зашифровать и отправить этой же ночью в Лондон.

Корабль бесшумно скользил по волнам, а население его, этого небольшого города с тремя с половиной тысячами обитателей, готовилось к пяти дням жизни в море, где могло быть все, что обычно бывает в более-менее крупных людских общинах: кражи, драки, разврат, пьянство, обман, появление на свет новорожденных, попытки самоубийства и, почему бы и нет? Даже убийство.

«Куин Элизабет» плавно летела по Атлантическому океану, легкий ночной ветерок посвистывал, встречая на своем пути высокие мачты, качал радиоантенны на радиорубке, где орудовал ключом дежурный оператор.

Ровно в десять вечера он передал радиограмму следующего содержания: «АВС. Бриллиантовый дом. Хэттон-Гарден, Лондон. Интересующие вас объекты обнаружены. В случае необходимости принятия срочных окончательных решений ожидаем объявления цены в долларах. Уинтер».

Через час, когда тот же оператор вздыхал над лежавшей перед ним каблограммой из пятисот групп пятизначных цифр, адресованных «Управляющему директору „Юниверсал Экспорт“, Риджент-Парк, Лондон», из Лондон", из Лондона поступила короткая телеграмма: «Куин Элизабет. Пассажиру Уинтеру. Каюта первого класса. Необходимо срочно принять окончательное решение по поводу лучшей половины. Повторяю: лучшей половины объектов. Оплата — двадцать тысяч долларов. Другой половиной займусь лично по прибытии ее в Лондон. АВС».

Оператор нашел фамилию Уинтер в списке пассажиров, положил телеграмму в конверт и отправил ее в каюту на палубу, расположенную уровнем ниже палубы Бонда и Тиффани. В каюте этой двое мужчин, сняв пиджаки, резались в карты, и принесший конверт стюард уходя услышал, как толстяк говорил седоголовому:

— Во дела, старик! Нынче за такую ерунду готовы отвалить двадцатник! Да... ну и времена настают!

Только на третий день плаванья Бонд и Тиффани договорились встретиться и выпить по коктейлю на смотровой площадке верхней палубы, а потом пойти в гриль-бар поужинать. Днем погода была изумительной, а после обеда Бонду в каюту принесли записку, где округлым девичим почерком было написано: «Хочу встретиться сегодня. Не обмани ожиданий». Бонд сразу же потянулся к телефону.

После трех дней разлуки они явно соскучились друг без друга, Но когда Тиффани села к нему за самый дальний столик, который он специально выбрал, Бонд увидел, что она явилась во всеоружии.

— Это что это за столик ты выбрал, а? — накинулась она на него. — Ты что, стыдишься меня, что ли? Я, понимаешь, наряжаюсь в такие тряпки, что все голливудские девицы от зависти умрут, а он меня прячет ото всех, как какую-нибудь перезревшую старую деву! На этом корыте я имею право хоть немного развлечься? А ты сажаешь меня в угол, где меня никто не видит!

— Вот именно, — спокойно сказал Бонд. — Ты, похоже, хочешь, чтоб все мужики по тебе с ума сходили?

— А чего же еще может хотеть девушка на «Куин Элизабет»? Что ж мне, рыбу ловить?

Бонд рассмеялся. Он подозвал официанта и заказал два сухих «мартини» с водкой и лимонным соком.

— Вот тебе вместо рыбной ловли, — сказал он.

— О, господи, — воскликнула Тиффани. — Я замечательно провожу время с красавчиком-англичанином. Но вот беда: он охотится не за мной, а за моими фамильными бриллиантами. Что же мне делать-то?

Неожиданно она наклонилась к нему и положила свою руку на его.

— Слушай, Бонд, — сказала она. — Я просто безумно счастлива! Мне нравится быть здесь. С тобой. И мне нравится этот столик в тени, где никто не видит, что я держу твою руку. Не обращай на меня внимание. Это я ошалела от счастья. И не слушай моих дурацких шуток, хорошо?

Она была одета в бежевую кофточку из китайского шелка и темно-коричневую юбку. Эти цвета как нельзя лучше подчеркивали ее загар. Единственной драгоценностью на ней были небольшие квадратные часики фирмы «Картье», а ногти на тонких пальцах маленькой руки не были покрыты даже лаком. Отраженные лучи солнца сверкали в ее тяжелых золотых волосах, в ее серых глазах и на прекрасных алых губах.

— Хорошо, — сказал Бонд. — Хорошо, Тиффани. Ты — прекрасна.

Ответ ее удовлетворил. Это было видно по глазам.

Принесли заказанные ими коктейли, и она, убрав руку, внимательно посмотрела на Бонда.

— Теперь ты расскажи мне кое-что, — сказала она. — Во-первых, кто ты такой и на кого ты работаешь? Сначала, в гостинице, я решила, что ты такой же, как и все они. Но как только ты закрыл за собой дверь, я каким-то чувством поняла, что это не так. Стоило мне намекнуть на это «АВС», и нам обоим удалось бы избежать многих неприятностей. Но я промолчала. Теперь давай, Джеймс. Я слушаю.

— Я работаю на правительство, — сказал Бонд. — Оно хочет положить конец контрабанде алмазами.

— Это что: секретный агент?

— Просто гражданский служащий.

— Ну, ладно. И что же гражданский служащий намерен сделать со мной, когда доберется до Лондона? Запереть меня где-нибудь?

— Не «где-нибудь», а в свободной комнате своей квартиры.

— Это уже ничего. Я тоже стану подданной Ее Величества, как и ты? По-моему, мне нравится быть подданной.

— Думаю, что смогу это устроить.

— Ты женат? — Она сделала паузу. — Или как?

— Нет, не женат. Иногда завожу любовные связи.

— Значит, ты один из тех старомодных мужчин, которым нравится спать с женщинами. Тогда почему же ты не женился?

— Наверное потому, что одному легче управляться с собственной жизнью. В большинстве своем супружество не складывает людей, а вычитает их друг из друга.

Тиффани Кейс наморщила лобик.

— Может быть в этом что-то и есть, — сказала она наконец, — но здесь важно, что с чем складывается. Человеческое или нечеловеческое. Каждый человек сам по себе не может быть целым числом.

— А ты?

Девушке этот вопрос был явно неприятен.

— А если я выбрала нечеловеческое? — резко ответила она. — Да и за кого мне было замуж выходить? За «Тенистого», что ли?

— Наверное, были и другие кандидатуры.

— Нет, не было, — сердито возразила она. — Ты, видимо, считаешь, что мне не следовало якшаться с такими. Что ж, видимо я не доехала до своей остановки, а сошла где-то по дороге. — Гневный румянец погас, и она миролюбиво добавила:

— С людьми и так бывает, Джеймс. Честное слово, бывает. И иногда вовсе не по их вине.

Джеймс Бонд сжал ее ладонь.

— Я знаю, Тиффани, — сказал он. — Феликс кое-что рассказал мне. Вот почему я не задаю никаких вопросов. Постарайся не думать об этом. Сегодня — это сегодня, а вчера было вчера.

Он решил сменить тему.

— Теперь скажи-ка мне вот что. Почему тебя зовут Тиффани, и как получилось, что ты стала работать в «Тиаре»? Кстати, где ты научилась так ловко сдавать карты? Ты тогда вытворяла с ними черт знает что. И это, наверное, не предел?