Страница 6 из 82
Скривелч переступил через труп Тринса и вышел из комнаты. Интуиция привела его в конюшню к конюху, который вполне разумно даже не пытался утаить правду от Наемного Убийцы при Высоком суде. Скривелч не стал терять времени. Проверив кое-какие вещицы в карманах, он приказал оседлать самую быструю лошадь. Через пару минут Наемный Убийца уже выехал со двора, и вскоре под сверкающим ночным небом он мчался по Северному пути к городу Вели-Джива.
От Флуджелна до Вели-Джива было недалеко. Северный путь вился по бескрайним крестьянским угодьям, пересекал равнину Чайн и тянулся через центр Северного Ябина до самой реки Идуенс, по которой проходила нидрунская граница. На реке стоял паром. Когда на рассвете Рилиан Кру прискакал к реке, паромщик еще спал. Рилиан выманил заспанного парня из его теплого домика, посулив необычайно щедрые чаевые. Таким образом он пересек Идуенс и очутился в Нидруне, где дышалось гораздо свободнее.
На нидрунском берегу дорога продолжалась, но в народе ее уже называли иначе — Тропою уравнителей, так на местном жаргоне величали разбойников. Рилиан остановился, чтобы осмотреться. Перед ним возвышались Борфинские горы, чьи снежные вершины сияли в лучах восходящего солнца. Густой утренний туман все еще покрывал землю, и первые заморозки посеребрили инеем траву. Дул сырой ветер, и Рилиан дрожал от холода под своим тяжелым плащом, накинуть который его уговорил Тринс. Где бы он был сейчас, если бы не бдительность Тринса? По крайней мере, мерз гораздо сильнее, это уж точно.
Тропа уравнителей, прямая как стрела, пролегала по тихим полям, с математической точностью выверяя мили, но затем в предгорье Борфинов начинала приспосабливаться к особенностям ландшафта. Местность стала неровной — то низины, то остроконечные холмы, и дорога пошла зигзагами, огибая огромные обнажения гранитных пород. Темно-зеленые хвойные деревья покрывали склоны, наполняя воздух свежим, резким ароматом. Холмы были непривычно пустынны. Ни хижина лесника, ни господский охотничий домик — ничто не проглядывало сквозь стройные ряды сосен.
Наступил день, а Рилиан все еще ехал. Солнце высоко поднялось в прозрачном чистом небе, и утренний туман исчез. Вскоре в желудке у молодого человека заурчало. Ни постоялого двора, ни какого-нибудь дома, ни попутчика. Не было вдоль дороги ни ягод, ни яблонь, сгибающих ветви под тяжестью плодов. Кошелек туго набит трейворнскими банкнотами и серебряными монетами, а поесть негде. Очень непривычно для цивилизованного человека!
При мысли о деньгах всплыло название этой дороги, что, в свою очередь, натолкнуло на мысль о пистоле с серебряными накладками, который он взял с собой из дома. Вот если бы он был сейчас при нем! А может… Дорожная сума, что собрал ему Тринс, приторочена к седлу. За всю ночь Рилиан так и не заглянул в нее. Теперь он достал ее из-за спины, развязал шнур, расстегнул пряжку и запустил руку в мешок. Пальцы нащупали лен, шерсть, кожу, затем скользнули по толстому концу оружия. Достав пистоль, Рилиан убедился, что тот заряжен, и переложил его в более доступное место. Теперь можно не опасаться уравнителей. Время бежало, а чувство голода не притуплялось. Время от времени он задавался вопросом, преследуют его или нет. Похоже, в этих притихших лесах не было хищников: ни в людском, ни в зверином обличий.
Холмы становились все круче, дорога все труднее. Рилиан остановился, чтобы дать передышку и себе, и лошади. Спешившись, он опустился на землю под огромным старым деревом, отбросил в сторону шляпу, прислонился спиной к стволу, вытянул ноги и глубоко вдохнул воздух с примесью соснового аромата. В воздухе присутствовал еще какой-то запах, помимо хвойного, слабую едкость которого он не мог никак распознать. Рилиан принюхался, в носу защекотало, пазухи носа заныли, и он чихнул. Дальнейшее экспериментирование вызвало новое чихание, и вскоре Рилиан прекратил свои попытки. Запах был неуловимым и, определенно, неприятным. Разлагающееся мясо? Нет. В памяти всплыло воспоминание о парах, появившихся за секунду до взрыва, происшедшего в поместье «Вересковый холм» во время визита незадачливого доктора натурфилософии. Столько лет прошло… Фульминаты? Коррозивы? Раствор желтой морилки?
