Страница 13 из 68
Розалин немного успокоилась, но ее разбирало любопытство. Ей не терпелось узнать, что толкало Доминика Бодлера на опасные странствия в глуши и почему он вернулся в город. А где он учился? Все охотники со Скалистых гор — малообразованные мужланы. — Она повидала немало таких возле питейных заведений своего отца на пристани, Доминик на них не похож.
— В Сент-Луис меня привели дела, — сказал он, угадав ее вопрос. — Я вполне обеспечен, в отличие от твоего белобрысого поклонника Джеффри. Среди дикой природы я веду постоянную борьбу за существование, и это мне нравится. Но после встречи с тобой, Розалин, я должен одолеть зверя иного рода. Он — внутри меня. Самый опасный враг человека — он сам. Клянусь, мне не доводилось испытывать ничего труднее, чем необходимость сдерживать себя, когда ты рядом!
Позволяя Доминику целовать себя, Розалин надеялась, что она просто играет роль влюбленной. Но ее тело было явно не в ладах с рассудком. И когда пальцы Доминика проникли под корсаж ее платья и коснулись груди, она перестала робко протестовать и вздохнула от наслаждения. Ее мысли окончательно спутались, а в теле вдруг возникло странное сладкое ощущение, словно рой мотыльков вился вокруг ее трепещущего сердца. Казалось, они вот-вот начнут стучать по нему своими крылышками.
Доминик принялся жарко целовать ее обнаженные плечи и шею, спускаясь все ниже. Он тщился сдерживать рвущееся наружу желание. Все его тело напряглось и требовало удовлетворения. Можно было легко выйти из положения, проводив девушку до дверей ее дома. Но он жаждал эту очаровательную чертовку, спихнувшую утром Джеффри в придорожные кусты. Розалин весь день не выходила у него из головы, и наконец он сам пал жертвой своего воображения. Ему уже было мало ее губ, хотелось почувствовать все тело черноволосой волшебницы, утонуть в нем, слиться с ней в любовном экстазе, дать волю своим фантазиям.
Прижатая к бархатному сиденью, Розалин почувствовала, как колено Доминика раздвигает ее ноги. Но почему она его не отталкивает? Ведь это становится опасным! Нужно действовать! А между тем его рука уже поглаживала ее бедра под одеждой. Нет, пора отстраниться! Нужно держать его на безопасном расстоянии. Однако его ловкие пальцы умело ласкали ее, и она уже не могла совладать с собой.
Доминик покрыл ее грудь жаркими поцелуями. Розалин затрепетала от сладострастия, словно роза, распускающаяся под ласковыми лучами солнца. Она забыла обо всем на свете и почувствовала, что вот-вот желание отдаться победит. Как ему удалось сковать ее волю к сопротивлению и подчинить себе ее чувства?
Рука Розалин непроизвольно обняла его за крепкую шею. Она встретилась с ним взглядом и утонула в изумрудной глубине его глаз, полных солнечного света. Доминик произнес ее имя, и сердце Розалин сладко заныло.
— Розалин, — шептал он ей на ухо, — я чувствую, что не могу выполнить своего обещания. Искать забвения с другой, думая о тебе, — ужасное испытание! Клянусь, я желаю только тебя, хотя и понимаю, что ты не создана лишь для забавы. — Губы Доминика ласкали ее шею, его голос слегка охрип. — Прикажи навсегда оставить тебя! Прогони немедленно, пока я еще владею собой! Слезы хлынули из ее голубых глаз: прогнать Доминика! Ей стало страшно от одной мысли об этом. Прижавшись к нему горячим, трепещущим телом, она откинула голову на подушку и воскликнула:
— Возьми меня! Доставь мне наслаждение, которого я еще не испытывала!
Его рука скользнула под ее сорочку, и, дотронувшись до ее обнаженной груди, Доминик застонал от вожделения. Охваченный страстью, он стал раздевать ее одной рукой, продолжая обнимать и целовать.
— Вот мы и приехали, сэр! Вы меня слышите, хозяин? — вдруг раздался снаружи голос кучера.
— Вот дьявол! — выругался Доминик, проклиная себя за то, что он забыл о времени. Что он затеял? Девушек не лишают целомудрия в экипаже на первом же свидании!
Розалин очнулась от сладкого забытья и испытывала острый стыд за свое поведение. Может, в предыдущей жизни она была шлюхой? Стоило ей только встретить мужчину, непохожего на других ее кавалеров, как она растаяла и дала волю чувствам. Бесстыдница!
— Розалин… Я… — сумбурно начал Доминик, приводя в порядок свою одежду.
