Страница 21 из 61
– Сначала надо разузнать, что тут произошло, – нашелся наконец Станиен. – Потом я подарю тебе собаку.
Нянька взяла Гая за руку:
– Пойдем, господин. После мы вернемся сюда.
– Отстань! – оттолкнул ее малыш. – Я не хочу после. Я хочу сейчас!.. Подари мне ее сейчас, отец! И раба тоже.
– Да зачем они тебе? – слабо сопротивлялся Станиен.
– Собака будет у меня лошадью, а раб – конюхом.
– Пусть он с ними поиграет, отец, – вмешался Луций. – Ты видел, как слушается собака пастуха.
– Но она испачкает Гая, – возразил Станиен, – у нее на плече рана.
– Сыны Квирина[65] с детства должны приучаться к виду крови! – с деланным пафосом продекламировал Луций и затем тихо, чтобы никто не слышал, добавил: – Тебя это избавит от неприятностей. Вспомни, что было сегодня у храма Кастора.
Станиен вздрогнул и поморщился: «Уже все известно!.. И у кого это такой болтливый язык! Но, если мальчишка и собака хотя бы на время развлекут Гая, Фульвия не будет бранить меня за покупку. Может быть, даже простит, если Рекс погибнет. А Гаю скоро надоест эта игрушка, и тогда мальчишку и собаку можно будет отослать».
– Хорошо, – согласился он. – Я подарю Гаю этих сицилийцев… Но знай, – с угрозой обернулся он к пастуху: – ты жизнью отвечаешь за безопасность маленького господина!
– Я буду смотреть за ним, как нянька, – пообещал Клеон, радуясь, что гроза миновала.
– Нет! – капризно топнул ногой малыш. – Няньки мне надоели. Ты конюх. Посади меня на лошадь!
– Нельзя, мальчуган, – остановил его отец. – Только на колеснице!
Понимая, что раненому Льву тяжело будет идти в упряжке, Клеон умоляюще посмотрел на хозяина:
– Дозволь маленькому господину ехать верхом. Упряжь натрет Льву рану, и он будет не так послушен.
– Пастух прав, – поддержал его Луций. – Пусть Гай едет верхом, отец. Это безопаснее. А чтобы Гай не испачкался, можно что-нибудь подложить. Возьми тот ковер, сицилиец, – указал он на небольшой коврик, покрывавший полукруглую скамью, на которой клиенты коротали время, поджидая, когда их позовут к патрону.
Рана Льва, которую он все время зализывал, почти перестала кровоточить. Клеон скрепя сердце помог малышу взобраться на спину собаки и пошел за ним, готовый подхватить Гая на руки, если Лев проявит недовольство. Рядом с юным наездником шагала обеспокоенная нянька.
– Клянусь богами, наш маленький Гай скоро будет победителем на конских ристалищах,[66] – улыбнулся Станиен, пропуская их в переднюю. – Помни, – свирепо прошипел он Клеону вслед: – за малейшую царапину ребенка ты поплатишься жизнью!
Глава 6. Путешествие по дому сенатора
Через маленькую переднюю Клеон и Лев с Гаем на спине вошли в атрий.[67] Пастух не сразу понял, что это: зал, храм или двор? Узорчатый мозаичный пол, тяжелые лиловые занавеси вместо дверей и вдали, на другом конце, убранный цветами ларарий[68] делали это помещение похожим и на комнату и на храм. Но, осмотревшись, Клеон решил, что ошибся: это, должно быть, двор – крыша покрывала это пространство только у стен, оставляя в середине большой просвет, наполовину задернутый шелковой шторой, над которой голубело небо, отражаясь в неглубоком бассейне, огороженном бронзовой решеткой. Должно быть, во время дождя вода с крыши стекала в этот водоем по черепичным желобам, спускавшимся с четырех углов верхнего отверстия. Клеон загляделся на звериные морды, которыми заканчивались желоба. Потом он заметил, что лиловые занавеси, висевшие по обеим сторонам атрия, кое-где отодвинуты; за ними виднелись маленькие комнатки, уставленные шкафиками с бюстами важных господ, плечи которых были задрапированы складками таких же плащей, как тот, что носил его хозяин, а большие лица их были раскрашены и казались живыми, как те маски, в которых актеры шли сегодня утром в похоронной процессии.
– Осторожнее, господин!.. Упадешь!.. – вскрикнула нянька, когда Гай запрокинул голову, вглядываясь в окна наверху.
– Ты мне надоела! – рассердился Гай. – Слышала, что сказал отец?… Пойди и доложи госпоже, что к ней скачет знаменитый наездник!
Нянька стояла в нерешительности.
– Не бойся, – сказал Клеон, – я присмотрю за мальчиком.
– Почему ты не уходишь? – крикнул Гай, замахиваясь на няньку. – Уходи, а то я буду плакать, и тебя накажут!
