Страница 98 из 110
– Эт-т-то что б-было? – заикаясь, пробормотал Повелитель Иллюзий.
– Призрачный клинок… вроде, – растерянно ответил Талат и дернулся от боли: предназначавшаяся Мьюле стрела джигли вонзилась в его невидимое плечо. – Вот гад! – вызверился Талат.
– Погоди, сейчас я вытащу стрелу и подлечу тебя, – засуетился Вайрес.
Пока он возился, Мьюла успела освободить сестру, погрузить ее в сон, одеться, спуститься вниз и выбежать из дома.
– Слушай, а ведь она опять побежала драться, – удивленно протянул Вайрес. – Прикинь, того, что уже было, ей показалось мало! И откуда у нее только силы берутся? А ты хотел защищать ее! Да она сама кого хочешь…
– Пойдем за ней, – перебил Талат. – Мешать ей не станем. Хочет, пусть дерется. Но и убить ее мы не позволим!
17
Мьюла выскочила из дома и на миг остановилась, прижавшись спиной к дощатой стене. Она была еле жива от усталости и потери крови. Больше всего на свете ей хотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок и переждать, пока страшные налетчики не покинут остров. Но там, среди домов, еще сражались из последних сил ее земляки, и она была обязана драться вместе с ними. Тут взгляд ее упал на Свена. Мертвый дарианец застыл с широко раскрытыми глазами и искаженным от боли и ненависти ртом.
Мьюла беззвучно заплакала от бессилия и обреченности. Они все погибнут, это ясно. Единственное, что ей остается, – захватить с собой как можно больше врагов, и прежде всего ненавистного джигли по имени Люгг-ари, который привел смерть в ее дом.
Девушка оттолкнулась от шершавой стены, перехватила поудобнее меч, ставший вдруг неподъемным, и бросилась разыскивать главаря.
18
Люгг-ари был уверен, что последней стрелой прикончил настырную дарианку. Он не стал терять время на проверку, а поспешно побежал в глубь острова, к складам розового нефрита, где уже трудились его люди, нагружая тележки драгоценным камнем.
Сражение на Таваге практически закончилось – почти все дарианцы были мертвы. Правда, и от банды Люгг-ари осталось меньше трети.
«Ну ничего, – думал джигли, заходя внутрь склада, – главное – забрать как можно больше нефрита, а войско – дело наживное».
– Много погрузили? – спросил он у помощника, человека по имени Торк.
– Три кула уже отправили через портал, – ответил Торк и смерил оценивающим взглядом остаток. – Еще кулов восемь наберется.
– Итого будет одиннадцать. Отлично! – повеселел главарь и прикрикнул на своих людей, занимающихся погрузкой: – Давайте, ребята, шустрее! Не спите!
Внезапно снаружи раздался крик. И еще. Еще. Люгг-ари бросился к выходу, но перед ним выросла плотная стена огня. Джигли отшатнулся.
– Что происходит?! – завопил Торк.
– Ломайте стену! – приказал Люгг-ари своим людям. Но они не успели ничего предпринять – внезапно все стены склада охватил огонь.
19
Мьюла сразу догадалась, куда отправился Люгг-ари. Тот первый минотавр-арбалетчик на допросе рассказал ей, что цель нападения на Тавагу – розовый нефрит. Мьюла шла по поселку в сторону склада, смотрела на трупы знакомых, родных и друзей, детей и взрослых, и в ней росла и клокотала ненависть, притупляя боль и придавая сил. Когда же ненависть достигла наивысшего предела, на смену ей вдруг пришло холодное, расчетливое спокойствие. Усталость отступила, как и боль. Все способности Мьюлы достигли пика, обострились. Все человеческое в ее душе уснуло, она превратилась в живое воплощение самой Смерти – жестокое и беспощадное. Ей стала безразлична собственная судьба. Теперь ей хотелось одного – убивать, и она твердо знала, что ни один из виновников страшной трагедии не покинет Тавагу живым.
