Страница 57 из 110
– Темьян, ты говорил, что с ним еще пятеро? Я их не вижу.
– Были. Может, на мельнице спрятались.
Что ж, пора спускаться. Темьян устал летать, а я, напротив, полностью пришел в себя. Врожденные способности амечи победили яд, хотя представитель любой другой расы на моем месте давно бы покинул мир живых. Ладно, теперь моя очередь поработать, а Темьян пускай отдохнет.
– Давай вниз, Дракон! Сражаться так сражаться!
Урмак послушно начал терять высоту. А я поспешно стал вспоминать все, что знаю о Зеленых Волшебниках вообще и их архимаге в частности.
Лавитроп – Дерево и Металл. Живое и неживое, но имеющее очень четкую структуру, в отличие от хаотичных стихий огня, воды и воздуха. Сама магия Лавитропа основана на структуре, в основе всех их заклинаний лежат два принципа: создавать структуру или разрушать ее.
Любимое заклинание Зеленых Волшебников – обезоруживать противников, превращая в пыль их оружие и доспехи (а иногда и одежду, что сильно деморализует воинов). К счастью, Темьян не пользуется оружием, да и я тоже смогу обойтись голыми руками. К тому же мой меч утащили черные уродцы, а меч Темьяна остался в дупле, так что Зеленым Волшебникам в этом смысле у нас нечего ломать.
Вершиной магии Лавитропа является заклинание, которое воздействует на живые организмы, разрушая их структуру и приводя к мучительной смерти: тело буквально расползается противной вонючей слизью. Короче, остается только мокрое место. Мне такой исход не по нраву. Я хоть и Повелитель Воды, но лужей становиться не собираюсь. К счастью, подобное заклинание по силам только самому архимагу, его помощники на такое вряд ли способны. Но и против самого убойного заклинания есть способы борьбы.
– Темьян, как только коснешься земли, оборачивайся Огнем.
– Почему именно Огнем?
– Так они не смогут применить против тебя магию. Над «хаотичным» пламенем Зеленые Волшебники не властны.
– А как же ты? Что будет с тобой?
– А я стану водой.
Лапы Дракона коснулись земли. Я поспешно соскочил с его спины, а он послушно окутался Огнем. Мое тело внешне почти не изменилось, но, по сути, я уже вода – податливая, но способная точить камни.
Мы с Темьяном-Огнем замерли шагах в двадцати от архимага. Мэтр Мираки тоже не спешил приближаться. С мельницы вышли его спутники. Их действительно пятеро. Судя по одежде и вооружению, боевые маги Лавитропа. Да не просто маги! На их кольчужных, сплетенных из мелких металлических колечек плащах, надетых поверх кольчужных же туник, видны небольшие метки: серебряный меч, пронзающий круг, – признак того, что их обладатели проходили обучение в клане Хар-Хад. Значит, спутники архимага скорее воины, чем волшебники. Вернее, я не знаю, насколько они сильны в магии, но уж с оружием обращаются будь здоров!
Огонь сделал нетерпеливое движение.
– Спокойно, Темьян, – тихо сказал я. – Пусть сами подойдут.
Зеленые Волшебники помедлили, а потом решительно двинулись к нам. Архимаг надменным взглядом «прошелся» по моему лицу и вдруг встретился со мной глазами… Он поражен, потрясен, ошеломлен – признал во мне амечи, Ученика Бога. Вероятно, коварные трагги умолчали о моем участии в Ритуале. Спутники архимага ничего не заподозрили, увидев во мне лишь простого смертного воина.
Архимаг сделал движение, будто собирался пасть ниц, но справился с собой и дерзко остался стоять в полный рост. Даже голову не склонил, подлец! Больше того, он первым начал разговор. Это грубейшее нарушение правил, так с Богами не обращаются, но он уже и так нарушил все что мог, и за дерзость его следовало бы испепелить на месте. Я не сделал этого только потому, что мы с ним участники Ритуала Судьбы, а, как говорится, перед Судьбой все равны.
Мираки отважно смотрел мне в лицо, но голос его заметно дрожал:
– Отныне я не поклоняюсь Богам…
Я прервал его решительным жестом и еле заметно усмехнулся: мэтр желает объясниться. Что ж, намерение похвальное, но такой разговор не для посторонних ушей. Он понял меня правильно: зашептал заклинание и очертил посохом на земле круг, ограждающий нас двоих от его подчиненных и Темьяна. Вот теперь можно и поговорить.
