Страница 126 из 131
Стихотворение соотносится с написанными ранее «Не знаю я, коснется ль благодать…» (1856), «Все, что сберечь мне удалось…» (1856). Понимание драгоценности Божьего дара в лице Эрнестины Федоровны в 1850-е гг. приходило с осознанием собственной греховной расточительности, в 1870-е — поглощается общим чувством усталости от жизни. «Сознавая свое недостоинство, — пишет М. М. Дунаев о Тютчеве, — он сознавал себя и тяжко наказанным.
Так он мыслил на пороге смерти. И он же видел залог надежды на прощение Божие — в прощении той женщины, жены, которая, несомненно оскорбленная изменою, нашла в себе силы не оставить его, в тяжком наказании пребывавшего. В том узрел он Промысел Творца:
Принял ли Всевышний эту молитву?
Будем верить и надеяться…»
(Дунаев М. М. Православие и русская литература: Учебное пособие для студентов духовных академий и семинарий. В 5-ти ч. М., 1997. Ч. II. С. 405–406) (Ю. Р., А. М.).
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 3.
Список — там же.
Первая публикация — НС. С. 119.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 315.
Текст автографа записан карандашом, на полулисте тонкой писчей почтовой бумаги бежевого цвета, больною дрожащей рукою, труден для чтения. Четыре строки зачеркнуты сверху вниз двумя параллельными чертами (чернилами). Последняя строка: «И белизна всю зелень облила» записана рукой Д. Ф. Тютчевой; после текста — росчерк карандашом, видимо, рукой поэта, определившего границу конца стихотворения. Судя по списку, сделанному на том же листе, вариант заключительной строки появился взамен первоначального (в автографе): «И с самого утра жара уж тяжела». В списке имеется разночтение: «И белизной» вместо «И белизна».
Датируется февралем 1873 г., так как почерк поэта соответствует этому времени.
Италия вошла в жизнь Тютчева с молодых лет. В 1837 г. он был назначен на пост старшего секретаря русской миссии в Турине. По словам Гагарина, поэт «тяготился своим пребыванием в Петербурге. «Je n’ai pas le heimweh, mais le herausweh», — будто бы говаривал он ему» (Пигарев 1978. С. 96). «У меня не тоска по родине, но тоска по чужбине» (там же. С. 325). Однако «за границею, в его германском или итальянском далеке, Россия представлялась ему не в подробностях и частностях, а в своем целом объеме, в своем общем значении, — не с точки зрения нынешнего дня, а с точки зрения мировой истории…» (Биогр. С. 76). Тютчев предпочел провести остаток жизни на родине. О чувствах и желаниях поэта в период написания стих. «Итальянская весна» можно судить, прочитав его письмо А. Ф. Аксаковой от 7 февраля 1873 г.: «…если дни мои сочтены, отправиться умирать в Турово, и там, любуясь с террасы необъятными просторами, отойти в иной мир, не без горького сожаления о том, что я здесь оставляю…» (Изд. 1984. Т. 2. С. 358).
Италия грезилась поэту в образах «Миньоны» Гёте. Изображение итальянской природы также можно встретить в его переводе отрывка о Байроне из поэмы Цедлица «Венки мертвым» (см. коммент. к стих. «Байрон» (Отрывок). Т. 1. С. 335), а также в стих. «Итальянская villa», «1-ое декабря 1837», «Вновь твои я вижу очи…» (см. коммент. Т. 1. С. 462, 457, 497) (Н. К.).
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 2–2 об.
Первая публикация — Чулков II. С. 275.
Печатается в Лирике II. С. 267, но сохраняются по автографу прописные буквы в словах «Вас», «Ваше».
Автограф черновой, выполнен карандашом, читается с большим трудом, есть недописанные слова, стихотворные строчки часто не выделены. Перед текстом — помета на фр. яз.: «А SМ l’adresse au moment de son départ» («Обращение к Ее Величеству по случаю ее отъезда»).
Императрица Мария Александровна 1 марта 1873 г. отправилась в Сорренто. Датируется в соответствии с этим событием (Т. Ф.).
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 4.
Первая публикация — НС. С. 120. Вошло — Чулков II (с. 269).
Печатается по автографу.
Автограф черновой, выполнен карандашом, довольно разборчиво, на одной стороне сложенного вдвое листа почтовой бумаги. Внизу слева помечено пером, черной тушью, рукой Эрн. Ф. Тютчевой: «19 марта 1873». Внизу справа рукой Д. Ф. Тютчевой сделана приписка фиолетовыми чернилами на фр. яз.: «Ecrit pour moi par papa pour mon jour de fête — l’a
Обращено к Д. Ф. Тютчевой (1834–1873), второй дочери поэта от первого брака. После смерти матери Дарья некоторое время проживала в доме ее сестры, своей тети Клотильды Ботмер, в конце 1839 г. вернулась к отцу. В 1845–1851 гг. воспитывалась в Смольном институте, где ее классной дамой была А. Д. Денисьева (тетка Е. А. Денисьевой), а с 1858 г. служила фрейлиной при дворе императрицы Марии Александровны. Активное общение с отцом, по преимуществу в письмах, относится к концу 1850-х — 1860 гг.: сохранилось 51 письмо поэта к Дарье и 6 писем, адресованных ей вместе с сестрами.
20 марта 1873 г. Дарья писала сестре Екатерине: «Вчера я получила от мама́ цветы в красивой вазе и стихи, написанные папа́» (ЛН-2. С. 424). Д. Ф. Тютчевой адресованы стих. «De ces frimas, de ces déserts…» (1860), «Не все душе болезненное снится…» (1864), «Когда на то нет Божьего согласья…» (1865).
Датируется 19 марта 1873 г. в соответствии с пометой в автографе (Т. Ф.).
Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 49. Л. 1–5; 6–8 об.
Список — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 194–195, рукой Д. Ф. Тютчевой, с ее пометой: «17 апреля 1873».
Первая публикация — РА. 1874. Вып. 10. Стб. 18–19, в первом биографическом очерке И. С. Аксакова. Текст вошел в очерк не полностью, отдельными фрагментами, составлен из 30 стихов — о знакомстве будущего поэта с В. А. Жуковским. В полном объеме — Изд. 1900, по списку. В изд. Чулков II (с. 271/495) основной текст — по автографу, в примечаниях напечатаны оба другие варианта. В Лирике II (с. 268/319) основной текст — по второму автографу (л. 6–8 об.), первый — в вариантах.
Печатается по автографу (л. 6–8 об.), с небольшими коррективами по списку. См. «Другие редакции и варианты». С. 315.
Автографы читаются с большим трудом, варианты текста хранят следы работы над ним автора, порою незавершенной.
Датируется в соответствии с пометой на списке.
Посвящено 55-летию со дня рождения Александра II. И. С. Аксаков описывает произведшее сильное впечатление на четырнадцатилетнего поэта событие со слов товарища его по университету М. П. Погодина: «В Москву приехало царское семейство и с ним, в звании наставника в русском языке при великой княгине Александре Федоровне, — Жуковский… Иван Николаевич захотел представить ему своего сына и 17 апреля рано утром повел Тютчева в Кремль. Но там колокола и пушки возвестили им о рождении будущего царя…». От себя Аксаков дополняет: «Для Жуковского, по тесноте помещения во дворце, была отведена келья в Чудовом монастыре: там и дожидался его Тютчев-отец с сыном, как вдруг раздалась пальба, загудели колокола, и на пороге кельи появился Василий Андреевич с бокалом шампанского в руках и с вестью о радостном событии» (Биогр. С. 16) (Т. Ф.).