Страница 3 из 20
«Описанным мною способом пропели девять».[38]
Уездком — черт знает что
Всякий очень вежлив, причем предупрежден.
Начало IV главы — длинные тени, спящие дома и разное там.
Секретарь уездкома.
Конец юмористичен, как у Чехова «Свадьба в Пятисобачьем пер.»
Описания и поучения в театре.
Легко для артикуляции.
Две завязки и, по всей вероятности, параллелизм.
***
Описание вроде восхода солнца. Большая связь письма и правильности фраз.
Капельмейстерская муз[ыка]. Деланный юмор.
***
Туфанова видел 15 июля 1925 г. Приехал. Видел в трамвае 12 в 11.30 дня. Уг. Литейной.
***
Сентиментален логически. Откровенен. Есть самолюбие, но не такое, как кажется со стороны, не показное и тайное. Ни в чем не будете новатором. Предполагал, что, по убеждению, все, пока коммунист большевик получил образование, м. б. и высшее, но как-то или не систематическое или наоборот.
а нос ананас[39]
Август — сентябрь 1925 г
Расписание на 19 авг.
Встать в 10 ч.
В 10.30 готовым.
10.30 – 12 читать записную книжку Чехова.
12 — чай. Позв. Введенскому.
1 — выйти к Феде. От Феди,[40] если достану деньги, — в Библиотеку новых книг. Если не достану, то к Сем. Полоцкому. Если буду в библиотеке, зайти к Туфанову, а потом к Полоцкому.
В 5 ч. быть дома. Обед.
После обеда с 6.30 — 7 читать или принесенное из библиотеки, или Кропоткина.
В 10 — чай. После чая почитать немецкую книгу.
В 2 ч. спать.
***
572 Хармс. Номер Библиотеки Новых Книг.
***
Четвертый Михаил — глупый. Вышел в комнату пошаркивая ногами и раскачиваясь: «выплывают расписные», говорит и слушает боком и таращит мускулы вокруг глаз. В молчаливых моментах долго думает и затем обращается к кому-нибудь с официальным вопросом — ему не нужным. Разговаривает с человеком, у которого умирает мать под щёлк пишущей машинки.[41]
По приезде в Лнгд просмотреть следующие книги:
[Проф. А. И. Введенский. Психология без всякой метафизики. 1917.]
Попов. Популярные таблицы по истории философии I и II.
Проф. Н. О. Лосский.[42]
Брентано. Brentano. 1874.
Психология Уильяма Джемса. Перевод И. И. Лапшина. 1911.
Аристотель. Исследование о душе. Перевод Снегирева. 1885.[43]
Грот. Психология чувствований. 1880.[44]
***
Проф. Козлов. Критический этюд по поводу книги Г. Грота «Психол[огия] чувствований». 1881.
Виндельбанд. Прелюдии. Система категорий.
Фалькенберг. История Новой Философии. Перевод Викторова. 1910.
Шпет. Явление и смысл. 1914.[45]
***
Не ищи глупого — сам найдется, ищи мудрого — нигде не найдешь. (Папа)
Глупый ищет мудрого среди глупых, а мудрый находит его. (Я)
Человек сидящий на кресле у стола феноменально глуп.
Колгота — колготиться — суетиться — беспокоиться.
***
Эпиграмма Папе
N 2
**
В Ленинград:
Звонить к Введенскому, к Александр. Васильев, и к Вигилянскому. Сказать Туфанову, что сегодня у него не буду.
II спиритический сеанс[46]
31 августа (24 — 0.00)
Левая рука
Двигаюсь. Впечатление, будто бы с моей помощью вообще очень беспорядочно, были указаны сл. буквы: прашещипаршяе.
Потом: До свидание: 0.30
***
Он говорит на шести известных и шести неизвестных языках.
***
Павел Андреевич Мансуров[47]
***
Непременно рядом с землей — дальше Мелкий бес.