Рилиан вскочил в седло и поехал на север. Он попривык к запаху и перестал о нем думать, но в носу продолжало свербить, и время от времени он чихал. На лошадь этот запах, похоже, действовал так же: животное фыркало, трясло головой и шло с очевидной неохотой. На закате, когда голодный как волк Рилиан в очередной раз взобрался на вершину холма, перед ним наконец-то открылась панорама города Вели-Джива. Вид оказался потрясающим. Он бы ничуть не удивился, увидев в таком оторванном от всего мира уголке грубо сработанную примитивность, но Вели-Джива таким не был.
Город раскинулся в просторной долине, окаймленной отвесными горными вершинами. Улиц было много и в основном — мощеные. Здания довольно эксцентричного стиля сложены из местного камня медового цвета. Изобилием куполов Вели-Джива напоминал котелок с водой, замороженной в момент кипения. Большая часть сводов имела зубчатое завершение, нередко украшенное разноцветными вымпелами, чьи цвета, вероятно, что-то сообщали о владельцах здания. Несколько каменных башен изысканной конструкции вздымались высоко над соседними строениями; кому они принадлежали — общественным учреждениям или частным лицам, — Рилиан не смог определить. Городская община была явно крупнее и цивилизованнее, чем он предполагал найти в таком краю. Богатый город откровенно процветал.
За Вели-Джива простирался лес — огромное море деревьев, занимавшее по крайней мере половину долины. Хотя день был ясный, над лесом стояла какая-то дымка — густые испарения, в которых тонули красные лучи заходящего солнца. Красноватое свечение на зелени таило что-то зловещее, и Рилиан рассматривал его с интересом. В долине задул ветер, и с ним пришло едкое дыхание тех лесов. Лошадь фыркнула, Рилиан чихнул.
Взгляд юноши, продолжавший блуждать по окрестностям города, наткнулся на мощную гранитную крепость, похожую на титана, взгромоздившегося на скалу. Крепость — огромное и неуклюжее сооружение древнейших времен — очевидно, была жилищем местного властителя, чьи предки правили городом, вероятно, со дня его основания. Тринс что-то говорил ему об этом господине, что-то такое, что Рилиан немедленно отверг. «Что же это было? А… Чародейство». Тринс сказал, что повелитель, его зовут Грейвен или что-то в этом роде, — признанный мастер магии. Чепуха, конечно. Народные суеверия, страхи, непонимание и слухи, которые приобрели подобие реальности. Этот Грейвен, несомненно, человек образованный, и уровень его познаний поставил его над простым людом, принимающим непонятное за сверхъестественное. Не исключено, что этот Грейвен — просто чудак, искренне помешанный на магии, или обыкновенный сумасшедший, дорожащий иллюзией власти. А возможно, ловкий мошенник, овладевший разными магическими фокусами, чтобы застращать своих подданных. А вот истинным знатоком магии он быть не может. Глупо на это надеяться — печальный опыт Рилиана приучил его ни на что не рассчитывать.
«А если на этот раз все будет иначе?» Этот вопрос всплыл сам собой, даже обычный пессимизм не мог погасить вспыхнувшей надежды, которая, как неискушенный борец, не желала признавать поражения. «Что, если он действительно имеет магическую силу? Сможет ли он помочь мне? Захочет ли? Как бы изменилась тогда моя жизнь!» На несколько мгновений Рилиан позволил себе увлечься роскошью обмана. Конец его постоянным неудачам… конец невероятным хворям, несчастным случаям и странностям… конец немыслимым катастрофам, следующим за ним по пятам… возможность обрести дом, спокойствие, семью… Такие мысли таили в себе опасность — за ними следовали жалость к себе и парализующее уныние. Тем не менее они периодически возникали у него.
Мечтания резко оборвались. Грохот взрыва прокатился по горам, и Рилиан машинально взглянул на небо в поисках грозовых туч. Но небо было ясным, жизнерадостность красок заходящего солнца обещала хорошую погоду. Земля под ногами слегка задрожала. Лошадь под Рилианом негромко заржала и в страхе прянула назад. Пока молодой человек пытался успокоить испуганное животное, трек раздался еще раз, и горы загудели, будто протестуя. Землетрясение? Извержение вулкана? Рилиан гадал, не спровоцировало ли его появление здесь сейсмические катаклизмы. Конечно, думать так — большая самонадеянность, но ведь случилось же землетрясение, разрушившее несколько надворных построек, в поместье «Вересковый холм», когда ему было четыре года. А позже его пригласили к двоюродным братьям в Южный Гридинг. И каждую ночь, пока он гостил там, сотрясалась земля и куры единодушно отказывались нести яйца. Его быстро отослали домой.