Страница 8 из 14
Когда впереди мелькнул свет фар, водитель машины зажег огни и сбавил скорость, после чего прижался к обочине, чтобы разминуться со встречной машиной. Когда огни этой машины исчезли из зеркала заднего вида, фары «шестерки» вновь погасли, а скорость увеличилась раза в два.
Оказавшись в противоположной от «Придорожного заведения» части Узинска, «шестерка» свернула в еще один темный переулок и притаилась там, растворившись в темноте.
Свет неполной луны проникал сквозь щель в занавесках и падал на старинные часы, замысловатые стрелки которых показывали полпервого ночи. На узкой жесткой кровати неспокойным сном спал человек. Он ворочался с боку на бок, отчего один угол его одеяла уже лежал на полу, и шептал что-то неразборчивое пересохшими губами. Человек этот был священником небольшой церкви, расположенной в городке, и звали его отцом Никитием…
– Приходите завтра на службу, – сказал отец Никитий, жмурясь от яркого весеннего солнца.
Он стоял у машины Лановых, спиной к церкви и глядя на складывающую в багажник машины вещи Светлану Лановую. Ей было двадцать семь, он это знал точно, то есть на одиннадцать лет меньше, чем ему. Она была довольно красива. Короткие белокурые волосы, большие серо-зеленые глаза, полные алые губы.
– Боюсь, что мы не сможем, – ответила она. – Мы уезжаем на все выходные.
«Уезжаете от слова Господнего!» – зло подумал Никитий.
– К тому же вы ведь знаете, что мы не посещаем церковь.
– Да, знаю. Но, думаю, что вы всё же должны прийти завтра. Мы будем говорить о грехе.
– Отец Никитий, – Светлана выпрямилась и поправила волосы. На ней была легкая шелковая рубашка и черные лосины, подчеркивающие форму ее красивых ног. – Вы нарушаете наше право на свободу вероисповедания, – и она улыбнулась.
Дьявольская улыбка! Дьявольская улыбка!
Он понял! Он всё понял!..
Отец Никитий заворочался в кровати, и с его губ слетели слова:
– Понял, всё понял!!!
Солнце уже не светило, по небу плыли низкие свинцовые тучи. Но Никитий не удивился. Он ведь всё знал.
– Свободу вероисповедания? Но вы ведь не верите…
– Правильно.
– Но вы должны…
– Свобода вероисповедания включает в себя не только свободу веры, но и свободу от веры. Это наше право.
– Тем более вы должны прийти завтра, ведь самый большой грех – это отсутствие веры. Вы должны, обязаны веровать в Господа нашего…
– Но вас ведь никто не обязывает не верить, – снова улыбнулась в ответ Светлана.
Улыбка! Она издевается над ним! Она насмехается надо всем: над церковью, верой и… Богом!!!
Насмехается над Богом!!! – прошептал отец Никитий, отбрасывая во сне одеяло. На лбу у него выступили и заблестели в лунном свете капли пота. – Издевается…
Проливной дождь лил со свинцового неба, Никитий чувствовал, как холодные капли текут по лбу и щекам. Волосы его тут же стали мокрыми.
Но Светлана не промокала. Одежда ее оставалась сухой, а на волосы не упала ни одна капля. Но что-то изменилось в ней…
Да-да! Волосы ее стали длиннее и золотистыми локонами падали на плечи; несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты, открывая белоснежную кожу шеи и груди, а сама рубашка стала намного короче.
– Вы странно смотрите на меня, – по-прежнему улыбаясь, сказала Светлана.
В глазах ее горел огонь.
– Дьяволица! – закричал Никитий во сне. – Не подходи ко мне! Не подходи…
Он метался на кровати, как безумный, молотил руками и тяжело дышал.
– Не подходи ко мне! Я знаю, кто ты!
– Что с вами, отец?
Светлана шла на него, улыбаясь. В глазах ее пылал огонь.
Дьявольский огонь!
Дьявольская улыбка!
Дьяволица!
Светлана протянула к нему руку.
– Не бойтесь отец, поедемте лучше с нами. Вы многое поймете, поймете, кто стоит над нами, кто правит миром.
– Нет!!! Вы несете грех, вы – его воплощение! Вы слуги дьявола! Я знаю это!