Ваше тело здорово
Пахнет сильно боровом
Вставлено ради того, что понравилось.
***
Засыпая стал памятником чугунным
достойно старых писателей
I часть по многообразию «Зангези» Велимира
О солнце сконце
О слунцо стунко
Маяков[ский] Ура ГИПП
Банзай
Асеев Соловей
росиньоль нах-тигаль[48]
снаряды смерти
мельница с кибитками смерти — мельница огня
символизм
Пора стаканы смерти сбросить
II часть символическая
Слова разговорного лексикона поставлены в таком построении, что не теряется их рус[с]ко-национальная красота.
жесто[в|к]?
челкимвек
Рецензия
I действие легче нежели II-ое
Общий славянизм
О абстрактной зауми
Если от незаумной вещи можно требовать национальность, то от зауми тем более.
Свою теорию о красоте национального слова[49]
***
Снимаюсь 4 сентября 1925 г.
***
Купил сапоги «Джим» 26 сентября 1925 г. в Гостином Дворе, Невская сторона, магазин N 28.
***
На 30 сентября 1925 г.
Я задумал — если я в этот день поссорюсь с Esther,[50] то нам суждено будет расстаться.
Ужас — так и случилось. Поссорился — мы расстанемся. Это можно было ждать. Господи… смерть любви. Господи, будь с нами, не забывай нас. Моя милая девчурка Эстер пропала для меня, теперь я это знаю. Это вне сомнения. Она зовет меня, но я знаю, что это не надолго. Что ж поделаешь, верно, я сам таков. Она не причем, женщина как женщина, а я так, какой-то выродок. Господи, Твоя воля. Нет, я хочу или […?…] сегодня же или всё кончено с Esther навсегда.
***
Александр Иванович Введенский
Съезжинская 37, кв. 14
Поволоцкая-Введенская.[51]
38
Источник цитаты не установлен.
39
Один из немногочисленных одностроков Хармса. Два известных однострока опубликованы в: Хармс Даниил. Собрание произведений. Кн. пеовая. Bremen, 1977: «Плачь мясорубка вскачь» (с. 57) и «за дам по задам задам» (с. 179). Известен еще один однострок, имеющий эротическую окраску: «наконец дева сядет на конец».
40
Неустановленное лицо.
41
Авторская ремарка к «IV Михаилу», видимо ненаписанному, для программной поэмы Хармса «Михаилы» периода «Взирь-Зауми». «Примечания к Михаилам» предшествуют самой поэме, видимо, для того, чтобы придать ей особое ритмическое качество: об этом свидетельствуют и тонические ударения в поэме и характер самих примечаний:
«Поэма 1 Михаил читается скандовочно — нараспев.
Второй Михаил выкрикивается.
Третий Михаил сильно распадается на слоги, но напева меньше, чем в первом»
(ИРЛИ. Ф. 491.)
О значении ритмики в ранних поэтических опытах Хармса см. статью: Жаккар Ж.-Ф., Устинов А. Заумник Даниил Хармс: Начало пути (в печати).
Хармс читал «Михаилов» на вечере Заумников (см. примеч. 5).
42
Как известно, учениками Н. О. Лосского в университете были Л. С. Липавский и Я. С. Друскин, с которыми в это время через А. И. Введенского знакомится Хармс. По окончании философского факультета Липавскому и Друскину было предложено остаться при университете при условии, что они публично отрекутся от их учителя, высланного в 1922 г. из России в числе 120 ученых, писателей и общественных деятелей. Оба они отказались от предложения.
43
Имеется в виду книга: Психологические сочинения Аристотеля (Вып. 1). Казань, 1885. — Исследование о душе. Перевод с греческого В. Снегирева.
44
Имеется в виду книга: Грот Н. Я. Психология чувствований в ее истории и главных основах. СПб., 1879–1880.
