Страница 6 из 14
Только после рассвета супруги остановились на самом подходящем проекте, оптимальным образом делящем проблему на две. Первый модуль, сфера, встретит модуль два — полукруглый фриз, пройдет через отверстие посредине и спружинит вперед и назад семнадцать раз. Плоскость полукруглого фриза будет лежать под углом к направлению полета, позволяя сфере приблизиться к нему фронтально. Когда же два модуля придут в равновесие, то будут все еще обладать составляющей скоростью, которая принесет их прямо к модулю три: цилиндру с осевой горловиной.
Поскольку электромагнитные взаимодействия были такими же, как в двучастном случае — самоцентрирующиеся и, по сути, устойчивые, небольшие смещения в каждом из столкновений фатальными не окажутся. Тем не менее обычный двучастный случай не требовал комплексного модуля, чтобы после завершения всех спружиниваний и рассеивания энергии продолжать движение по точно установленной траектории для прохождения через другое узкое кольцо.
Не было никаких гарантий, и в конце концов результат зависел и от других существ. Супруги могли выслать запрос на три аванпоста с просьбой запустить эти объекты по заданной траектории в нужное время. Потребность в энергии колебалась на грани любезности, и могло статься, что как минимум один запрос не будет удовлетворен.
Джазим смахнул модели, и они рядышком расположились на ковре.
— Никогда не думал, что мы зайдем так далеко, — сказал он. — Даже если это лишь мираж, я все равно не надеялся, что мы найдем хоть что-то стоящее.
— Не знаю, чего ожидала я, — отозвалась Лейла. — Пожалуй, представляла некое невообразимое безрассудство: долгую, изнурительную, пьянящую борьбу, похожую на странствия по джунглям годами, длящуюся до смерти.
— И что потом?
— Сдаться.
Джазим некоторое время молчал. Лейла видела, что муж погружен в раздумья, и не мешала ему. Наконец он спросил:
— Мы отправимся в эту обсерваторию сами или здесь подождем результатов?
— Мы поедем! Определенно! Я не хочу мучиться здесь в ожидании целых пятнадцать тысяч лет. Мы оставим обсерватории Наздика охотиться за другими светящимися лучами и передавать сведения, таким образом, мы всюду будем в курсе событий.
— Ну да, не лишено смысла, — согласился Джазим. Поколебавшись, добавил: — Когда мы отправимся вдогонку за лучом, я не стану оставлять на Наздике резервную копию себя.
— Да?
Улетая с Наджиба, супруги не оставили там двойников: если бы не удалась передача на Наздик, то ничто не вернуло бы их к жизни. Конечно, степень риска путешествий в пределах устоявшейся сети Амальгамы была крайне мала, но все же. Если же они пошлют себя к гипотетическому местоположению еще только предназначенной для сборки станции среди неизвестности и пустоты, то перед ними замаячит весьма вероятная возможность остаться в пустоте навсегда.
— Ты устал от всего этого? — спросила Лейла. — И даже от наших достижений?
— Дело не в этом.
— Представившийся нам шанс — вовсе не все и не конец всему. Теперь, когда мы знаем, как искать лучи, мы найдем еще один, когда сместится этот. Если мы будем настойчивы, то найдем даже тысячу.
— Знаю, — ответил Джазим. — Я не хочу останавливаться и не хочу отказаться от нашего дела. Но испытываю необходимость рискнуть. Всего один раз. Пока это еще хоть что-то значит.
Лейла выпрямилась и тут же понурилась. Она могла понять чувства мужа, и они тревожили ее.
— Мы уже добились небывалых успехов. За миллион лет никому не удалось отыскать ничего подобного. Если мы оставим наше открытие потомкам, они доведут дело до конца, мы можем быть в этом уверены. Но я отчаянно хочу сам продолжить его. С тобой.
— Именно потому, что ты хочешь этого столь сильно, тебе нужно рисковать всем?
— Да.
