Страница 3 из 50
— Хм, — сказала я, — кажется, растянула мышцу. Может, закончим на сегодня? Вернемся к тебе и примем душ. А потом я приглашу тебя на завтрак. Сегодня в кафе будут бельгийские вафли.
Оказывается, не стоит недооценивать привлекательность бельгийских вафель.
Хотя, с другой стороны, дело могло быть в душе. Тед считает, что с точки зрения охраны окружающей среды неразумно, чтобы два человека тратили зря воду и принимали душ по отдельности, когда могут принять его вместе.
Раньше я не была большой любительницей душа. Но Теду перед тем, как принимать душ, приходится снимать очки, поэтому мне не надо жаться к стене, чтобы скрыть целлюлит. Ну, это всего лишь дополнительный бонус.
Тед, пока мы намыливали друг другу грудь, не очень уверенно сказал:
— Хизер, я хотел тебя кое о чем спросить.
— Да?
Не очень-то легко говорить спокойно, когда парень намыливает тебе мочалкой интересные места. Даже если из-за сильной близорукости он их совсем не видит.
— У тебя… э-э… есть какие-нибудь планы на лето? Он что, интересуется, не разделю ли я с ним арендную плату за домик на берегу? Вообще-то это неловко, я совсем не пляжная девушка. Потому что пляж — это купальник, а в моем случае купальник означает саронг, что, в свою очередь, означает чувство неловкости, когда все начинают спрашивать: «Ну когда ты снимешь саронг и пойдешь с нами купаться?»
— Я хотел спросить… ты можешь взять несколько недель отпуска?
— Не знаю, — медленно сказала я. Несколько недель на пляже? Несколько недель не снимать саронг под предлогом, что у меня сыпь от жары? — За то время, что я работаю, у меня наберется только с неделю отпуска.
«Интересно, он поверит, если я скажу, что у меня аллергия на песок?»
— На это понадобится больше недели, — шепчет Тед, опуская голову еще ниже. — А как насчет отпуска за свой счет? Как думаешь, сможешь ты его выбить?
— Пожалуй, могу попросить. — Что происходит? Вернее, я знаю, что происходит там, внизу, но что происходит наверху, в голове моего бойфренда? То, что он говорит, все меньше и меньше похоже на предложение провести уик-энд на пляже и все больше и больше похоже на… даже не знаю на что. — О каком сроке идет речь? Что у тебя на уме? Пеший поход? Тед улыбнулся.
— Не совсем. Вообще-то… ладно, забудь. Когда будет подходящий момент, я задам тебе один вопрос. А сейчас момент определенно не… не подходящий.
Если хотите знать мое мнение, момент самый что ни на есть подходящий. Для удовольствий.
О чем таком Тед хочет меня спросить (когда будет подходящий момент), и при чем тут летний отпуск?
Гм… что… Нет…
Нет, точно нет. Нет. Не может быть. Мы встречаемся всего двенадцать недель!
Но, с другой стороны, я же бегала с ним сегодня утром. Если это не признак серьезных отношений, то что?
Но все-таки в жизни главное — всякие мелочи, правда.
Оглядываясь назад, я понимаю: очень забавно (забавно не в том смысле, что смешно, а в том, что странно), что именно в тот момент, когда я об этом подумала, мой новый босс сделал первый глоток утреннего кофе.
И умер.
2
Нет, ты не толстая, ты просто не в форме.
Не измеряй успех килограммами.
Влюбленность — вот возвращение к норме!
Влюбись и станешь красивою самою.
Я пришла в офис в хорошем настроении. Правда, Пит, наш охранник, похихикал над моим подчеркнуто небрежным прощанием с Тедом («Пока», Тед: «До скорого»). Кажется, несколько человек из персонала Нью-Йорк-колледжа нас уже раскусили. Магда — точно. Когда она увидела, что и у Теда, и у меня волосы еще влажные (надо не забыть купить фен и оставить его у Теда вместе со сменной одеждой, которую я держу в нижнем ящике его комода), она, как мне показалось, не смогла удержаться от ухмылки.
