Страница 4 из 43
— Джей был здесь, — сказал Мартин. — Наверное, он убежал к русскому дружку.
Джей и сын русского посла Лебедева были одногодками и учились в посольской школе, открытой год назад в рамках культурной программы ЮНЕСКО. Подростки быстро сдружились, и сам Холоран часто повторял, что дети понимают друг друга куда лучше взрослых, а однажды в шутку заметил, что было бы совсем неплохо, если бы дипломатией занимались не искушенные жизнью и оттого недоверчивые мужчины, а именно еще доверяющие друг другу дети. Возможно, что тогда на планете воцарился бы мир. Процесс разоружения не означал, что тайная война дипломатов изжила себя, напротив, расширение экономических связей означало обострение дипломатической борьбы.
— Ладно, — сказал посол. — Если Джей появится, ты его никуда не отпускай. Я скоро вернусь.
Он направлялся к русскому послу не без тайного умысла. Прощупать позицию соперника лучше всего в экстремальной ситуации — тогда человек раскрывается и его отношение к происходящему легче понять. Аятолла Сараддин становился с победой исламской революции реальной политической фигурой. Глупо было думать, что он уступит свои позиции после победы. Неизбежно, что последующие шаги будут направлены на установление отношений с аятоллой. Пусть он в своих выступлениях клеймит и американских империалистов и русских безбожников, в душе он отлично осознает, что политическая самостоятельность Исламии невозможна без соответствующей экономической базы. Аятолла может размахивать зеленым флагом сколько угодно, может звать правоверных на смертный бой с империализмом и коммунизмом, с индейцами, китайцами, с дьяволом, наконец, но народ нужно кормить. А когда страна в петле кабальных займов и долгов, быстро начнешь соображать, что необходимо, и тогда аятолла начнет маневрировать, начнет заигрывать с теми, кого публично клеймил, начнет подсчитывать возможные выгоды от тех и других. И тут главное — успеть сказать свое раньше или весомее соперника.
Русский посол сидел в холле, листая какую-то пеструю книжицу.
В городе слышались автоматные очереди и редкие разрывы ракетных снарядов.
Послы пожали друг другу руки.
— Слышали? — без вступления спросил Холоран.
— Вы о чем? — Лебедев бросил книжку на стол и протянул американцу сигареты. Русский посол курил «Краснопресненские», которые в американском посольстве называли почему-то «полпредовскими».
— О выступлении, конечно, — Холоран закурил и сел в кресло напротив русского посла.
— Вас тревожит его обещание умереть вместе с народом? — осведомился тот.
Холоран обругал себя в душе за выключенный приемник.
— Я слушал не до конца, — признался он. — После его напыщенных слов о единении с народом и братском дележе радостей и горестей я выключил приемник.
Русский посол включил лежащий на столе «кассетник», и гулкий холл заполнился голосом диктатора.
«И если вы отвергаете меня, если вы втаптываете в грязь свое собственное правительство, то нам с вами остается одно — умереть вместе, как мы жили!»
Уль-Рааб произнес свое обращение к народу на английском языке, являющемся официальным языком Исламии. Холоран обратил на это внимание только сейчас.
— Впечатляет? — спросил русский посол, внимательно наблюдая за Холораном.
— Почему он говорил на английском? — подумал вслух американец.
— Я думаю, потому, что это обращение касается больше нас с вами, чем его собственного народа, — сказал русский.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 16.35
В маленьком зале трое в тренировочных костюмах внимательно смотрели на экран телевизора. На большом плоском экране мелькали изображения различных участков лазерной станции противоракетной обороны. Мягкий голос комментировал показываемые картины.
— Наиболее безопасный подход к холму. Относительно безопасный, конечно. Остальные надежно прикрыты лазерами. Этот подход прикрыт дистанционными минами и кибернетическими средствами защиты. Сюда входят автоматы захвата, автопровалы, лабиринт и некоторые механические средства, которые вы увидите чуть позже. Все защитные схемы будут вам показаны, парни. Вот перед вами крупным планом вход в зону. Смотрите внимательнее, парни, здесь размещены средства электронападения. Соваться сюда не рекомендуется!
— Направо не ходи — самому живому не быть, — пробормотал смуглый худощавый парень с тонкими чертами лица. На вид ему было около тридцати лет.
— Ты прав, Вит! — хлопнул его по плечу напарник с добрым простоватым лицом, на котором выделялись толстые губы.
— Базу строили, как у вас говорят, на совесть.
— Рисковать все равно придется, — хмуро возразил второй американец. У него было красивое правильное лицо, начисто лишенное выражения. — Без риска на базу не пробиться.
— Риск риску рознь, — возразил первый американец. — Это не в русскую рулетку играть!
Русский удивленно посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду, Лукас? Американец выглядел не менее озадаченным.
— Я говорю о русской рулетке, — пояснил он. — Ведь эта игра в России очень популярна, не так ли? Берется кольт, в барабан закладывается один патрон, и барабан произвольно вращают. А потом, — Лукас приложил палец к виску, — повезет или не повезет. Как говорите вы, русские: «Судьба — индейка, а жизнь — копейка»?
Русский весело захохотал. Второй американец изучающе посмотрел не него.
— Я не так сказал? — обиженно спросил Лукас.
— Откуда ты все это взял? — ломким от смеха голосом спросил русский.
— Из фильмов о России, — объяснил американец и тоже засмеялся.
Невидимый комментатор прервал их веселую перепалку.
— За дело, парни! Времени у нас слишком мало, чтобы вы отвлеклись надолго. Продолжим знакомство с системами защиты…
По проселочной дороге, оставляя за собой пыльный шлейф, медленно двигался голубой лимузин. Близнецы на заднем сиденье спали.
— Осталось около пяти миль, — сказал водитель жене.
— Я уже жалею, что мы потащились в эти пески, — отозвалась та. — Было бы спокойнее, если бы мы поехали в объезд, как советовал полицейский.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 11.25
Генерал Уль-Рааб допил вино, швырнул пустой стакан на пушистый ковер, глядя, как он разлетается на мелкие осколки, усмехнулся и решительно вдавил кнопку в гнездо.
— Бред, — сказал Холоран. — Покойник, грозящий из могилы. Политически он уже давно труп и отлично осознает это. Но я хотел бы спросить вас…
Тяжелый гул заглушил последние слова американца.
Стены здания заметно задрожали; завибрировали, разлетаясь в пыль, стекла; и неожиданно в сумрачном холле стало ослепительно светло. Холоран стремительно повернулся к окну и успел увидеть вспыхнувшее за окном зарево. Сквозь проемы окон в холл ворвался шквал раскаленного воздуха, американца швырнуло на русского, оба упали, и Холоран ощутил под руками потное горячее тело русского. В этот момент на них рухнуло тяжелое кресло, и последнее, что увидел Холоран, было внезапно открывшееся у них над головами белое небо с несущимися в вихрях пламени тряпками и обугленными досками. Он закричал что-то бессмысленное, страшное, вжимаясь в расслабленное тело русского, и в это время на них обрушилась стена, уродуя пол всплесками камня.