Bob Shaw

– Понятно. Ты можешь отвезти нас к нему?

Марио помедлил с ответом.

– А почему вы хотите встретиться с Сумасшедшим Джулио?

– Мы же договорились, что ты отвечаешь на мои вопросы, а не наоборот. Ты сможешь отвезти нас к нему?

Марио протянул руку.

– Сто долларов, – безапелляционно заявил он.

– Вот тебе пятьдесят, – я отсчитал пять десятидолларовых купюр. – Когда поедем?

– Завтра утром я могу взять мамину машину и отвезти вас в Пачинопедюто. Вас это устроит?

– Вполне.

Марио кашлянул.

– За машину придется заплатить отдельно. Мама – вдова, и деньги, полученные за прокат машины, оставшейся от отца, ее единственный источник дохода.

– Понятно, – кивнул я, подумав, что, возможно, слишком суров с бедным юношей.

Мы договорились встретиться около отеля и, вернувшись за столик, я доложил Кэрол о своих успехах. А несколько минут спустя, допив кофе, мы разошлись по номерам.

Мы ждали минут десять, прежде чем у тротуара остановился забрызганный грязью «фиат». Я приехал в Италию впервые и почему-то считал, что там всегда тепло. И теперь дрожал как осиновый лист в легком дождевике, тогда как Кэрол чувствовала себя очень уютно в твидовом, отороченном мехом пальто. Увидев ее порозовевшее от ветра лицо, Марио уже не мог отвести от нее глаз.

– Три тысячи, – прошептал он, когда Кэрол села в машину. – Больше здесь никто не заплатит.

– Замолчи, гаденыш, – ответил я, наклонившись к его уху. – Мы, американцы, не торгуем своими женщинами. Поехали.

Марио вытянул руку:

– Двести километров по двадцать пять центов. С вас пятьдесят долларов.

Кипя от ярости, я заплатил и сел рядом с Кэрол. Громко заскрежетала несмазанная коробка передач, и «фиат» тронулся с места. Кэрол холодно посмотрела на меня.

– Вы чересчур легко сорите моими деньгами. За пятьдесят долларов я могла бы купить эту ржавую колымагу.

Я промолчал. Проехав два квартала, мы повернули за угол и въехали в гараж.

– Одну минуту, – Марио выскользнул из-за руля и залез под машину. Вскоре снизу донесся пронзительный вой. Я открыл дверцу, наклонился и заглянул под днище. Марио отсоединил привод спидометра и закрепил его на электрической дрели.

– Марио! – проревел я. – Что ты делаешь?

– Зарабатываю на жизнь, синьор.

– Ты что, спятил?

– Я поклялся матери, что мы проедем не более двадцати километров, но утром она все равно взглянула на спидометр. Старая карга не верит даже сыну! Как вам это нравится? Каждый раз, когда я беру машину, приходится переводить спидометр назад. А не то она ограбит меня до нитки.

Чуть не задохнувшись от злости, я схватил Марио за ноги и выволок из-под машины.

– Даю тебе последний шанс. Или мы едем в Пачи-как-ее-там, или…

– Хорошо, хорошо, к чему столько шума. – Марио оглядел гараж. – Между прочим, раз мы уже здесь, вас не интересуют наркотики? Марихуана, гашиш, кокаин…

– Где тут телефон? Я хочу позвонить в полицию. – Мои слова произвели магический эффект. Марио метнулся за руль, даже не отсоединив дрель. Она волочилась за нами метров тридцать, а потом покатилась по асфальту. Кэрол удивленно взглянула на меня, но я покачал головой, предупреждая ее вопросы. Я хотел, чтобы Марио оставался в неведении относительно наших дел с Сумасшедшим Джулио. Иначе он вцепится в нас, как бульдог.

Два часа спустя мы приехали в Пачинопедюто.

– До фермы Джулио два километра очень плохой дороги, – обрисовал ситуацию Марио. – Вы и синьора можете попить кофе, а я схожу за Джулио.

– Нет. – Я покачал головой. – Ты останешься здесь, а мы с мисс Колвин поедем на ферму.

– Это невозможно, синьор. Если с машиной что-то случится, мама не получит страховку.

– Машина не застрахована, – отрезал я.

– Но вы не знаете дорогу.

– Не забывай, Марио, что ты имеешь дело с телепатом.

– Но я не могу доверить незнакомцу мамин автомобиль.

– Ну что ж. – Я огляделся. – Тогда начнем с полицейского участка.