Но не важно, вряд ли они кому-нибудь расскажут. Хотя нам надо быть поосторожнее с совместными завтраками. А вдруг однажды утром в кафе объявится какой-нибудь другой студент Теда и увидит, как мы едим одну на двоих половинку грейпфрута? Это будет трудновато списать на индивидуальные занятия по математике.
Вот с кем мне точно надо быть поосторожнее в том, что касается Теда, так это с моим новым боссом, доктором Оуэном Витчем (он доктор наук). Витч раньше работал при администрации президента, а сейчас временно исполняет обязанности директора Фишер-холла. Том, мой прежний босс, ушел на повышение.
Кто бы мог подумать, что так трудно будет найти человека, который согласится управлять резиденцией на семьсот коек за жалованье в тридцать тысяч в год и бесплатное жилье в Гринвич-Виллидж, где арендная плата одна из самых высоких в стране.
Но после того как в нашей резиденции всего лишь за девять месяцев произошло несколько убийств, снискавших ей прозвище «Общага смерти», желающих здесь поработать оказалось на удивление мало.
А жалко, потому что Фишер-холл — классное место. Это одно из самых больших зданий на Вашингтон-сквер, к тому же сохранившее с середины девятнадцатого века до наших дней немалую долю своего великолепия — мраморные полы, каминные холлы. Правда, большинство комнат теперь поделены на двойные трехместные (две смежные спальни, в каждой из которых живет по три студента).
Не представляю, почему за эту должность не борются выпускники всех университетов страны.
В общем, сейчас мы работаем с Оуэном, он славный, милый, но уж больно старомодный. Например, каждый день приходит на работу в костюме. Представляете?!
И довольно строго относится к соблюдению правил колледжа, вплоть до мелочей. Например, однажды у нас закончилась бумага в ксероксе, и я послала Сару, нашу помощницу, позаимствовать бумагу в другом кабинете, дальше по коридору, так Оуэн, представьте себе, сделал мне замечание:
— Хизер, надеюсь, у вас не войдет в привычку заимствовать канцелярские принадлежности в других кабинетах. Заботиться о том, чтобы в нашем кабинете всегда имелось в наличии все необходимое для работы, — одна из ваших обязанностей.
Вот так.
К тому же Оуэн в некотором роде замешан в большой каше, которая заварилась не так давно, — работающие аспиранты объединились в союз, чтобы протестовать против урезания зарплаты и пакета медицинской страховки. Оуэну полагается выступать посредником между аспирантами и администрацией президента колледжа, в основном это сводится к тому, что часть своего рабочего времени в кабинете он спорит о политике колледжа с рассерженными аспирантами, которые даже не живут в нашей резиденции.
Теперь понимаете, почему я стараюсь держать мои отношения с Тедом в тайне от Оуэна?
Хотя на самом деле Тед улучшает качество моей работы. Не только потому, что я теперь допускаю меньше ошибок в расчетах платежной ведомости, но и потому, что после ночи, проведенной в квартире Теда, я прихожу на работу на несколько минут раньше, ведь однокомнатная квартира Теда, за которую платит колледж, находится на один квартал ближе к Фишер-холлу, чем особняк Купера. Моя лучшая подруга Пэтти интересуется, как я ухитрилась найти и подцепить единственного мужчину, который живет еще ближе к месту работы, чем я сама, и насколько велика роль этого обстоятельства в том, что я решила завязать с ним романтические отношения.
Для счастливой замужней молодой женщины моя лучшая подруга Пэтти уж слишком цинична.
В утро моей первой пробежки с Тедом (и, возможно, вступления к предложению выйти замуж) я даже ухитрилась прийти в офис раньше Оуэна, что, вообще-то, настоящий подвиг. Признаться, я уже начала задаваться вопросом, не живет ли мой временный новый босс в офисе, — такое впечатление, что он из него не уходит.
Не я одна удивилась в то утро, обнаружив, что дверь офиса еще заперта. При моем появлении с дивана казенного вида, который стоит под дверью офиса, неловко поднялась Джейми Прайс, широкоплечая голубоглазая блондинка, — она перевелась к нам в весеннем семестре.