Страница 169 из 179
420 (Стр. 539) Последствия статьи Тургенева были таковы: III отделение запросило у А. А. Закревского сведения о Феоктистове и Боткине, содействовавших публикации «Письма из Петербурга» в «Московских ведомостях». По сообщению московского генерал-губернатора проведенное следствие установило, что они не знали о запрещении статьи Тургенева в Петербурге (см. Н. В. Дризен, «Арест и ссылка И. С. Тургенева» — «Исторический вестник», 1907, № 2, стр. 563). Это было сочтено смягчающим обстоятельством, и наказание в отношении Феоктистова и Боткина ограничилось тем, что их взяли под полицейский надзор (см. Е. М. Феоктистов, «За кулисами политики и литературы 1848–1896», 1929, стр. 17–18).
В отношении Тургенева, дело приобрело более серьезный оборот. Вмешался лично Николай I. На докладе гр. А. Ф. Орлова, предлагавшего вызвать Тургенева в III отделение для соответствующего внушения и учредить за ним секретное наблюдение, Николай I собственноручно написал: «Полагаю этого мало, а за явное ослушание посадить его на месяц под арест и выслать на жительство на родину под присмотр» («Русская мысль», 1906, кн. II, отд. VII, стр. 21).
Суровое наказание, которому подвергся Тургенев, объяснялось, конечно, не только статьей о Гоголе. Главная причина состояла в том, что Тургенев вызвал крайнее неудовольствие царского правительства своей только что вышедшей отдельным изданием антикрепостнической книгой «Записки охотника», ранее печатавшейся на страницах «Современника». Статья о Гоголе явилась поводом для расправы с Тургеневым. 1 мая 1852 г. он писал Полине Виардо: «Я, по высочайшему повелению, посажен под арест в полицейскую часть за то, что напечатал в одной московской газете несколько строк о Гоголе. Это только послужило предлогом — статья сама по себе совершенно незначительна. Но на меня уже давно смотрят косо и потому привязались к первому представившемуся случаю… Хотели заглушить все, что говорилось по поводу смерти Гоголя, — и кстати обрадовались случаю подвергнуть вместе с тем запрещению и мою литературную деятельность» (И. С. Тургенев, Собр. соч., т. 11, изд. «Правда», 1949, стр. 96).
421 (Стр. 540) Это едва ли соответствует действительности. Чтение лекций в университете строго контролировалось, и трудно себе представить, чтобы кто-либо из преподавателей мог систематически и беспричинно пропускать занятия. В апреле 1835 г., например, возникло целое дело в связи с тем, что Гоголь и еще три преподавателя пропустили по одной лекции. Попечитель Петербургского учебного округа потребовал от ректора университета специального объяснения по этому поводу. Гоголь должен был написать рапорт на имя ректора о «причине небытности… на лекции» (Полн. собр. соч., т. X, стр. 364–365).
Мы печатаем три письма (два из них — в отрывках) Тургенева, имеющих мемуарный характер. Они являются существенным дополнением к его воспоминаниям о Гоголе. Текст писем воспроизводится по изданию: И. С. Тургенев, Собр. соч., т. 11, изд. «Правда», 1949, подготовленное Н. Л. Бродским, стр. 93–95.
422 (Стр. 541) Это письмо было фактически адресовано и В. П. Боткину. В письме от 21 февраля 1852 г. Боткин рассказал Тургеневу некоторые подробности о последних днях жизни Гоголя («Боткин и Тургенев», «Academia», 1930, стр. 17–21).
423 (Стр. 542) В связи с арестом Тургенева это намерение не было осуществлено.
424 (Стр. 542) Речь идет об отпевании Гоголя в церкви при Московском университете, почетным членом которого он был. Славянофилы требовали, чтобы этот обряд был совершен в приходской церкви, в в знак протеста, по словам Е. Г. Салиас, «устранились от погребения» («Русский архив», 1907, III, стр. 437).
425 (Стр. 542) Имеется в виду стихотворение Некрасова «Блажен незлобивый поэт», опубликованное в «Современнике», 1852, № 3.
