Нежеланная

Джованни задал каверзный вопрос, и Алекса это поняла. Захотелось сказать ему, что Паоло видел тысячи обнаженных мужчин, расхаживавших по ее спальне.

– Конечно, не видел! – сердито повторила она. – Но ты не поверишь этому, конечно. Ты веришь только тому, во что хочешь верить, разве не так, Джованни? Ты видишь только черное и белое! Но ведь в мире еще есть другие тона!

А Джованни в это время думал, как замечательно она выглядит. И если бы им не предстояло идти на королевскую свадьбу и их не ждал сын, она бы уже извивалась под его телом. Проклиная себя за то, что проспал всю ночь, он вытянул вперед ладонь и мягко сказал:

– Мы можем поставить точку.

Алекса замерла, думая, что не расслышала.

– Я больше не буду упоминать твоих сексуальных партнеров.

Джованни был достаточно проницательным, чтобы понять: дальнейшие обвинения могут сыграть против него. И если он хочет осуществить свой план, то должен полностью поменять стратегию в отношении нее.

– Я сказал, что ставлю точку, – повторил он, тщательно выговаривая слова.

Мгновенно ее переполнило ощущение победы, но радоваться было поздно. Сейчас не имело значения, заблуждался он насчет нее или был с ней груб, теперь главное – их сын.

– А что, если бы Паоло вошел и увидел…

– Что двое взрослых людей занимаются тем, что является совершенно естественным?

– Ты мог бы уйти рано утром и лечь спать на диван.

– Ты думаешь, что это ужасное преступление, когда муж и жена спят в одной кровати?

– Думаю, да – в нашем случае!

– Я до сих пор не могу забыть, как твои золотистые волосы рассыпались по твоей груди, – сказал он хрипло.

Ей надо было превратиться в лед, чтобы не отреагировать на этот чувственный комплимент, но с Джованни это было невозможно. Она сделала глубокий вдох.

– Пожалуйста, надень что-нибудь на себя.

Джованни бросил на нее насмешливый взгляд.

– Я слышу такую просьбу первый раз.

Он прошел в ванную и вернулся в белом полотенце, обернутом вокруг узких бедер, но даже это не могло скрыть признаков его возрастающего желания. Он увидел, как она судорожно перевела взгляд с его паха на лицо.

– Джио! Наш сын…

Он дотронулся до жесткой щетины на своем подбородке, подумав, что ему следует побриться, и, стараясь не думать о том, что чувствует себя несколько необычно. Он считал себя знатоком секса, но сейчас оказался на неизведанной для него территории.

Он никогда не имел дела с женщинами, у которых были дети, – и не потому, что они были старше. Он не хотел связываться с ревнивыми мужьями или матушками, желающими выдать своих дочерей замуж. Во всех этих случаях он был упрямым и решительным – никогда не позволял давить на себя, не поддавался на провокации. И если его считали эгоистом, то это его не волновало – по крайней мере, он был честен. Удовольствие без всяких обязательств. И если женщине это не нравилось, тогда до свидания! – находилась другая, такая же красивая, желающая получить от Джованни да Верраззано то, что он предлагал.

Но у них с Алексой был сын, и это в корне меняло ситуацию. Он опасался открыто проявлять свои чувства – ту часть себя, которую она могла бы использовать против него в борьбе за их ребенка.

На его жестком смуглом лице отразились противоречивые мысли.

– Мы представим нашего сына шейху, а затем пойдем на свадьбу к Хавьеру и Лауре, – он холодно улыбнулся. – Ничего не изменилось, дорогая, все идет по плану.

Алекса уставилась на него.

– Ничего? Ты хочешь сказать, что прошедшая ночь никак не повлияла на нас?

Он высокомерно поднял брови.

– Мы можем повторить прошедшую ночь в любое время – скажи только слово, и мы снова насладимся друг другом.

– Ты надменный…

– Но это правда, – язвительно заявил он. – Ты знаешь это, и я знаю тоже.

– …ублюдок! – прошипела она.

– Потише, Алекса, я не хочу, чтобы Паоло научился плохим словам.

