Страница 95 из 110
Но таким способом накопление капитала шло очень медленно, и до вожделенного трона все еще было как до Луны. Люгг-ари понял – нужен крупный кусок. Такой, чтоб одним махом решил все денежные потребности. Он задумался: что же во вселенной самое дорогостоящее? Золото? Платина? Самоцветы? Меха? Женщины? Вскоре ответ был найден. Розовый нефрит – вот ценнейшее сокровище вселенной! И алчный взор Люгг-ари обратился к Островному миру – единственному месту, где добывался вожделенный камень.
Несколько месяцев Люгг-ари проторчал на разных шахтерских островах, тщательно гримируя свою черную кожу и курчавые волосы, прикидываясь то купцом, то мелким чиновником, то заблудившимся рыбаком. Он собирал сведения и присматривал нужного человека. Наконец его выбор остановился на острове Тавага. Именно здесь он завербовал себе помощника – спившегося, отчаявшегося шахтера, – поманив обещанием роскошной жизни. Предатель-шахтер постоянно слал весточки Люгг-ари с сообщением, какое количество нефрита скопилось на складе. И вкус оказался достаточно огромен, и Люгг-ари назначил день, вернее, ночь нападения. Предатель-шахтер подмешал в питьевую воду пяти колодцев сонный отвар в такой дозе, что к заходу солнца все тавагцы спали крепким сном в своих постелях. Все, кроме Мьюлы. Выпив отравленной воды, она поначалу тоже уснула, но Зов Скрижалей оказался сильнее зелья. Мьюла проснулась, посетила Пламенный остров и прочитала предназначенные ей строчки Пророчеств. Потрясенная до глубины души предсказанием, она решила немного полетать в образе дракона, чтобы парением в ночи вернуть покой мятущемуся сознанию. Она парила среди звезд, не зная, что ее спящие сородичи в этот самый миг гибнут один за другим под мечами и кинжалами налетчиков.
12
…Дверь тихонько скрипнула, отворяясь, и мечущийся свет факела осветил комнату. Две темные тени приблизились к широкой постели. Один из налетчиков отбросил одеяло в сторону и привычно вогнал лезвие меча в живот спящему мужчине. На лежащую рядом женщину брызнула кровь. Она застонала и заворочалась во сне. Налетчик помедлил, разглядывая женщину.
– Ты чего застыл? – тихо спросил его напарник.
– Да уж больно хороша, зараза. Ну-ка подержи мой меч…
– Не надо, она проснется, – засомневался напарник. – Лучше прирезать сразу.
– Прирежем, но чуть погодя. – Налетчик принялся расстегивать штаны.
Сквозь вязкий, прилипчивый сон Анжи почувствовала, как чужие грубые руки начали мять ее грудь, а в ноздри ударил отвратительный запах немытого мужского тела пополам с приторно-острым ароматом свежей крови. Она задергалась, пытаясь вырваться из дурманящего сна как из болота, но тут какая-то тяжесть прижала ее к кровати так, что она больше не могла дышать. Ей казалось, что вонючая трясина затягивает ее с головой. И она рванулась изо всех сил из зловонной жути, мечтая о глотке воздуха как о спасении.
В какой-то мере ей повезло – ее колено случайно впечаталось аккурат в пах насильнику. Он завыл и откатился в сторону, а плохо соображающая после сна Анжи села и открыла глаза. Увидела залитую кровью постель, лежащего с распоротым животом мужа и закричала от ужаса. Ее крик далеко разнесся по округе. Налетчик прошипел сквозь зубы: «Заткнись, сука!» – и взмахнул мечом. Анжи захрипела перерезанным горлом и рухнула на тело мужа, но ее крик сделал свое дело: очнулся ото сна ближайший сосед. Он был уже стар и обычно страдал бессонницей. В эту ночь он заснул, подчиняясь зелью, но его сон был чуток и некрепок. Женский крик поднял его на ноги. Он выглянул в окно и разглядел мелькающие в ночи огоньки факелов в руках налетчиков.
– Чтоб меня водяной утащил! – охнул старик и бросился через двор в дом сына.
Вскоре округа огласилась криками – проснувшиеся дарианцы взялись за оружие. Конечно, перевес был явно на стороне нападающих, но и дарианцы не собирались покорно умирать.
