Страница 14 из 82
«Лучше не спорить с этим помешанным, — решил Рилиан. — Не известно, что еще он и его невероятная семейка могут выкинуть».
— И снова я не могу найти слов, — скромно признался он вслух. — Собственные мои приключения никогда не переставали удивлять меня. Вы дали моему уму пищу для глубоких раздумий. Мне потребуется время, прежде чем я смогу сформулировать равноценный ответ.
Кипроуз вздернул свой двойной подбородок.
— Я недоволен. Не такой реакции я ожидал. Я предвкушал благодарность, правильное понимание, энтузиазм, а вы, в лучшем случае, равнодушны. Холодность вашего ответа едва ли может мне льстить.
— О, господин, не называйте это холодностью. Считайте мой ответ признаком естественной нерешительности, паузой, возникшей в ошеломленном уме, которому требуется время, чтобы переварить, взвесить и усвоить массу новых возможностей.
— Возможностей? А, да, понимаю. Ваша голова — не из самых светлых, а натура — не из самых храбрых, так что сделаем скидку на это. Не всем из нас дарованы смелость и проницательность, позволяющая схватывать все на лету. Проницательность такого рода — признак величия, а величие встречается редко. Ну ладно, у вас будет время на размышления. Можете удалиться в спальню и там отдохнуть, восстановить силы и на досуге обдумать суть дела. Завтра мы возобновим наш разговор.
— С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи, — ответил Рилиан, а про себя добавил: «И хорошо бы она состоялась не раньше чем лет через пятьдесят. Если в моей спальне окажется окно, ты обо мне больше не услышишь. В городе лучше не появляться, там никому нельзя доверять. Но если я не вернусь в «Бородатый месяц», то как же мы с Тринсом встретимся? Ничего. Что-нибудь придумаю, главное — выбраться отсюда. Если случится худшее из возможного и мы разминемся, Тринс просто вернется в «Вересковый холм». И вслух сказал: — А сейчас, поскольку я очень устал и мне нужно о многом подумать, позвольте мне удалиться.
— Конечно, юноша.
— Дядя, — запротестовал Друвин, — ты же не собираешься позволить этому парню шляться по крепости, где ему вздумается, а? Давай я его свяжу или запру в комнате на ключ.
— Племянник, гостеприимство Гевайнов не допускает такого обращения, — упрекнул его хозяин. — Мне стыдно за тебя. Этот молодой человек — как бишь его имя? — наш гость. Безусловно, он свободен в передвижении по дому. Я лишь приставлю к нему слугу, который проводит его до опочивальни, а там он будет предоставлен сам себе.
— Но, дядя…
— Я чту доверие сеньора Кипроуза, — пробормотал Рилиан.
— Дядя, ты не знаешь, что…
— Спокойствие, племянник, — приказал Кипроуз. — Все будет хорошо. Вот увидишь. — Кипроуз сунул руку в карман своей необъятной одежды и вытащил что-то длинное, гибкое и сверкающее. Послышалось слабое шипение. Предмет свернулся свободными кольцами в руке Кипроуза.
— Подойдите ближе, — пригласил Кипроуз своего гостя, — вас это заинтересует.
Рилиан подвинулся на несколько дюймов.
— Что это? — спросил он.
— Оттуда вы едва ли это разглядите. А поближе не подойдете? Нет? Где же безотчетная смелость юности? Неужели тоже едва теплится, как и бледное подобие мысли? То ли дело в мое время… Ну да ладно. Мой малодушный гость, я хочу представить вам моего слугу по имени Крекит.
Кипроуз протянул ладонь, на которой поблескивало что-то серебристое. Длинный металлический предмет двигался сам по себе. Крошечная головка повернулась в сторону Рилиана. Пара рубиновых глаз с минуту изучала юношу, раскрылась пасть, задрожал серебряный язычок, и Крекит зашипел.
— Автомат? — предположил Рилиан.
— Нет, нет, гораздо более тонкая работа, — возразил Кипроуз. — Мой Крекит, стальной змей, частично из стали, частично из плоти, поэтому ему присущи свойства обеих материй. Он — мой преданый слуга, если угодно, один из немногих, кому я полностью доверяю. Благодаря двойственности его природы, у него иммунитет как к соблазнам всякого рода, так и к ржавчине. Крекит — мое собственное творение, шедевр природы и сверхнормальности.
Рилиан вглядывался в граненые рубиновые глазки с прозрачными ресницами. Стальной змей тоже не мигая смотрел на него.
— Вы предлагаете мне поверить, что эта металлическая вещица живая?
— Я ничего не предлагаю, — спокойно ответил сеньор. — Я советую вам наблюдать и делать собственные выводы.
