Страница 50 из 113
— И что же из увиденного в заморских странствиях больше всего запало тебе в душу, онья?
Но молчал Алдарион, глядя на восток, навстречу ночи. Наконец ответил он, но тихо, точно рассуждая сам с собою:
— Прекрасный народ эльфов? Зеленые берега? Горы, венчанные облаками? Непознанные края теней и туманов? Не знаю.
Он умолк, и понял Менельдур: сын его не высказал всего, что на сердце. Ибо Алдарион возлюбил Великое море, и корабль, что мчится по волнам в одиночестве, вдали от земли, гонимый ветрами, одетый пеной, к неведомым берегам и гаваням; и эта любовь и стремление к Морю не оставляли его до самой смерти.
Веантур более не покидал Нуменора; «Нумеррамар» же он отдал в дар Алдариону. Не прошло и трех лет, как Алдарион снова испросил разрешения отплыть и отправился в Линдон. Три года пробыл он вдали от острова, а вскорости после того уплыл снова, на сей раз на четыре года, ибо рассказывают, что теперь мало ему было плаваний в Митлонд, и принялся он исследовать берега к югу, за устьями Барандуина, и Гватло, и Ангрена, и обогнул он темный мыс Рас–Мортиль, и узрел огромный залив Бельфалас и горы страны Амрота, где и поныне живут эльфы–нандор[73].
На тридцать девятом году своей жизни Алдарион возвратился в Нуменор и привез отцу дары от Гиль–галада; ибо на следующий год, как было объявлено задолго до того, Тар–Элендиль передал скипетр сыну, и Тар–Менельдур стал королем. Тогда Алдарион смирил свое сердце и некоторое время оставался дома, на радость отцу; и в те дни он пустил в ход свои познания в корабельном деле, полученные от Кирдана, многое изобретая заново по собственному своему разумению; и еще привлек он людей к обновлению и улучшению гаваней и причалов, ибо снедало его желание строить корабли все более могучие. Но вновь и вновь охватывала Алдариона тоска по морю, и опять и опять уплывал он из Нуменора. И теперь мысли его обратились к опасным начинаниям, каковые команде одного корабля не под силу. Потому основал он Гильдию Морестранников, что столь прославилась впоследствии; и к этому братству примкнули все самые закаленные мореходы, влюбленные в Море. В нее стремились вступить юноши даже из земель, далеких от моря; а Алдариона называли они Великим Кормчим. В то время он, не желая жить на суше в Арменелосе, приказал построить корабль, что служил бы ему жилищем; потому назвал он его «Эамбар»; иногда Алдарион плавал на этом корабле от одной нуменорской гавани к другой, но по большей части корабль стоял на якоре у Тол–Уинена: то был небольшой островок в заливе Роменна, воздвигнутый там самой Уинен, Владычицей Морей[74]. На борту «Эамбара» находился дом Гильдии Морестранников, и там же хранились записи об их великих странствиях[75]; ибо Тар–Менельдур относился к затеям своего сына холодно и не желал слушать рассказов о его путешествиях, полагая, что Алдарион сеет семена непокоя и стремления владеть все новыми землями.
В те дни между Алдарионом и отцом его возникло отчуждение, и перестал Алдарион говорить открыто о замыслах своих и устремлениях, но королева Алмариан во всем поддерживала сына, так что Менельдур волей–неволей оставлял все как есть. Ибо число морестранников росло, росло и уважение к ним в глазах людей; и называли их «Уинендили», «любящие Уинен»; и упрекать или обуздывать их Кормчего становилось все труднее. В те дни нуменорцы принялись строить корабли еще более крупные и с большим водоизмещением; такие могли отправляться в дальние плавания, неся на себе множество людей и большие грузы. И теперь Алдарион часто покидал Нуменор. Тар–Менельдур неизменно препятствовал сыну и наложил ограничение на вырубку деревьев в Нуменоре для нужд судостроения; и потому пришло Алдариону на ум, что в Средиземье найдет он довольно древесины и обретет гавань для починки кораблей. Странствуя вдоль побережий, с изумлением и восторгом взирал он на огромные леса; и в устье реки, что нуменорцы называли Гватхир, Тенистая река, основал он Виньялонде, Новую гавань[76].