Алекса никогда не чувствовала себя столь уязвленной, но именно этого он и добивался. Не сказав ничего в ответ, чтобы не обнаружить своих чувств, она повернулась и пошла к Паоло – попытаться убедить его надеть костюм, который она для него приготовила.

Мальчик вполне мирно дал себя одеть, а после, снабженный фруктами и сладостями, устроился на веранде, уже нагретой солнцем. И тогда Алекса достала свой собственный наряд.

Длинные зеленые серьги и браслеты на запястьях явились прекрасным дополнением к платью, и Алекса, взглянув на себя в зеркало, удовлетворенно вздохнула: никто не смог бы сказать, что она – продавщица, считающая каждое пенни.

Но тут же легкая тень омрачила ее лицо. Что она скажет шейху, отцу Джованни?

– Лекс? – послышался голос позади нее. – Ты нервничаешь?

– А как ты думал? Ведь я не встречаюсь с шейхами каждую неделю.

– Ты выглядишь прекрасно, и ты хорошая мать, – сказал Джованни неожиданно.

Этот комплимент удивил ее, стало очень приятно. Может, оттого, что она давно не слышала таких слов? Алекса вспыхнула – и тотчас возненавидела себя за это.

Она отвела от него глаза и уставилась на его наряд: длинное белое одеяние, лишь пояс и головной убор расписаны яркими красками.

– Я думала, что только невеста будет в белом.

– В Карастане все по-другому. Скорее всего, она будет в красном и золотом – с обильной вышивкой и множеством украшений. Вы с Паоло готовы?

Алекса понимала, что не может откладывать встречу с шейхом навечно.

– Да, – тихо сказала она.

– А ты сказала Паоло?..

– Да, – кивнула она. Лицо ее изменилось. – Я поняла одну важную вещь: с детьми лучше всего быть абсолютно честной.

– Только с детьми? – усмехнулся Джованни. – Ты хочешь сказать, что взрослым можно лгать?

Она взглянула на него, поражаясь тому, насколько отстраненным было его лицо.

– Я никогда не лгала тебе, Джованни, – проникновенно произнесла она.

Он отвернулся. Слова так легковесны. Ему не нужны ее заверения.

– Пойдем, поищем нашего сына, – охрипшим голосом произнес он, стараясь не замечать ее расстроенного лица.

И вот они все трое в личных покоях шейха. Комнаты огромные и прохладные, убранство потрясающее, но Алекса была безучастна ко всему: ее волновала лишь значимость встречи.

Шейх был очень стар, он сидел на богато украшенном диване возле окна, выходившего в сад. Он кивнул им, приглашая подойти поближе. Паоло робко взял ее за руку, и, когда они приблизились к шейху, Алекса, к своему удивлению, сделала реверанс, который – она была уверена в этом! – не умела делать.

– Прошу.

Шейх улыбнулся и, взглянув на мальчика, похлопал рукой по дивану рядом с собой.

– Садись поближе, – обратился он к Паоло.

К изумлению Алексы, Паоло подошел сразу же и уселся на диване так непринужденно, будто он сидел на заборе возле школы! Может, оттого, что с самого рождения скучал по большой семье? Он виделся со своей бабушкой из Канады от силы раз в два года, но был ли он счастлив?

На секунду Алекса почувствовала себя скованной среди этого золота, пока не встретила взгляд Джованни: в нем не было никакого осуждения. Напротив, она увидела всплеск восхищения в иссиня-черной глубине глаз – или ей показалось? Но нет, ведь он сказал, что она – хорошая мать, а у него не было оснований ей лгать.

Шейх стал тихо беседовать с Паоло – рассказывать ему о Карастане: о пустыне, где цветы распускаются лишь раз в столетие и где бродят верблюды, о старинном искусстве охоты с соколами – дикими и свирепыми птицами. С явной гордостью он поведал о скакунах, стоявших в его конюшнях.

– Ты ездил верхом, Паоло?

– Нет, сэр.

– А хочешь покататься?

– О да, сэр!

Потом они все пили сладкий мятный чай, и это суровое испытание оказалось совсем не ужасным, как боялась Алекса. Но когда они уже собирались уходить, шейх задержал Алексу.

Она умоляюще взглянула на Джованни, но лицо его оставалось невозмутимым, он положил руку на плечо Паоло.