— Я наблюдаю и вижу прекрасно выполненный механизм, способный весьма правдоподобно воспроизводить движения пресмыкающегося. Он выполнен невероятно искусно, я восхищен мастерством сеньора.
— Бессстолочь. — Голос был тонкий, высокий и пронзительный, напоминающий звуки, вылетающие из дешевого оловянного свистка. — Бессстолочь. Бессстолочь. Бессстолочь…
Рилиан вздрогнул от неожиданности.
— Веди себя прилично, Крекит, — игриво побранил питомца хозяин. — Наш гость не привык к общению с такими существами, как ты. Посмотри на выражение лица этого юноши: он изумлен, потрясен, огорошен.
Фрайбанни прыснула от смеха, а тройняшки загоготали.
— Обрати внимание на его сконфуженный вид, — весело продолжал Кипроуз. — Полное фиаско неразвитого ума, который впервые столкнулся с непредсказуемой реальностью.
— Бессстолочь. Бессстолочь…
— Внимательно рассмотри его, мой Крекит, и отметь замечательно вялое…
Рилиан наконец обрел голос:
— А еще что-нибудь он может сказать?
— Безусловно. Мой Крекит не лишен ума. Верно, Крекит?
— Крекит — не бессстолочь.
— Конечно же нет. Крекит голоден?
— Да-ссс. Голоден. Да-ссс…
— А что любит Крекит?
— Мышей. Лягушек. Жуков. Кровь. И масссло…
— Что еще любит Крекит? Кого любит Крекит?
— Госссподина. Госссподина. Госссподина…
— Вот так. Ну, молодой человек, — Кипроуз выразительно приподнял брови, — убедились? Что вы думаете о моей работе?
— Убедился. Я ошеломлен, — честно признался Рилиан.
— Естественно! — Кипроуз, казалось, был доволен ответом. — Итак, начало вашему обучению положено. Однако, представляя вам стального змея, я преследовал не только педагогические цели. Крекит проводит вас до той комнаты, где вы на досуге обдумаете мое предложение.
«То же самое мог бы сделать и один из лакеев, — подумал про себя Кру. — Но чародей хочет покрасоваться. Ладно, ублажим его. А как только представится случай, унесу отсюда ноги».
Он милостиво кивнул. Кипроуз улыбнулся не менее милостиво:
— Будьте любезны, подойдите ко мне и наклоните голову.
Рилиан не двинулся с места:
— Позвольте спросить, зачем?
— Чтобы я повесил вам Крекита на шею. Он укажет вам путь к вашей комнате, — объяснил Кипроуз. Крекит энергично зашипел.
Рилиан отступил назад.
— Так ли это необходимо? Крекит может ползти впереди, а я последую за ним.
— Молодой человек, это исключено. Бедное создание будет смущено и напугано. Мой малыш — весьма тонкая натура.
— Ясно. В таком случае я понесу его в руке. Или же он может обвиться вокруг моего запястья.
— Это не обсуждается. Мой Крекит — создание твердых правил и собственных привычек. Как ты ездишь на человеке, Крекит?
— На его шее, — ответил змей. — Как ласссо.
— Верно. Вы слышали, молодой человек? Теперь подойдите сюда и наклоните голову.
— Я бы хотел воздержаться.
Кипроуз нахмурился:
— Что, любая моя просьба будет наталкиваться на возражения? Мне будут перечить на каждом шагу? Разве вам неведомо, что гость должен выполнять все пожелания хозяина? Негибкость вашего характера — серьезный недостаток. В вашей выгребной яме варварства вас совсем не обучали основам учтивости. Откуда вы родом? Из Неронса?
— Из Трейворна.
— Тем хуже. Популяция дикарей. Мое время дорого стоит, молодой человек. Я не намерен терять его в препирательствах. Подойдите сюда сейчас же.
Рилиан не шелохнулся. Щеки Гевайна затряслись, словно заварной крем.
— Племянники, — коротко скомандовал он.
В мгновение ока тройняшки бросились на пленника, заломили ему руки и поволокли вперед. Оказавшись на расстоянии каких-нибудь десяти дюймов от Кипроуза, Рилиан в упор взглянул в его голубые глаза. Кто-то схватил его за волосы и рывком заставил пригнуть голову. Какое-то время Кру изучал рисунок каменного пола. Кипроуз подался вперед. Раздалось слабое шипение. Рилиан почувствовал на шее холодное прикосновение стали и содрогнулся. Металлическое кольцо медленно охватывало его шею. Оно не было ни тугим, ни тяжелым, только очень холодным. По знаку, поданному дядей, тройняшки отпустили пленника. Рилиан выпрямился, и его руки тут же взлетели к горлу. Челюсти стиснуты, лицо бледнее пальцев.