Девушка лихорадочно оправила платье, распахнула дверцу и выскочила наружу.
Доминик откинулся на сиденье и запустил пятерню в волосы. Из его груди вырвался полувздох-полустон. А может, это к лучшему? Он просто слишком вошел в роль. Что ж, для удовлетворения зова плоти существует бордель. Там не нужно особых усилий для того, чтобы потешить свою похоть.
Он выглянул из окна, чтобы велеть Мосли трогать, и увидел массивную стену дома Розалин. Зыбкий образ милого, нежного создания, пахнущего жасмином, возник перед его мысленным взором. Его тело не желало соглашаться с рассудком. Оно мечтало о Розалин — единственной женщине, сумевшей раздуть из тлеющих углей его желания пламенную страсть.
Глава 6
Розалин захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной и прошептала:
— Боже мой! Я едва не переступила роковую черту!
Она зажмурилась, переполненная воспоминаниями и противоречивыми чувствами. Образ Доминика стоял у нее перед глазами. Его тело, казалось, еще прижимало ее к сиденью, а греховное желание, которое он в ней разбудил, упорно не хотело угасать. Мир темных страстей, доселе неведомый, уже ее не отпускал. Розалин хотелось вновь почувствовать прикосновение рук Доминика и, позабыв обо всем, окунуться в омут наслаждений…
Но довольно! Розалин тряхнула головой и поспешно направилась к лестнице, словно убегала от кошмара. Из кабинета ее окликнул отец:
— Это ты, дочка?
— Да, папа! — отозвалась она, перепрыгивая через две ступеньки.
— Вечер удался?
— Нет, это был самый отвратительный вечер в моей жизни!
— Вот и прекрасно! Спокойной ночи!
На последней ступеньке Розалин едва не столкнулась с домоправительницей Тесс — толстой, круглолицей негритянкой, присматривающей за усадьбой уже не первый десяток лет.
— Принеси мне горячего чаю с коньяком! — потребовала Розалин. — Я устала и хочу поскорее уснуть.
— У тебя неприятности, девочка? — пытливо взглянула на нее Тесс. — Надеюсь, ты не поссорилась с кавалером?
— У меня разболелась голова после спектакля. В театре было душно, — отвела взгляд Розалин, зная, что старуху трудно провести, а признаваться в том, что истинной причиной ее неважного самочувствия стал зеленоглазый рослый красавец, она не собиралась.
— Ложилась бы пораньше, непоседа, и поменьше скакала бы верхом, тогда и голова бы не болела, — проворчала негритянка. — Носишься целый день как угорелая! Глядя на тебя, я и сама порой чувствую себя скверно.
Служанка отправилась готовить чай, и Розалин облегченно улыбнулась: она любила старую негритянку, хотя та, похоже, и доносила Ленор о каждом ее шаге. Обе старухи нянчились с Розалин, как курица с яйцом, и принимали близко к сердцу любые сплетни о своей подопечной.
Вернувшись с чашкой ароматного горячего чая с коньяком, Тесс прочитала Розалин нравоучение о вреде недосыпания и пользе размеренного образа жизни. Розалин слишком устала, чтобы спорить. Ей хотелось поскорее уединиться в спальне и за чаем обдумать события минувшего дня.
День начался с невинной лжи во имя ублаготворения угасающей день ото дня бабушки. Потом Розалин попыталась обмануть самое себя и окончательно запуталась. Словно наивная дурочка, думала устоять против магнетизма Доминика, его изощренного ума и обезоруживающего шарма. Более того, внушила себе, что не уступает его страстному натиску, а лишь изображает влюбленную. Но теперь, после случившегося в карете, Розалин поняла, что ее сердце победило рассудок и, не помешай им кучер, она бы отдалась Доминику. Он ее умолял отвергнуть и прогнать его, а она… Боже! Она не нашла в себе сил справиться с соблазном! Розалин жалобно застонала и отпила глоток чаю. Несомненно, всему виной ее бешеный темперамент. Что еще, как не горячая кровь, могло толкнуть ее в объятия Доминика, заставило целоваться с ним до головокружения и откровенно предложить ему себя? Она всегда строила воздушные замки и повиновалась минутному капризу. Странно, что воля ее покидает лишь в обществе этого черноволосого дьявола. В чем причина? Розалин чертыхнулась, не найдя ответа, но ее терзала мысль, что этот мускулистый, загорелый красавец парализует ее своими изумрудными глазами: ведь последствия этого могут ее погубить! Она встала на скользкий путь, и, связанная ложью по рукам и ногам, не может повернуть назад.