Страсть под луной

— Так ты не знаешь мужчин, да, Чикаго? — настаивал он, игнорируя ее просьбу.

Она пожала плечами, а Дру продолжал править кобылой: он заставил ее повернуть налево, направо, потом остановил.

— Я знаю, что у мужчин бывают любовницы. У Хуберта их две. Жениться мужчины часто стремятся для престижа и положения в обществе. Мне сказали, что обязанность жены подчиняться мужу, когда он захочет произвести на свет наследников. Что же еще мне следует знать о мужчинах, кроме того, что их нужно терпеть со всеми их недостатками и принимать такими, какие они есть?

Дру уставился ей в затылок.

— Значит, ты думаешь, что люди женятся только для этого? — спросил он.

— В моем кругу это так, — ответила Тори, беря в руки поводья, чтобы попробовать сделать то, чему ее учил Дру.

— Ну, в моем-то кругу все совсем иначе, — насмешливо фыркнул Дру. — Уж если я женюсь, то собираюсь получать удовольствие дома, а не где-то на стороне, как это планирует делать твой жених.

Тори взмахнула ресницами и повернула голову, уставившись на Дру.

— Все время? — спросила она озадаченно.

— Черт побери, конечно! — Ну надо же, у этой девушки совершенно дикий взгляд на брачные узы. Десять к одному, она понятия не имеет о любви! Она не знает ничего о том, что на самом деле имеет значение в жизни. Спасибо Гвен, эту женщину надлежит выпороть за то, что она испортила свою дочь!

Тори на мгновение задумалась.

— А что происходит, когда мужчина и женщина спят вместе? — спросила она и тут же испугалась своего вопроса. Дру тоже был озадачен. Тори ни разу еще в жизни не обсуждала столь деликатную тему. Почему она избрала в учителя именно этого грубияна бродягу, объяснить было трудно. Возможно, потому, что Дру сумел ее убедить, что вовсе не мечтает затащить ее в постель. Зная это наверняка, она ощутила облегчение.

Дру вытаращил глаза. Он вовсе не собирался преподавать Тори уроки о пестиках и тычинках, он собирался учить ее только тому, как выжить в дикой местности.

— Вы понимаете, что я имею в виду, — вспыхнула Тори, продолжая разговор о таинственном вопросе:

— Это доставляет больше удовлетворения.., чем просто делать детей?

Дру резко выдохнул. Да, нелегкое путешествие предстоит ему в компании этой малышки.

— Ну, если уж тебя никто никогда не целовал, то…

— Дважды, — заявила Тори, гордясь собой. Она повернулась в седле, чтобы поглядеть на Дру, — тот демонстрировал молчаливое изумление:

— Но, должна признаться, в этом не было большого удовольствия. Если при этом полагается чувствовать что-то особенное, то ничего подобного не было и в помине. Но что-то ведь должно было произойти?

Дру с опозданием на полсекунды осознал, что ему не стоило заглядывать в блестящие фиалковые глаза или смотреть на ангельские губы. В этом состояла его огромная ошибка. Глядя на эту наивную девочку, он начинал терять контроль над собой; его истинное желание, вероятно, испугало бы ее. Разум говорил ему — держись подальше. Дру знал, что не имеет права даже мечтать об этом невинной девушке. Но, Бог мой, ей еще предстояло так многому научиться, и ему очень захотелось стать ее учителем.

— Ну, если уж ты, Чикаго, никогда ничего не ощущала, то, значит, тебя просто никто по-настоящему не целовал…

От его хрипловатого голоса и затуманившегося взгляда у нее пошли мурашки по телу. Тори поглядела в чистые синие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и ей неожиданно захотелось, чтобы он поцеловал ее.

Дру словно прочитал ее тайные мысли и склонился к ее лицу. Тори затаила дыхание, ожидая, что за этим последует. Она слегка вздрогнула от прикосновения его колючей небритой щеки, но легкое прикосновение его полных губ оказалось мягким и приятным. Он долго осторожно покусывал ее губы, затем раздвинул их языком и стал изучать все уголки ее рта.

Тори чуть не задохнулась от блаженного ощущения, охватившего ее. Дру обнял ее и прижал к себе. Свободной рукой он скользнул по ее бедрам и начал ласкать ей живот. Тори так резко дернулась, что чуть не свалилась с лошади. От его прикосновения сердце ее забилось и дышать стало невозможно.