– Будьте осторожны с тормозами, – Марио смиренно вылез из кабины. – А то машину заносит вправо.

– Благодарю. – Я сел за руль и включил первую передачу.

– Почему вы так грубы с бедным мальчиком? – возмутилась Кэрол.

– Если бедный мальчик не состоит в какой-нибудь банде, – отпарировал я, – то лишь потому, что его оттуда выгнали.

«Фиат» немилосердно трясло и бросало из стороны в сторону. Мы проехали мимо развалин средневекового замка и свернули направо, к небольшому домику, прилепившемуся к горному склону. Шестое чувство подсказало мне, что мы у цели.

– Здесь? – удивилась Кэрол. – Неужели в таком сарае можно найти картину Леонардо?

– Верится, конечно, с трудом, но лет пятьсот тому назад если не этот дом, то замок смотрелся иначе. Леонардо долго жил в Милане и вполне мог наведываться в эти края.

– В эту развалюху?

– Нет, конечно, я говорю про замок. Тут должна быть пещера, и, вероятно, там Джулио нашел картину. – Мое сердце екнуло, так как передо мной вновь возникло круглое деревянное сооружение. На нем стояли картины.

– Я чувствую, их там много.

– Вы полагаете, Джулио нашел подземный склад?

– Я…

Из дома вышел старик, в дорогом, сером в полоску костюме и направился к нам. Правда, впечатление портила мятая рубашка и грязные кроссовки. В руках он держал двуствольный дробовик.

Я опустил стекло.

– Привет, Джулио. Как поживаете?

– Что вам надо? – прорычал он. – Убирайтесь отсюда!

– Я бы хотел с вами поговорить.

Джулио поднял дробовик.

– Не о чем нам говорить.

– Я хочу лишь задать пару вопросов.

– Послушайте, мистер… Еще одно слово, и я начну стрелять.

– Вы продали «Мону Лизу» мистеру Колвину. Где вы взяли этот портрет?

– Я вам ничего не скажу.

– Прекрати, Джулио, – я вышел из машины. – Где пещера?

У старика отвисла челюсть.

– Откуда вы знаете о пещере?

– У меня есть свои секреты, – уклонился я от прямого ответа.

– Так вы телепат?

– Правильно. И прошу в дальнейшем иметь это в виду. Так где пещера?

– А вы не заявите в полицию?

– Разумеется, нет. Наоборот, ты сможешь на этом заработать. Пещера там? – Руководствуясь шестым чувством, я направился к оливковой рощице. Джулио и Кэрол последовали за мной.

– Я нашел ее три или четыре года назад и никому о ней не рассказывал, – объяснял на ходу Джулио. – А потом подумал, почему я не могу красиво одеваться? Почему модная одежда только у ловкача Марио? Но я продал одну картину. Только одну.

– А сколько картин в пещере?

– Пятьдесят. Или шестьдесят.

– Довольно глупо из такого разнообразия выбрать именно «Мону Лизу».

– Но, синьор, – Джулио всплеснул руками, – они все «Моны Лизы».

Я остановился, как вкопанный.

– Что?

– Они все «Моны Лизы», – повторил Джулио.

– То есть в пещере пятьдесят или шестьдесят одинаковых картин?

Джулио переступил с ноги на ногу.

– Не совсем они одинаковые.

– Но какой в этом смысл? – Я посмотрел на Кэрол, но и та не могла сказать ничего вразумительного. – Пошли, разберемся на месте.

Мы вошли в рощицу, и Джулио, положив дробовик на землю, отбросил несколько листов ржавого железа. Перед нами открылась черная дыра с уходящими вниз каменными ступенями. Джулио пошел первым, мы – за ним. Лестница привела нас в подземный коридор. Стало совсем темно. Я дернул Джулио за рукав.

– Мы же ничего не увидим. У тебя есть фонарь?

– Я купил один на деньги, полученные от синьора Колвина, но в нем сели батарейки.

Он зажег спичку, а от нее – фитиль керосиновой лампы, стоящей на каменном полу. Дрожащий огонек осветил массивную деревянную дверь. Джулио повозился с замком и толкнул ее. Несмотря на почтенный возраст, она бесшумно отворилась и… Мы стояли на пороге большой пещеры. Я почти физически ощутил, как, мимо меня проскальзывали закутанные в плащи люди, жившие здесь много веков тому назад. Я слышал шаги великого маэстро, тайком спускающегося по ступеням. Я видел таинственную машину, порожденную разумом гения.