Группа крови

Неожиданно для себя он обнаружил, что тесная комната медленно, но неотвратимо наполняется холодной водой. Громов попытался установить аварийный источник течи, но так и не нашел злополучного отверстия – казалось, что прозрачная жидкость сама просачивается сквозь толстые бетонные стены.

В какие-то считаные секунды критический уровень достиг широкой груди и продолжал увеличиваться; еще немного, и холодная жидкость смоет белую штукатурку высокого потолка.

Заметавшись по комнате, как загнанный зверь в хитроумных силках, Виталий натолкнулся на жестяное ведро, стоявшее под умывальником.

Набрав полную грудь спертого воздуха, молодой человек нырнул за спасительной посудиной и, перевернув вверх дном, крепко сжал ведро в закоченевших руках. Таким образом у него появился резервный запас необходимого кислорода, хотя трудно было сказать, насколько его хватит и успеют ли за это короткое время спасти бедствующего новичка. Но возможно, что коридор тоже заполнен водой, тогда подмоги ждать неоткуда.

Усиленно работая ногами, Виталий как мог пытался удержаться на плаву, сжимая в руках оцинкованное ведро. Его раскрытый рот жадно хватал на глазах исчезающий воздух. В воспаленном мозгу кстати или некстати пронеслась избитая поговорка, что перед смертью не надышишься. Мелькнула даже безумная мысль поддаться превратностям неумолимой судьбы, но тут же перед ним встал светлый образ любимой девушки, и он напрочь отогнал предательские думы о смерти.

Когда холодная вода достигла высокого свода, Громов последний раз глубоко вдохнул и нырнул под звенящее ведро.

С каждым новым вдохом кислорода оставалось все меньше и меньше. В пульсирующих висках бешено барабанила кровь. Мятущийся взор затуманился. Наконец грудь сдавила адская боль, все смешалось, поплыло перед закрывшимися глазами, и Виталий, теряя сознание, выпустил из сведенных пальцев блестящее ведро.

Последняя тревожная мысль гулким боем кремлевских курантов звенела в ушах: «Жить! Жить. Жить… Жи-и-и-и-ть…»

В легкие затекла обжигающе холодная вода, и бесчувственное тело медленно погрузилось в воду. Откинувшаяся голова с широко раскрытым ртом стукнулась о деревянную спинку узкой кровати. В глазах застыли непередаваемый ужас и немое отчаяние…

Глава 2

В просторной комнате чуть слышно гудел кондиционер. Было душно, кондиционер не справлялся с жарой. Яркая лампа освещала спартанскую обстановку – старенький диван с продавленным сиденьем плотно примыкал к широкому столу, за которым спрятался железный шкаф, похожий на матросский рундук.

Посреди светлой комнаты возвышался стул, на котором примостился Академик. Он неприязненно смотрел на Крокодила, развалившегося на койке.

– Ну как дела у Грома? – неожиданно спросил сидящий на деревянном стуле.

– А, – махнул короткой рукой угрюмый хозяин комнаты, – хлюпик он. Едва откачали. Ему надо держать свою волосатую задницу поближе к маминой юбке, а он собрался стать похожим на нас.

Академик неодобрительно качнул коротко стриженной головой и укоризненно произнес:

– Я не пойму, Сашок, – собеседник назвал недружелюбного приятеля по имени, – откуда в тебе столько лютой злости? Забыл, каким сам был в его возрасте? Между прочим, у него за спиной Дагестан и орден Мужества…

– Херня это все, – на редкость несдержанно высказался Крокодил, – медали и штабные писари имели, причем не отрывая задницу от табуреток. Всунул пару раз стервозной жене штабного начальника, она замолвит нужное словечко перед рогатым козлом – вот тебе и блестящая железка на героическую грудь.

– То-то я смотрю, что у тебя наград много, – улыбнулся Академик, – даже Героя дали; скольких же стервозных телок ты за это осчастливил, чьи тупорылые мужья были твоими командирами?

– Я свои побрякушки не под женскими юбками добывал. – Сашу справедливо задела за живое шуточка сидящего напротив товарища, и он зло сверкнул маленькими глазками.

Перехватив многозначительный взгляд вальяжного собеседника, Академик вернул лицу обычное выражение и процедил:

– Ты, Сашок, в меня глазками не стреляй – мне на твою злость откровенно наплевать. А пацана не трогай, понял?

