Оноре де Бальзак

Читая эти страшные строки, Оноре ощущал на лбу инквизиторский взгляд матери. Но хотя и был в числе последних в классе по так называемым «научным» дисциплинам, демонстрировал чрезвычайную легкость пера. С воодушевлением сочиняет он полную негодования речь, которую жена Брута обращает к супругу после казни их сыновей: «С ног до головы в крови собственных детей, осмеливаешься ты появиться перед их повергнутой в ужас матерью. Верх жестокости предъявлять ей их палача, но, быть может, ты хочешь воспользоваться моим страданием и увидеть, как умирает мать после убийства ее сыновей?». Удовлетворенное тщеславие от подобных сочинений никогда, впрочем, не сопровождается оценками выше средних за домашние задания. Его считают чересчур высокопарным и многословным. Преподаватели предпочитают юного Жюля Мишле, который возглавляет группу лидеров. Оноре удалось подружиться с несколькими учениками: двое знакомы ему еще по Вандомскому коллежу – Баршу де Пеноэн и Дебассен де Ришмон, братья Годфруа и Эжен Кавеньяк, Жюстен Гландаз, Огюст Сотле… Но никто из них ему душевно не близок, это соученики, а не братья, с которыми можно идти по жизни.

В 1816 году, закончив коллеж с весьма посредственными результатами, он вновь оказывается дома, где все те же своеобразные хозяева и неизменные привычки. Лора и Лоранс учатся в женском пансионе, где им преподают классическую литературу, немного – английский, учат шитью, вышиванию, хорошим манерам, умению вести беседу и игре на фортепьяно. Анри, дитя любви, меняет школу за школой, не в силах улучшить ни знания, ни характер, приводит в отчаяние учителей, в восхищение – мать. Бернар-Франсуа методично заботится о здоровье в надежде дожить до ста лет, не оставляя без внимания душевное равновесие жены, которая все больше подвержена перепадам настроения. Оба боятся, что их старший сын слишком склонен к безделью, праздности и комфорту, это видится им источником всех бед рода человеческого. А потому после каникул устраивают его младшим клерком к поверенному, господину Жану-Батисту Гийоне де Мервилю, в дом номер 42 по улице Кокийер. Кроме того, четвертого ноября записывают на факультет права в надежде, что спустя три года он получит диплом бакалавра в области, перед которой благоговеют все Бальзаки.

Поначалу Оноре был в восхищении от того, что сможет погрузиться в мир судейского сословия. Больше всего ему нравилась в его новом положении возможность оказаться свидетелем драм, разыгрывающихся среди сильных мира сего и скромных граждан. За ними стояли ненависть, скрытое соперничество, ревность, хитрость, обман, упования, не осмеливающиеся заявить о себе. Роясь в делах, Бальзак знакомится с тонкостями судебной процедуры, от него не ускользают ни комические, ни горестные детали судеб неизвестных ему людей, перед глазами разворачивается роман с множеством действующих лиц, которые дышат и страдают. Никогда прежде не становился он свидетелем столь неприкрытой жизни. Иногда кажется, что сквозь выведенные каллиграфическим почерком строки доносится интимный запах каждой семьи, преследует его неотступно, словно приговоренного наблюдать за чужим существованием, будто он одновременно еще и эти люди и у него нет больше собственной судьбы. Целый мир набрасывался на него, словно кошмар.

Судебную кухню Оноре осваивал в компании других клерков – бедных молодых людей, циничных и насмешливых. Приемная поверенного была светлой, с обшитыми деревом стенами и опрятной мебелью, помещение, где сидели «бумагомараки», являло собой ужасающую нищету. Здесь царил запах пыли, старой бумаги и клея вперемешку с душком от еды – перекусывали прямо на рабочем месте, ароматами плохо вымытых тел. В четыре часа старший клерк – и только он! – имел право на горячий шоколад. За его спиной, словно декорации, возвышались зеленые надписанные папки, груды документов на столах, по стенам – листовки о наложении ареста на имущество, о продаже его с торгов… Развеять мрачную атмосферу молодые люди пытались каламбурами, которые заставляли хохотать Оноре.