Но когда от начала Второй эпохи минуло без малого восемь сотен лет, Тар–Менельдур повелел сыну отныне оставаться в Нуменоре и на время отказаться от плаваний на восток; ибо король желал провозгласить Алдариона королевским наследником, как делали все короли Нуменора до него, когда их наследник достигал того же возраста. Менельдур помирился с сыном, и до поры царило между ними согласие. Был устроен праздничный пир, и на сотом году его жизни Алдариона провозгласили королевским наследником. Тогда же он получил от отца титул и полномочия Владыки кораблей и гаваней Нуменора. На празднества в Арменелос приехал некий Берегар, живший в западной части острова, а с ним — Эрендис, дочь его. И королева Алмариан обратила внимание на то, как прекрасна Эрендис — той красотой, какая редко встречалась в Нуменоре: род Берегара восходил к древнему дому Беора, хотя и не принадлежал к королевской ветви Эльроса, а потому Эрендис была темноволосой, хрупкой и грациозной, с ясными серыми глазами, как у всех ее родичей[77]. Эрендис же узрела Алдариона, проезжавшего мимо, и красота и величие королевского наследника так поразили деву, что она более не замечала почти ничего вокруг. Впоследствии Эрендис вошла в свиту королевы и снискала также благосклонность короля; однако Алдариона она видела редко: тот, не покладая рук, занимался насаждением лесов, стремясь, чтобы в грядущие дни Нуменор не испытывал недостатка в древесине. Очень скоро мореходы Гильдии Морестранников сделались беспокойны, ибо не по душе им было выходить в море нечасто и ненадолго, под началом младших капитанов; когда же миновало шесть лет со дня провозглашения королевского наследника, Алдарион вознамерился вновь отплыть в Средиземье. Король дал ему дозволение с крайней неохотою, ибо он желал, чтобы Алдарион остался в Нуменоре и нашел себе супругу, а Алдарион не внял отцовским уговорам; и по весне поднял он паруса. Но, придя попрощаться с матерью, увидел он среди свиты королевы Эрендис; и, любуясь ее красотой, угадал в ней скрытую силу.
И сказала ему Алмариан:
— Так ли тебе необходимо уезжать снова, Алдарион, сын мой? Неужто ничто не способно удержать тебя в прекраснейшей из смертных земель?
— Пока нет, — ответствовал он, — однако есть в Арменелосе сокровища более прекрасные, нежели можно отыскать в иных краях, пусть даже в землях эльдар. Но мореходы в разладе сами с собою, и в мыслях у них раскол; и по–прежнему владеет мною тоска по Морю.
Эрендис же сочла, что слова эти предназначаются и ей тоже; и с того дня и впредь сердце ее всецело обратилось к Алдариону, хотя и не питала она никаких надежд. В те дни ничто — ни закон, ни обычай, — не повелевало, чтобы потомки королевского дома, будь то даже королевский наследник, сочетались браком лишь с потомками Эльроса Тар–Миньятура; однако Эрендис казалось, что Алдарион для нее недосягаем. И все же с тех пор ни на кого из мужей не глядела она благосклонно и отсылала от себя всех, кто искал ее руки.
Минуло семь лет, прежде чем Алдарион возвратился назад и привез с собою золотую и серебряную руду; и принялся он рассказывать отцу о своем плавании и деяниях своих. Но отвечал Менельдур:
— Я предпочел бы иметь тебя при себе, нежели получать дары и вести из Темных земель. Это удел торговцев и путешественников, но не королевского наследника. Зачем нужно нам лишнее серебро и золото? Разве что, в утеху собственной гордыне, использовать их там, где подошли бы и другие металлы? Королевскому дому нужен человек, который знает и любит эту землю и народ ее, коим предстоит ему править.
— Разве не постигаю я людей каждодневно? —отозвался Алдарион. — Я могу вести их за собою и управлять ими по воле своей.
— Скажи лучше, некоторых людей,— тех, что схожи с тобою образом мыслей, — отвечал король. — А ведь в Нуменоре есть и жены, и не меньше их, чем мужей; а что знаешь ты о них, ежели не считать матери, которой ты и впрямь управляешь по воле своей? А ведь рано или поздно придется тебе жениться.
73
(Сир)-Ангрен было эльфийским названием реки Изен. Название «Рас–Мортиль» больше нигде не встречается; должно быть, это огромный мыс к северу от залива Бельфалас, также называвшийся «Андраст» («долгий мыс»).
Упоминание о «стране Амрота, где до сих пор живут эльфы–нандор», возможно, подразумевает, что повесть об Алдарионе и Эрендис была записана в Гондоре до отплытия последнего корабля из гавани Лесных эльфов возле Дол–Амрота в 1981 году Третьей эпохи; см. стр. 240 и далее.
74
Относительно Уинен, супруги Оссе (майяр моря) см. «Сильмариллион», «Валаквента», стр. 18. Там сказано, что «нуменорцы долго жили под ее покровительством и почитали ее наравне с валар».
75
Говорится, что дом Гильдии Морестранников «был конфискован королями и переведен в западную гавань Андуние; все его архивы погибли» (т.е. во время Низвержения), включая все подробные карты Нуменора. Но когда был конфискован «Эамбар», не сказано.
76
Впоследствии эта река называлась Гватло или Сероструй, а гавань — Лонд–Даэр; см. стр. 261 и далее.
77
Ср. «Сильмариллион», гл. 17, стр. 152: «у людей того дома [т.е. дома Беора] были черные или темно–русые волосы и серые глаза». Согласно генеалогическому древу дома Беора, Эрендис происходила от Белет+, сестры Барагунда и Белегунда, приходившейся, таким образом, теткой Морвен, матери Турина Турамбара, и Риан, матери Туора.