Этого им еще не доводилось испытать. В молодости они никогда сознательно не рисковали жизнью. Они очень любили друг друга и страстно стремились к жизни, которая только начиналась, поэтому ставки были чрезвычайно высоки. В осень жизни на Наджибе сделать это не составляло труда, но развлечение было бы уж очень сомнительным. Джазим взял супругу за руку:
— Своими словами я причинил тебе боль?
— Нет, нет. — Лейла задумчиво покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Скрывать чувства она не хотела, но желала выразить их точно, а не выпалить что попало в поспешном порыве. — Я всегда думала, что мы подойдем к концу вместе, рука об руку. Мы дойдем до некой точки в джунглях, посмотрим вокруг, обменяемся взглядами и поймем, что мы наконец-то пришли. Даже необязательно будет высказывать мысли вслух.
Джазим привлек жену к себе и обнял ее:
— Ну ладно, прости меня. Забудь. Раздраженная Лейла оттолкнула его:
— Сказанного не воротишь. Правда есть правда. Мне нужно время, чтобы понять, чего хочу я.
Больше к этому вопросу они не возвращались и погрузились в работу: оттачивали проект новой обсерватории, составляли запросы трем аванпостам. Одна планета, к которой предстояло обратиться с ходатайством, принадлежала змеям, поэтому супруги во второй раз отправились с визитом в гнездо за советом, как лучше попросить об одолжении родную планету соседей. Казалось, змеи скорее были просто рады вновь повстречаться с ними, чем заинтересовались новостями о том, что в длящейся миллион лет осторожности жителей Отчуждения появилась крохотная брешь. Когда Лейла все же попыталась втянуть Сару в разговор, та пояснила:
— Вы здесь, здесь и сейчас, и вы наши гости во плоти и крови. Я уверена, что умру задолго до того, как Отчуждение захочет пригласить вас в гости.
«Что за странная алчность терзает меня? — подумала Лейла. — Меня чествуют создания, совершенно отличные от меня. Я могу находиться среди них и философствовать о жизни и смерти. Амальгама уже собрала воедино всех желающих вступить в общую широчайшую беседу. А я желаю бросить все это и пробраться в Отчуждение, чтобы подслушать их неведомые речи? Просто потому, что тамошние жители в течение миллиона лет избегали общения с нами?»
Супруги отправили запросы о содействии в строительстве и отправке трех модулей еще ничего не подозревающим об этом соавторам проекта, оговорив отсчет времени готовности непосредственно перед пуском до наносекунды и дав им десять лет на обсуждение проекта. Лейла была преисполнена оптимизма: как бы ни было интересно гнездо на Наздике, но все же она подозревала, что ни одна из населяющих Вселенную культур не смогла бы устоять перед искушением заглянуть под чадру неведомого мира.
Перед тем как последовать вдогонку за своими ходатайствами, супругам предстояло ждать тридцать шесть лет. Кроме данных на раздумья десяти лет, нужно дождаться новых модулей будущей обсерватории, которые будут идти со скоростью несколько меньшей, чем скорость света.
Из скопления более не появлялись предательские вспышки гамма-лучей, впрочем, Лейла не ожидала их так скоро. В другие миры поблизости от Отчуждения супруги разослали новость об открытии — значит, тысячи планет с различных позиций будут выискивать тот же луч, выдвигать собственные толкования и предлагать возможности изучения оного. Слегка задевало то, что добытым ценой больших усилий открытием приходилось делиться со всеми — возможно, кто-то даже умудрится опередить их, — но с момента появления на Наздике они пользовались великодушием предшественников и считали абсолютно неправильным жадно упиваться своим маленьким триумфом.
Близился день отъезда, и Лейла наконец приняла решение. Она понимала желание супруга поставить на карту все, даже в некотором смысле разделяла его. Но всегда представляла себе, как вдвоем они заканчивают жизнь, продолжая бок о бок бороться до тех пор, пока не потеряют путь и заросли не поглотят их, — вот этим она рискнула бы. А держать в пари сторону мужа не собиралась.
Когда дом отсоединял их разумы от тел и посылал вдогонку за лучом, Лейла оставила свою замороженную копию на Наздике. Если к определенному времени до нее не дойдет известие об их благополучном прибытии по адресу, она проснется и займется поисками.