В апреле 1818 года отец решает, в целях расширения его познаний, забрать сына от поверенного и устраивает к нотариусу, другу семьи господину Виктору Пассе. Особенно удобным оказывается то, что логово этого крючкотвора располагается в том же доме на улице Тампль, где антресольный этаж снимают Бальзаки. Госпожа Бальзак предается мечтам о том, как однажды Оноре станет преемником господина Пассе и денег будет зарабатывать не меньше. Юноша старается не лишать ее этих иллюзий, сам же лелеет иные планы – слава писателя все больше манит его по мере знакомства с юридическими вопросами. Здесь, как и в конторе у Гийоне де Мервиля, он сидит, уткнувшись в дела, но, если выдается малейшая возможность, погружается в очередной роман или философский труд. Его выбор – литература, размышления, известность, на другое не стоит тратить время.

Тем не менее в угоду родителям продолжает занятия на факультете права, где преподаватели подводят теоретическую базу, весьма абстрактную, под те практические дела, которые вершатся у нотариуса, где Оноре служит. Четвертого января 1819 года он успешно сдает первый экзамен на степень бакалавра, но продолжать не желает – деятельность господина Пассе кажется ему более живой, разнообразной и необходимой для будущего, чем речи признанных теоретиков юридической науки. Что до «великих идей», он предпочитает черпать их в аудиториях Сорбонны и Коллеж де Франс, в залах Музея естественной истории – его любознательность не знает границ: раз мир существует, надо знать о нем все, от тайн души до секретов морей и небес. Слушая, как излагают свои убеждения выдающиеся современные философы, Бальзак колеблется между скептицизмом материалистов, столь милым его отцу, и универсальной концепцией творения, объединяющей научный и интуитивный подход. Переходя от Гизо к Кювье и Сент-Илеру, пьянеет от возможности объяснить тайны жизни, будь то царство животных или растений. Голова кружится от обилия философских систем, которые он успешно защищает и перед товарищами, и перед родными. И не от отца ли унаследован вкус к высокопарным речам? Близкие считают, что у Оноре чересчур хорошо подвешен язык: блестящие рассуждения об оккультизме или христианских доказательствах бытия Божия сменяют каламбуры и грубоватые шутки. Госпоже Бальзак кажется, что он решительно не созрел еще для сражений обыденной жизни и вместо того, чтобы приобретать от соприкосновения с реальностью опыт, извлекает лишь нагромождение химер, а надо бы сконцентрироваться, если стремишься занять положение в обществе. Но сын – неподъемный и воздушный одновременно, все перескакивает от одного проекта к другому.

Если верить сестре Лоре, он уже имеет успех у женщин: «Ему хотелось нравиться, и следствием стали весьма пикантные приключения… Я могу лишь сказать, что ни у какого другого молодого человека в начале пути не было столько оснований считать себя фатом». По ее словам, он поспорил с бабушкой на сто экю, что соблазнит одну из самых хорошеньких женщин Парижа, и выиграл. С уверенностью можно говорить о том, что госпожа Саламбье, которая до сих пор вовсе не любила внука, стала находить его общество восхитительным: смеялась его шуткам, охотно играла с ним в вист и бостон, иногда давала денег, чтобы тот прошвырнулся в Пале-Руаяль. В этом Оноре не мог себе отказать. Как только у него заводилась мелочь, умел весело провести время, с гризетками, конечно. Он пользовался их расположением, несмотря на румяное личико, пухлые губы, плохие зубы и громкий голос. А все потому, что эту толстую физиономию выручали невероятно яркие, живые глаза. Глаза – очаровывали, речи – завораживали. Впрочем, дальше легких побед дело пока не шло. Его же влекли завоевания иного рода, не на улицах – в салонах. В любви, как и в искусстве, ему хотелось чего-то необыкновенного. Когда же, наконец, встретится женщина, достойная того, чтобы вместе они стали легендой?