Небо рассекла молния, и земля содрогнулась от грома. Вода лилась сплошным потоком, но волосы и одежда Светланы оставались сухими, тогда как отец Никитий промок до нитки и дрожал не то от холода, пробиравшего его до костей, не то от страха.
Нет, не от страха! Бог с ним, он поможет победить, изгнать обратно в преисподнюю дьявольских слуг.
– Не подходи! – он вытянул перед собой крест, висевший у него на шее. – Во имя Господа, вернись туда, откуда ты пришла!…
– А откуда она, по-вашему, пришла? – раздался за его спиной голос и, обернувшись, он увидел Германа Ланового, стоящего в шаге от него.
Герман был выше Никития на голову и намного шире в плечах, а сейчас казался просто огромным и устрашающим. Глаза его тоже сверкали, а на губах застыла издевательская насмешка. Она никогда не сходила с его губ.
Слуга дьявола!
Огромная мускулистая рука Германа выхватила из рук отца крест и расплющила его, превратив в скомканный, словно ненужная газета, комок.
– Следующей будет ваша голова, отец!
Гигантская рука потянулась к его лицу…
Никитий с криком вскочил на кровати, полными ужаса глазами озираясь вокруг, и еще долго не мог понять, что находится у себя дома. На лице его блестели капли пота, на губах ощущался его соленый привкус.
– Дьяволица! – прошептал он и, вскочив с кровати, подбежал к окну.
Дом Лановых, погруженный в темноту и поэтому мрачный и зловещий, стоял метрах в пятидесяти, а высоко над ним висел серп луны.
– Они не верят в Господа, – прошептал Никитий, – и теперь я знаю почему! Слуги дьявола! Я всегда подозревал!.. И теперь я знаю, что делать!
Решительным шагом он направился к шкафу, оделся в свой обычный черный костюм и с особым благоговением нацепил на шею большой, размером с ладонь, крест. В другой комнате он взял в руки подарок своего школьного друга, которым он и не думал раньше никогда воспользоваться. Но теперь он понял, что это было предзнаменованием. Как и этот сон, открывший ему глаза…
Но это был не сон! Это было видение, ниспосланное ему свыше. Он должен пойти и исполнить свой долг.
Отец Никитий вышел из дома, и в лунном свете блеснуло стальное лезвие большого охотничьего ножа, подаренного ему когда-то давным-давно.
Глава 7
Герман Лановой посмотрел на часы со светящимися стрелками и потер глаза.
– Почти час ночи! – проворчал он, вставая и шаря ногами по полу в поисках тапочек.
– Может, показалось? – спросила лежащая рядом Светлана.
– Нет, звонили в дверь. Пойду открою и сделаю что-нибудь плохое со стоящим за ней.
– Только не разбуди соседей.
Герман, наконец, нащупал тапочки и, шлепая ими, вышел из спальни. Не включая света, пересек гостиную и оказался в совершенно темной прихожей, где щелкнул выключателем.
Увидев просочившуюся сквозь щель полоску света, отец Никитий задрожал. Сомнения вдруг охватили его. Всего лишь сон…
Нет. Не сон!!! Видение, давшее ему знание, открывшее глаза. Он должен, обязан избавить Узинск от слуг дьявола.
Он крепче сжал в скользкой от пота ладони холодную рукоятку ножа, а другой рукой снял с шеи крест.
Дверь открылась. На пороге в пижамных штанах стоял Герман, моргая сонными глазами.
– Отец Никитий?! А вы не скажите, который час?
Он снова издевается, подумал Никитий, глядя на мускулистые руки Германа.
– Следующей будет ваша голова, отец!..
Герман удивленно смотрел на отца. Левой рукой тот сжимал свой крест, цепочка которого свисала из ладони. Правая рука была заведена за спину. На отце был его обычный черный костюм, в другой одежде Герман его и не видел.
– Что-нибудь произошло? – спросил Лановой, переводя взгляд на белое, как мел, лицо Никития с блестящими возбужденными глазами.
– Да, можно войти?
– Заходите, – пожал плечами Герман, отступая в сторону.
Никитий вошел в прихожую и, неожиданно выкинув вперед левую руку, прижал крест к плечу Германа. Тот вздрогнул от неожиданности и прикосновения холодного металла.
– Да вы что?..