45
Имеется в виду следующие книги:
Виндельбанд Вильгельм, Прелюдии. Философские статьи и речи. Пер. с немецкого С. Франка. СПб., 1904;
Фалькенберг Рихард Фридрих. История новой философии от Николая Кузанского до нашего времени. Пер. Д. В. Викторова. М., 1910 (1-е изд.: Спб., 1894);
Шпет Г. Г. Явление и смысл. Феноменология как основная наука и ее проблемы. М., 1914.
46
Известно, что медиумом на спиритических сеансах, которые обычно устраивались у Введенского на Съезжинской (д. 37, кв. 14) была его первая жена Т. А. Мейер.
47
Павел Андреевич Мансуров (1896–1983) — художник, заведовал в ГИНХУКе экспериментальным отделом. С юношеских лет был знаком с Есениным и близок ему в 1920-е гг. Был с Есениным в его последнюю ночь (см. письмо Мансурова О. И. Синьорелли от 10 августа 1972 г. / Минувшее. Исторический альманах. Кн. 8. Paris, 1989. С. 171–174). Вероятно, от Мансурова Хармс знал о трагических обстоятельствах самоубийства Есенина, нашедших свое отражение в одном из лучших его ранних стихотворений «Вьюшка Смерть. Сергею Есенину», написанного песенным стихом и ритмизованного проставлением тонических ударений. Приведем две заключительные строфы из него:
(ИРЛИ. Ф. 491).
На последней выставке ГИНХУКа в июне 1926 г. Мансуров «расклеил по стенам массу фотографий, крестьянский костюм, кусочки коры, несколько раскрашенных досок» (Серый Г. Монастырь на госснабжении / Ленинградская правда. 1926. 10 июня), сопровождавшихся его декларациями «Мирское письмо к городу» и «Вместо объяснения работ».
Первая из них проникнута идеей противопоставления деревни городу, апологией народного искусства:
«Наше народное искусство самое величественное, вечно не стареющее и истинное. Наши братья художники, попавшие в ваш городской рай, умирают с голоду или вешаются от тоски.»
(ЦГАЛИЛ. Ф. 244, ед. хр. 66, л. 27)
Второй манифест был направлен против попыток художника «популяризовать свои взгляды» за независимость и самоценность творчества в ситуации применения к искусству идей «администраторов, политиков и коммерсантов […] Результатом господствующей политической философии явилось физическое вымирание художника, как равно и вполне разрушенная художественная школа» (Там же, л. 72).
Чтивший память о Хармсе искусствовед В. Н. Петров, описывая интерьер его комнаты, вспоминал «отличный портрет Хармса, написанный Мансуровым, старинную литографию, изображающую усатого полковника времен Николая I, и беспредметную картину в духе Малевича, черную с красным, про которую Хармс говорил, что она выражает суть жизни. Эта картина была написана тоже Мансуровым» (Частное собрание, г. Ленинград).
10 августа 1928 г. Мансуров уезжал в Париж, взяв с собой не только доску с портретом Хармса, но и посланный с ним сборник стихотворений (один печатный лист текстов Введенского, один — Дойвбера Левина, один — Вагинова и Заболоцкого и два — Бахтерева и Хармса — см.: Введенский, II, 247). Поиски этих материалов пока ни к чему не привели.
48
Цитата из II части стихотворения Н. Асеева «Об обыкновенных» из сб. «Стальной соловей».
49
В этой «рецензии», вероятно, на поэму А. В. Туфанова «Домой в Заволочье» Хармс полемизирует с главой «Ордена заумников DSO», избравшим в качестве «Материала для своего искусства» «произносительно-слуховые единицы языка, фонемы» («К зауми» С. 8–9), для него важно не слово, а «звуковой жест», и, соответственно, вывод — понимать, «что делают заумные стихи, а не что изображено в них» (Туфанов А. Освобождение жизни и искусства от литературы / Красный студент. 1923. No. 7/8. С. 7 — 12), В соответствии с этим для него неважно, какой язык выбирается в качестве исходного для фонемного анализа.