Окинув приятеля недобрым взглядом, мстительный Крокодил скривился в усмешке, как будто хотел скрыть за ней истинные чувства.

Между тем Академик продолжил:

– Неизвестно, как житуха обернется. А ты собачишься, как шелудивый пес…

– Это я пес? – Хозяин уютной кельи угрожающе приподнялся с пружинной кровати. – Повтори, что ты сказал!

Не обращая внимания на ярую агрессию сослуживца, сидящий на колченогом стуле мужчина привычно дотронулся до огромной бородавки и произнес, не меняя расслабленной позы:

– Тебя молодые за глаза называют «гестаповцем». И знаешь, я начинаю с ними соглашаться…

Резкий выпад подскочившего Крокодила не дал Академику договорить – плотно сжатый кулак просвистел в нескольких миллиметрах от головы сидящего человека с отметиной на крупном носу, но тот за долю секунды успел уклониться в сторону.

Вслед за этим Крокодил попытался ударить согнутой ногой, но, вместо того чтобы впиться в мышцы брюшной полости, стопа врезалась в деревянную спинку треснувшего стула.

Академик, как заправский акробат из гонконговских боевиков, скользкой змеей распластался на твердом полу. Его левая нога искрометной плетью подсекла обескураженного противника, и тот растянулся во весь рост, но уже в следующий миг Крокодил, сгруппировавшись, подскочил на пружинистых ногах.

Однако было поздно: он пропустил мимолетный, но точный проникающий удар в солнечное сплетение. Глубокий вдох застрял в клокочущей груди, маленькие глазки, бешено вращаясь, уставились на возвышающегося Академика, который ткнул указательным пальцем за ухо разбушевавшемуся приятелю.

Крокодилу сразу же показалось, что где-то вывернули электрические пробки. Наступила полная мгла, затем привычная картинка вернулась – всего лишь на один миг, и он увидел сосредоточенное лицо Академика. В следующую секунду обмякшее тело Крокодила свалилось бы на холодный пол, не подхвати его за раскачанные плечи великодушный победитель короткого спарринга.

Когда сознание вернулось к офицеру, он услышал отдаленный голос товарища, вещавший, как будто из стальной бочки:

– Не забывай, Шурик, что ты всего лишь инструктор по стрельбе и экстремальным ситуациям – рукопашник все-таки я. Мне понятен твой боевой дух, но ты знаешь меня всего несколько месяцев, а уже пытаешься ухватить за яйца. – В сказанной фразе не чувствовалось жгучей обиды или неоспоримого превосходства – произнесенные слова звучали ровно и по-учительски назидательно, что еще больше выводило кучерявого из себя.

– Ладно, Мишаня, сочтемся, – процедил Крокодил вполголоса, наблюдая за тем, как Академик выходит в узкий коридор, плотно прикрывая за собой бронированную дверь.

Встав с бетонного пола, Александр нетвердой походкой подошел к стальному умывальнику и жадно приложился пересохшими губами к блестящему крану.

В это время в комнату ввалился полковник Ремизов и, мгновенно оценив ситуацию, спросил:

– Что у вас произошло?

– Ничего, – отмахнулся хозяин жилища, посмотрев прямо в проницательные глаза шефа.

Ремизов только иронично усмехнулся и задумчиво произнес:

– Ну-ну. Ничего, говоришь, а это что? – В сильных руках седого полковника была переломанная пополам спинка деревянного стула.

– Тренируюсь, – хмуро отозвался Крокодил.

Ремизов направился к выходу, небрежно бросив через плечо:

– За испорченную мебель вычтем из зарплаты, да, и зайди в лазарет, проведай Грома. – Неожиданно старший офицер замер на полдороге и обернулся к угрюмому подчиненному. – Между прочим, Академик действительно ученый – его докторской диссертацией были уникальные способы умерщвления… Плюс к этому он отличный практик. Твое счастье, что ты не попался ему в другом месте в другое время…

Когда за полковником закрылась дверь, Крокодил очень походил на обитателя тропических болот, в честь которого получил это несимпатичное прозвище. Гулкие шаги давно стихли в длинном коридоре, а он все стоял, переваривая услышанное…

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.