Она никак не ожидала этого от грубого, мужлана. Тори сразу почувствовала, насколько опасен Дру Салливан. Он заставил ее понять, что он — мужчина, который может пробудить дремлющие в ней страсти. Тори не предполагала, что ласки Дру вызовут у нее такую реакцию. Она предпочла бы вовсе ничего не чувствовать!

— Наверное, мне лучше сосредоточиться на обучении верховой езде, — смущенно проговорила Тори.

— А мне, наверное, лучше пересесть на своего коня, — ответил ее учитель, и голос его был хриплым от плохо скрытого желания.

С ловкостью опытного всадника Дру подобрал ноги и перескочил на коня, который трусил рядом. Он выругался про себя, поймав взгляд Тори, — она заметила, как набухла его плоть под кожаными брюками. Бессмысленно утверждать, что эта девушка его не волнует. Более наглядное доказательство трудно придумать, а ей давно уже пора знать анатомию мужского тела.

— Вы сможете ехать в таком состоянии? — Тори прикрыла рот, проклиная себя за длинный язык, лицо ее залила краска. О, небо! Зачем она задала ему этот вопрос? Но ее женское любопытство, казалось, взяло верх над разумом.

Смущение, от которого заалели ее щеки, заставило Дру хмыкнуть.

— Езда верхом будет довольно тяжелой, — признался он, погоняя лошадь. — Но я выживу.

— Тяжелой, — поправила его Тори.

— Черт побери, Чикаго, — огрызнулся Дру. — Меня не обучали в тех великолепных школах, за которые платят бешеные деньги. Если я захочу взять уроки английского…

— Вам стоило бы подучиться грамматике, — заметила она, но, увидев его пылающий негодованием взгляд, закрыла рот.

— Грамматике, — протянул он. — Грамматика здесь никому не требуется. Здесь нужно знать людей и диких зверей. Если ты не сможешь мчаться во весь опор, удирая от беды, или стрелять с бедра, когда твоя лошадь мчится галопом, то вряд ли тебе стоит жить на Диком Западе. И я не стану брать уроки английской грамматики, пока не научу тебя другим, более важным вещам.

— Извините, я не хотела вас обидеть, — пробормотала Тори, чувствуя, что готова расплакаться от его горьких слов.

По какой-то необъяснимой причине она была так чувствительна с этим мужчиной, что каждое его грубое слово или грубый взгляд ранили ее. Да и зачем было задавать ему такие неуместные вопросы? “Из вредности”, — подумала Тори. Но в результате она получала еще более острые ответы. Девушка внутренне сжалась — она никак не могла разобраться в своих чувствах.

Он сам виноват, что она обидела его, утешала себя Тори. Он заставил ее насторожиться своими оскорбительными замечаниями, дразнящими поцелуями и наглыми ласками!

— Черт побери, Чикаго, не начинай снова плакать, — взмолился Дру, усаживаясь поудобнее в седле. — Я и не подозревал, что в тебе столько воды. Если ты собираешься давать течь всякий раз, когда я ругаю тебя, мне придется купить каноэ, чтобы плыть до Монтаны. Хватит быть такой неженкой.

— У тебя вместо крови, вероятно, ледяная вода, бесчувственная скотина, — проговорила она вполголоса, вытирая слезы. — Как только ты научишь меня пользоваться пистолетом, я пристрелю тебя, и на этом все будет кончено.

Дру подъехал к Тори, легонько ладонью приподнял ее голову и с обезоруживающей улыбкой посмотрел ей прямо в глаза. Тори была изумлена такой быстрой сменой настроения.

— В тебе на самом деле что-то есть, Чикаго, — пробормотал он, не в силах оторвать глаза от губ, нежных, как лепестки розы.

Поддавшись импульсу, он наклонился было, чтобы поцеловать ее и утешить, но затем решил, что так будет только хуже. С каждой минутой он все больше привязывался к этой городской красотке.

Важный денди, за которого Тори собиралась выйти замуж, явно ее не стоил. Она заслуживала иного мужчины, а не обладателя двух любовниц. Ей самой нужна любовь, постоянная и нерастраченная. Тори пока — нераспустившийся бутон, а когда настанет срок — это будет самый благоуханный цветок в мире. После ее возвращения домой Хуберт будет ей не пара — уж Дру-то позаботится об этом. Он еще посмеется над Хубертом Каррингтоном Фрезье-младшим.