В статье «Заумие», открывающей книгу «К зауми» он исследует английские и китайские морфемы, звуковые жесты японского языка, фонемы семитских языков и русские частушки. В контексте этих теоретических положений и возникают высказывания Хармса о сохранении «национальности зауми», ее русско-национальной красоты. Его высказывания вполне совпадают с идеями Хлебникова о создании «грядущего мирового языка» на основе русского. Национальная принадлежность зауми для Хармса чрезвычайно важна в рамках идеи, что язык — это собрание звуков, организованное определенным образом и, когда «слово идет на службу разуму, звук перестает быть всевеликим и самодержавным, звук становится „именем“ и покорно исполняет приказы разума» (Хлебников Велимир. О современнои поэзии / Творения M., 1985. С. 632). Это движение от звука к смыслу характерно прежде всего для само'й хлебниковской вещи Хармса «Лапа» (II. 87 — 108). Характерно, что в рецензии упоминается сверхповесть «Зангези».
50
Эстер Александровна Русакова (1906–1938) — первая жена Хармса. Сестра Поля Марселя. Их знакомство с Хармсом приходится, очевидно, на 1923-24 гг. Eй посвящена вещь «Гвидон» и множество стихотворений, написанных Хармсом с 1925 по 1932 год — год их окончательного разрыва.
С именем Эстер связан важнейший мотив лирики Хармса — мотив окна:
«Вы не забыли значки на стенах в моей комнате, — писал он 2 ноября 1931 г. Р. И. Поляковской. — Очень часто попадается такой значок, я называю его „окно“ […] до Вас я любил по-настоящему один раз. Это была Эстер (в переводе на русский — звезда). Я любил ее семь лет. Она была для меня не только женщиной, которую я люблю, но и еще чем-тo другим, что входило во все мои мысли и дела. Я разговаривал с Эстер не по-русски, и ее имя писал латинскими буквами: ESTHER.
Потом я сделал из них монограмму, и получилось [...]
Я называл ее окном, сквозь которое я смотрю на небо и вижу звезды. А звезду я называл раем, но очень далеким. И вот однажды я увидел, что значок и ecть изображение окна.
Потом мы с Эстер расстались. Я не разлюбил ее, и она меня не разлюбила, но я первым пожелал расстаться с ней.
Почему — это мне трудно объяснить. Но я почувствовал, что довольно смотреть „в окно на далекую звезду“.»
(Хармс Даниил. Полет в небеса. С. 459–460)
Характерна в этом смысле запись Хармса: «Весь мир — окно — Эстер». Достаточно сложные отношения между ними переосмысляются Хармсом в стихах и рассказах этого времени. Последнее стихотворение обращенное к окну — Эстер относится к концу июня 1931 г.:
(III, 45)
Необходимо отметить, что именно в годы близости Хармса с Эстер в его произведения входит биографический личный подтекст, который становится определяющим для поэзии Хармса второй половины 1930-х годов. Трагическое событие 1929 г., когда семья А. И. Русакова стала жертвой провокации ГПУ, проникает в «Лапу», имеющую посвящение [что-то вроде рисунка окна с решёткой — С. В.], что, несомненно, обращено к Эстер: «УТЮГОВ — ну да да да, — это он и есть! Ах, зачем вы его не задержали? Ему прямая дорога в Г.П.У.» (II, 105) и в стихотворение «В небесари ликомин», где фигурирует фамилия следователя, который вел дело Русаковых, а в 1932 г. допрашивал самого Хармса:
(II, 37)
В 1938 г. Эстер была арестована по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Погибла в лагере.
51
Евгения Ивановна Поволоцкая-Введенская (1872–1935), мать А. И. Введенского. Известный в 1920 — 30-е гг. в Ленинграде врач-гинеколог.