426 (Стр. 542) Полный текст этого письма до сих пор не обнаружен. Оно было перлюстрировано III отделением. Настоящий отрывок был найден М. К. Лемке в «деле» Тургенева, возникшем в связи с его статьей о Гоголе, и впервые опубликован в «Русской мысли», 1906, кн. II, стр. 19.
Князь Дмитрий Александрович Оболенский (1822–1881) — видный судебный чиновник, впоследствии — товарищ министра государственных имуществ и член Государственного совета. В 50-е годы он вращался в литературной среде, близкой к славянофилам. С Гоголем Оболенский познакомился через А. П. Толстого в 1848 г., часто встречался с ним, слушал в чтении автора отрывки из второго тома «Мертвых душ». После смерти Гоголя Оболенский принимал участие в хлопотах по изданию его собрания сочинений (1855).
Воспоминания Оболенского содержат ряд интересных фактов, касающихся истории этого издания, а также рассказ о его встречах с писателем. Особенно важны некоторые сообщаемые им детали о недошедших до нас главах второго тома «Мертвых душ». Воспоминания Оболенского были опубликованы в журнале «Русская старина», 1873, № 12, стр. 940–953, откуда мы перепечатываем их с некоторыми сокращениями.
427 (Стр. 544) Речь идет о нашумевшей в начале 70-х гг. мистификации. В первой книжке «Русской старины» за 1872 г. было напечатано несколько «новых отрывков и вариантов» из второго тома «Мертвых душ». Во вступительной заметке редакция журнала объяснила происхождение этих «отрывков и вариантов»: они якобы сохранились в рукописи, принадлежавшей Н. Я. Прокоповичу; эту рукопись он подарил своему сослуживцу — полковнику, литератору Н. Ф. Ястржембскому, с разрешения последнего рукопись была скопирована директором могилевских училищ М. М. Богоявленским, который и предложил редакции «Русской старины» ее опубликовать.
«Новые материалы» Гоголя естественно привлекли к себе всеобщее внимание. Некоторые критики стали делать поспешные выводы о Гоголе на основании этих «материалов» (см., напр., статью В. Чижова «Последние годы Гоголя», «Вестник Европы», 1872, № 7). Между тем оказалось, что никакой подлинной рукописи Гоголя не существовало и что вся эта история является мистификацией со стороны Ястржембского, признавшегося в том, что он сам сочинил приписанные Гоголю «отрывки и варианты», чтобы потешиться над своим доверчивым приятелем Богоявленским. (Об этом эпизоде см.: «Русская старина», 1873, № 8, стр. 244–252; «Вестник Европы», 1873, № 8, стр. 822–840; № 9, стр. 449–456; «С.-Петербургские ведомости», 1873, №№ 167, 175, 185, 210, 220; и др. О полемике вокруг этой мистификации см. также статью Ю. Масанова «Литературные мистификации». — «Советская библиография», Сб. 1 (18), М. 1940, стр. 135–137.)
428 (Стр. 545) Знакомство не могло состояться летом 1848 г., ибо Гоголь приехал в Москву лишь в октябре.
429 (Стр. 545) Интересуясь ходом работы над вторым томом «Мертвых душ», А. О. Смирнова в одном из писем к Гоголю спрашивала: «Что делают все ваши и мои знакомые? Тентетников и проч.?» («Русская старина», 1890, № 11, стр. 360). Гоголь отвечал ей 29 июля 1849 г.: «Кланяется вам Тентетников» (Письма, т. IV, стр. 273).
430 (Стр. 546) «Социальным бредом иноземных мыслителей» реакционер Оболенский называет освободительные идеи, которым служили гениальные произведения Пушкина и Гоголя.
431 (Стр. 547) Гоголь находился в Одессе с 26 октября 1850 г. до середины апреля 1851 г., затем на некоторое время поехал домой, в Васильевку, а оттуда 5 июня 1851 г. вернулся в Москву.
432 (Стр. 548) Цитата из второго тома «Мертвых душ» (начальные строки первой главы).
433 (Стр. 549) После смерти Гоголя в его квартире среди немногих уцелевших бумаг были найдены пять, в разное время написанных, черновых глав второго тома «Мертвых душ». Они были впервые изданы Н. Трушковским в Москве в 1855 г.
434 (Стр. 549) См. примеч. 427.