Нянька направилась во внутренние комнаты, поминутно оглядываясь и останавливаясь. Как только Гай замечал, что она на него глядит, он угрожающе вскрикивал: «Сейчас заплачу!» – и нянька шла дальше.
Гай сделал ей вслед гримасу:
– Ужасно они противные! – Видя, что Клеон с изумлением осматривается вокруг, малыш спросил: – У твоего прежнего господина не было такого красивого атрия?
– У меня не было никакого господина, – ответил Клеон. – Я жил с отцом и матерью.
Гай с интересом на него поглядел:
– Значит, отец продал тебя за то, что ты был непослушным?
Клеон вспомнил единственный случай ослушания, за который теперь был так тяжко наказан.
– Да, – вздохнул он, – я был непослушным и за это попал в рабство… по воле богов. – Желая отвлечь Гая, он сделал вид, что поглощен окружающим: – Для чего вам такая огромная комната?
– Как – для чего?! – удивился малыш. – А где поместились бы наши предки? Видишь, сколько их у нас! – Он указал на комнаты, примыкавшие к атрию: – Вон стоят они в шкафиках… А у тебя дома, – спросил он, – где помещают предков?
Клеон развел руками.
– Не знаю, есть ли они у нас…
– Конечно есть, – убежденно сказал Гай, – а то как же будут хоронить твоего отца? Когда умрет мой отец, наймут таких людей… забыл, как они называются… наденут на них маски и прикажут им идти перед носилками, будто это предки провожают его на погребальный костер. Эх ты!.. Такой большой, а простых вещей не знаешь! – Радуясь, что нашел человека, которому все в диковинку, малыш захотел поразить его еще больше: – Сейчас я покажу тебе самую красивую в мире комнату. Едем туда!
Клеон, взяв Льва за ошейник, повел его к ступенькам, на которые указал Гай.
– Стой! – приказал Гай, когда они проходили мимо ларария. – Смотри, какие красивые гирлянды мама повесила ларам – покровителям! А твоя мать тоже сама убирает ларов?
Клеон вспомнил свою хижину. Огонь раскладывали в ней прямо на очаге, и дым выходил в отверстие в потолке. Она была тесна и покрыта копотью, но там было уютней, чем в этом огромном атрии.
– У нас совсем простой дом, – сказал он, – но там было очень хорошо. Моя мать ухаживала за свиньями и курами, а когда я пригонял овец и коз, она их доила…
– Разве у вас не было вилика и рабов, которые занимались бы этим? – перебил Гай. – А весело пасти коз?… Они так прыгают! Когда поедем на виллу, скажу отцу, чтобы он позволил нам с тобой пасти коз… Ну, конь!.. Чего стал? – Гай вцепился обеими руками в ошейник Льва и стал колотить пятками его бока, заставляя взойти на ступеньки. Он задел ногой больное плечо Льва, и тот огрызнулся. – Лошадь рычит! – в восторге вскрикнул Гай. – Моя лошадь рычит!
Клеон положил руку на голову собаки:
– Тише, Лев!.. Твоя лошадь устала, – обратился он к Гаю. – Ты такой лихой наездник, что любую лошадь загонишь. Давай, я понесу тебя?
– Ну, понеси! – согласился малыш. – Только не на руках. Я влезу тебе на плечи и стану высокий, как башня. – Усевшись на плечах Клеона, он приказал: – Подними вон тот занавес и остановись на пороге. В середину входить нельзя. Это таблинум.[69]
Клеон откинул в сторону тяжелые лиловые складки и остановился удивленный: как эта комната не походила на огромный пустынный атрий! Мозаичный пол казался цветущим лугом, на котором среди ярких венчиков мака и нарциссов черные ласточки охотились за пестрыми бабочками. Там и сям стояли стулья с удобно изогнутыми спинками и отделанные бронзой скамьи. Блестели полированные дверцы и доска шкафа. Сверкало серебро светильников и цветное стекло ваз. Картины сражений, написанные прямо на стенах и обрамленные цветным мрамором, расширяли комнату, словно огромные открытые окна. По ту сторону таблинума, за раздвинутой занавеской, виднелся фонтан. Если бы струя воды в нем была неподвижной, его также можно было бы принять за картину.
65
Квирин – божество, близкое по своей сущности богу войны Марсу. В последние века Республики считалось, что основатель Рима, Ромул, и есть бог Квирин.
66
Ристалище – конские состязания в цирке.
67
Атрий (атриум) – первый, за передней, зал древнеримского дома. Обязательной принадлежностью атриума было отверстие в потолке (комплювиум) и под ним водоем для стока дождевой воды (имплювиум).
68
Ларарий – божница.
69
Таблинум – комната между атрием и перистилем (внутренний двор с портиком). Служила кабинетом хозяину дома.