13
Мьюла налеталась, успокоилась и уже собиралась приземляться, когда ее внимание привлекли мечущиеся на земле огоньки. Она пошла снижаться широкими кругами, пристально вглядываясь в непонятную суету внизу, как вдруг ее плечо пронзила резкая боль – короткая арбалетная стрела пробила драконью чешую и глубоко впилась в тело. Мьюла задергалась, набирая высоту, а вокруг хищно засвистели стрелы. Одна вонзилась в мягкую ткань лапы, а другая чиркнула на излете, срывая чешую с крыла. Теряя силы, Мьюла уходила к океану, а в голове у нее билась страшная мысль: что же такое творится там, в поселке!
Оказавшись над спасительными темными волнами, девушка сложила крылья, камнем устремляясь вниз, а ее драконье тело в полете изменяло формы, приобретая человеческие черты. Это был любимый трюк дарианской молодежи: оборачиваться в стремительном падении, погружаясь в море уже человеком. Превращение вытолкнуло из тела стрелы, а соленая вода обожгла раны жгучей болью так, что перехватило дыхание. Мьюла подавилась криком и поспешно поплыла к берегу, лихорадочно вспоминая строки кровоостанавливающих заклинаний и сетуя на то, что целительство никогда не являлось сильной стороной ее магии.
Выскочив на берег, девушка затаилась среди камней, переводя дух. Обожженные солью раны горели огнем, но кровь больше не текла. «И на том спасибо, – решила Мьюла. – Главное, что жизненно важные органы не задеты, а всем остальным можно будет заняться и после… чего, а? Что же там такое творится, в поселке?!»
Мьюла осторожно заскользила среди камней, пробираясь к поселку. Стрелявшего по ней арбалетчика девушка нашла очень быстро – минотавр сидел на камне и меланхолично покуривал сигарку. Парализующая волшебная молния попала ему точно в затылок, и он рухнул мешком, не издав ни звука. Мьюла торопливо, обыскала бесчувственное тело, забрала арбалет, кинжал, меч, быстро сплела заклинание допроса и «надела» пленнику на голову, а затем похлопала его по щекам, приводя в чувство. Минотавр открыл глаза и уставился на девушку удивленными глазами.
– Кто вы такие? – спросила Мьюла.
Минотавр попытался было подняться на ноги, но не смог и пальцем пошевелить. Тогда он разинул рот, собираясь ругнуться, но Мьюла слегка натянула невидимую ниточку заклинания, и пленник захрипел от боли, буквально разорвавшей его голову. Он попытался закричать, но из горла вырвался лишь тихий хрип – заклинание допроса гасило все лишние звуки.
– Я повторяю вопрос. Кто вы такие?
Минотавр оказался стоек: несмотря на дикую боль, он попробовал скривиться в презрительной усмешке. Мьюла укоризненно покачала головой:
– Это ты зря. Мне некогда с тобой возиться. Ты же все равно заговоришь, мразь. Меня этому учили.
Она обнажила кинжал и потянулась лезвием к паху налетчика…
Спустя несколько мгновений Мьюла знала почти все о банде Люгг-ари, но полученная информация не обрадовала ее.
«Нам не выстоять против них! – мелькнула отчаянная мысль. – Их много, они хорошо обучены, а жители Таваги не воины, а горняки!» Девушка прислушалась к отчетливым звукам боя – тавагцы отчаянно защищались. Она поудобнее перехватила арбалет и, не теряя времени на поиски спрятанной среди камней одежды, двинулась вперед, осторожно выискивая себе новую жертву.
Некоторое время ей удавалось оставаться незамеченной, а враги падали один за другим, пронзенные ее стрелами, но вскоре колчан опустел, и Мьюле пришлось взяться за меч. Она прорывалась к родительскому дому, отчаянно надеясь на лучшее.
Рывок вперед… Удар с разворотом… Перекат… Подсечка… Огненный шар вон в того дылду минотавра… Мечом по спине человека, который атакует Свена, и тут же, продолжая движение, плавно чиркнуть лезвием по шее еще одного минотавра… Все, небольшая передышка.
Мьюла схватила дарианца за руку:
– Свен, ты в порядке? Что там с моими, не знаешь?
– Мьюла! – всхлипнул Свен. – Ката погибла! Они убили Кату!
Ката, пятилетняя дочка Свена и Марты, милое, улыбчивое создание… Мьюла вцепилась в рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.