По поселку шатались десятка два налетчиков – добивали раненых и разыскивали спрятавшихся дарианцев. Мьюла убила их всех, стараясь наносить такие раны, чтобы смерть была неотвратимой, но не мгновенной, и крики бьющихся в конвульсиях налетчиков звучали в ее ушах сладчайшей музыкой. На ее теле добавилось несколько новых ран, но она не чувствовала боли, она вообще сейчас не чувствовала ничего, кроме ненасытной, всепоглощающей жажды убивать. Ее слух, зрение и скорость движений обострились до предела. Она двигалась мягко и стремительно, так, что враги замечали ее лишь тогда, когда она наносила смертельный удар. Ей казалось, что враги еле движутся, что они неповоротливы и неуклюжи, она могла предугадать каждый их шаг, настолько обострилась в этот миг ее интуиция.
Приблизившись к складу, она мимоходом расправилась с троими, толкающими тележки с нефритом налетчиками, и увидела, что Люгг-ари находится внутри склада вместе с последним десятком оставшихся в живых врагов. Мьюла некоторое время раздумывала, какую смерть для них избрать, а потом вспомнила строчки Скрижалей: «…повстречаешь Огонь и погибнешь в Огне». Мьюла улыбнулась, что ж, пусть будет огонь. Она сформировала на кончике указательного пальца крохотный золотистый огонек, немного полюбовалась на него и дунула в сторону бревенчатых стен склада.
20
– Ущипни меня, я, наверное, сплю, – пробормотал Талат, ошарашенно наблюдая за Мьюлой. – Ты видел? Она использовала Пляшущий Огонь! Таким заклинанием при желании можно уничтожить не только этот жалкий склад, но и весь остров, не говоря уж о парочке соседних! Смертные волшебники не могут оперировать магией ТАКОГО уровня!!!
– Как будто смертные женщины могут практически в одиночку уложить такое количество не самых плохих бойцов! – отозвался Вайрес.
– Она сейчас не женщина, – покачал головой Талат. В его голосе зазвучали ужас и восхищение.
– Не женщина? – переспросил Вайрес.
– Ты что, еще не понял? – восторженно откликнулся Талат. – Она воплощение самой Битвы! Ты разве не почувствовал? Она призвала на помощь одну из стихий, стихию Битвы!
– Но это невозможно! – закричал Вайрес. – Смертные не могут призвать на помощь стихию, да еще одну из самых сильных! Призывать стихии – это привилегия Высших!
– И тем не менее она сделала это, – засмеялся Талат. – Во время боя она была одной из нас – она была Высшей!
21
Заклинание Пляшущего Огня отняло у Мьюлы остаток сил. Подпитывающая ее ненависть исчезла, растворилась в танцующем на стенах склада пламени. Мьюла бессильно опустилась на землю и выпустила из рук оружие. Она выложилась полностью, до конца, и теперь не могла шевельнуть даже пальцем, но зато последние из налетчиков будут вот-вот мертвы. Ни один не вырвется из огненного кольца – заклинание не выпустит их, не позволит миновать очерченную магией границу. И их смерть не будет легкой.
Мьюла как завороженная смотрела на огонь, слушала крики горящих заживо бандитов и чувствовала, что в ее сердце поселяется пустота – холодная, бездушная пустота.
Внезапно раздались чьи-то торопливые шаги – из портала выскочили два минотавра, которые находились на том конце межмирового тоннеля и принимали груз. Не дождавшись очередной тележки с нефритом, они забеспокоились и решили посмотреть, из-за чего задержка. Они сразу увидели трупы соратников, охваченный пламенем склад и заметили лежащую на земле дарианку. Вряд ли они сопоставили пожар, убитых союзников и слабую, покрытую пятнами крови девушку, но у них был приказ: убивать всех дарианцев, не оставлять в живых никого. Один из них машинально потянул из ножен меч и равнодушно замахнулся на Мьюлу. Талат опередил его на долю мгновения – короткая молния пробила минотавру грудь. Не успело тело коснуться земли, как вторая молния поразила в затылок его напарника. Не издав ни звука, минотавры рухнули замертво, а Талат резким хлопком закрыл портал и цыкнул на Открывающего:
– Ну-ка, букашка, брысь отсюда!
Открывающий Порталы взвизгнул и бросился прятаться за ближайшей кучей камней. А Талат сорвал с себя плащ невидимости и склонился над неподвижной Мьюлой.