– Я принял сторону Темных Небес и отверг Богов, – повторил архимаг, – но у меня есть уважительная причина…
– И ты всерьез полагаешь, что у предательства может быть уважительная причина?
Мои слова, похоже, задели его за живое. Он зло сощурил глаза, и голос его затвердел:
– Не я предал первым, а меня! Нас всех! Вы, амечи, сами отреклись от смертных, поэтому заслужили свою участь. Впрочем, как и дейвы.
– О чем ты говоришь? Мы отреклись? Что за чушь!
– Это правда! Творец рассказал мне о коварстве и предательстве Богов.
– Что еще за Творец? Небось спятивший амечи-Бовенар присвоил себе такой пышный титул?
– При чем тут Бовенар? Он ничтожен. Как и его дружок дейв. Как вы все. Лжебоги! Проходимцы! – Архимаг явно пошел вразнос. Он ошалел от собственной смелости, ему сейчас море по колено. – Я говорю о Творце Мироздания. О ПОДЛИННОМ БОГЕ. О самом Изначальном!
Я пожал плечами: эк его занесло. Но, к счастью для него, я терпелив.
– Мэтр, Творец – это кто: амечи или дейв? – мягко уточнил я, поскольку с сумасшедшими нужно обращаться осторожно, а Мираки точно не в себе. Чтобы понять это, достаточно взглянуть ему в глаза – в них фанатичный блеск и жертвенное безумие.
– Ни тот, ни другой. Творец – самый настоящий Изначальный. А Бовенар-амечи и его дружок дейв у Него на побегушках. – В голосе Мираки прозвучало мстительное злорадство. Он был безумно счастлив возможности унизить меня, а в моем лице всех Богов и Проклятых, вместе взятых.
Это очень характерно для людей – вначале искать себе объекты для преклонения, веками самозабвенно унижаться перед ними, «падать ниц и припадать к стопам», а затем внезапно вспомнить о гордости и начать ни с того ни с сего свергать Богов и отстаивать чувство собственного достоинства, невзирая на последствия. И все это только для того, чтобы в скором времени начать так же истово унижаться перед новыми идолами, то бишь Богами.
Мираки крупно повезло, что он нарвался на меня, единственного из амечи, которому наплевать на неподчинение и неуважение со стороны смертного. Будь на моем месте любой другой Высший, Мираки бы сейчас очень плохо пришлось. Его жестоко наказали бы за подобное поведение. Наказали, даже если для этого пришлось бы разорвать на куски целый мир.
Но я пропустил злобствования Мираки мимо ушей, вычленив из его речи главное: пресловутый Творец не амечи и не дейв. У меня вдруг появилось ощущение, будто только что мне на темечко свалился тот самый Темьянов ананас с кокосом в придачу.
Да что такое творится в этом распроклятом мире?!
Начиналось-то все достаточно просто: есть Черный Чародей, он скверный кровопийца и вообще бяка, и его надо как можно скорее убить, чтобы восстановить порядок и победить зло.
Затем оказывается, что Черного Чародея и нет вовсе, это все выдумки перепуганных смертных, а есть парочка спятивших Высших – амечи и дейва, которые образовали странный союз с непонятными целями. Но и такую ситуацию достаточно просто разрешить: нужно встретиться с обоими и вправить им мозги, вначале на словах, а если не поможет, то с помощью физического воздействия.
Теперь же помешавшийся архимаг утверждает, что происходящее на Ксантине – дело рук таинственного Творца, который ни к амечи, ни к дейвам не имеет никакого отношения. Изначальный он, видите ли! Но такой расы нет. Изначальными считаются амечи и дейвы. К какому же миру принадлежит этот самый Творец? Что он за птица? Откуда взялся и что ему, собственно, нужно?
– Расскажи мне еще о Творце, – попросил я. – Как он выглядит? Какова основа его магии? Насколько он силен?
Мираки скривился и начал брызгать слюной.
– Ну уж нет! Пусть встреча с Творцом окажется для тебя неприятным сюрпризом. Я не расскажу о нем ничего. И вообще, наш разговор закончен. Я презираю тебя и хочу сразиться с тобой!