Bob Shaw

– Направлялись? – Она как будто усомнилась в слове, и Грегг убедился, что английский не родной ее язык, хотя на мексиканку или испанку она тоже не походила.

– Куда вам надо попасть?

– Мне нельзя в город.

– Почему?

– Принц меня там найдет. Мне нельзя в город.

– Вот как?… – Грегг щелкнул поводьями, и повозка покатилась вперед.

– Вас за что-то разыскивают?

Она поколебалась, прежде чем ответить.

– Да.

– Что ж, вряд ли это так серьезно. К тому же они должны быть снисходительны. Я имею в виду, учитывая ваше положение…

Пока Грегг мучился в поисках подходящих слов, женщина все еще заметно дрожавшей рукой откинула капюшон с лица Стали видны чудесные золотые волосы, и прояснился возраст – лет двадцать пять. По бледной коже можно было предположить, что она выросла в городе. В нормальных условиях она поражала бы красотой, но сейчас ее черты были искажены страхом и пережитым потрясением и, вероятно, полным упадком сил. Ее серые глаза жадно ощупали его лицо.

– Мне кажется, что вы хороший человек, – медленно сказал она. – Где вы живете?

– В трех милях назад по тропе.

– С вами никого нет?

– Я живу один… – Прямота вопросов смутила Грегга, и он решил сменить тему. – Где ваш муж, мадам?

– У меня нет мужа.

Грегг отвел взгляд в сторону.

– А-а… Ну что ж, пожалуй, нам лучше все-таки податься в город.

– Нет! – Женщина привстала, словно собираясь спрыгнуть с повозки, затем схватилась за свой раздутый живот, медленно осела и всей тяжестью навалилась на плечо Грегга. Он с тревогой огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь, но увидел только Соренсона, который вернулся к Кейли и опустился рядом с ним на колени. Кейли уже сидел, и оба следили за повозкой с ненавистью змей.

Испуганный внезапностью, с какой жизнь вышла из-под контроля, Грегг выругался про себя и повернул лошадь к дому.

Это было маленькое ветхое строение, начавшее свое существование десятью годами раньше в качестве простой лачуги, которой изредка пользовались ковбои с большого, но пришедшего в упадок ранчо. Грегг купил его вместе с куском земли в те дни, когда казалось, что он сам сможет стать хозяином. Позже он пристроил еще две комнаты, что придало строению несуразный залатанный вид. После рокового столкновения с людьми Портфилда, оставившего его калекой, едва способным управиться с грядкой овощей, Грегг продал почти всю землю прежнему владельцу, но дом сохранил. С точки зрения прежнего владельца, сделка была невыгодной, однако он пошел на нее – знак того, что местные жители ценят усилия Грегга по поддержанию закона и порядка.

– Ну вот.

Грегг помог женщине спуститься с повозки, вынужденный поддерживать большую часть, ее веса и немало обеспокоенный их близостью. Женщина оставалась для него полной загадкой, однако было ясно, что она не привыкла к грубому обращению. Он провел ее в дом и бережно усадил на самый удобный стул в большой комнате. Она откинулась на спинку, закрыв глаза и прижимая руки к животу.

– Мадам, – с тревогой окликнул ее Грегг, – может, пора?… Я имею в виду… вам нужен доктор?

– Нет! Не надо доктора!

– Но если…

– То время еще надо мной, – сказала она уже более твердым голосом.

– Ну и хорошо – доктор живет милях в пятидесяти отсюда. До него почти как до ближайшего шерифа.

Грегг посмотрел на женщину и с удивлением отметил, что ее туго обтягивающее одеяние, сверкавшее на солнце, как новенький серебряный доллар, теперь приобрело густой сине-серый цвет. Он внимательно пригляделся к материи, но не заметил никаких швов. Его недоумение усилилось.

– Я в жажде, – произнесла женщина. – У вас есть пить?

– Я не разводил огня, так что кофе нет, но могу дать ключевой воды.

– Воды, пожалуйста.

– А еще есть виски и пульке. Я сам ее делаю. Вам бы не помешало.

– Воды, пожалуйста.

– Хорошо.

Грегг подошел к дубовой бадье, снял крышку и зачерпнул холодной воды. Повернувшись, он увидел, что женщина изучает голые бревенчатые стены и грубую мебель со смесью отвращения и отчаяния. Ему стало ее жалко.

– Это не дворец, – извинился он. – Но я живу тут один. Мне мало что надо.

– У вас нет женщины?

Снова Грегга поразил контраст между ее очевидной мягкостью и резкой прямотой вопросов. Он подумал мимолетно о Рут Джефферсон, работавшей в лавке в Коппер-Кросс. Сложись обстоятельства по-иному, Рут могла бы стать здесь хозяйкой.

– Да нет…

Женщина взяла у него черпак и отпила.

– Я хочу остаться с вами.

– Конечно, вам надо передохнуть, – смущенно произнес Грегг в предчувствии того, что последует.

– Я хочу остаться на шесть дней. – Женщина подняла на него прямой и спокойный взгляд. – Пока не родится мой сын.

Грегг недоверчиво хмыкнул:

– Это не больница, а я не повивальная бабка.

– Я хорошо заплачу. – Она потянулась к своей накидке и извлекла пластинку желтого металла около восьми дюймов в длину и дюйма шириной, блестевшую масляным глянцем высокопробного золота. – По одной за каждый день. Всего будет шесть.

– Ерунда какая-то… – пробормотал вконец сбитый с толку Грегг. – Я хочу сказать, что вы даже не знаете, будет ли шесть дней достаточно.

– Мой сын родится послезавтра.

– Кто может утверждать наверняка?…

– Я могу.

– Мадам, мне… – Грегг взвесил на ладони тяжелую металлическую пластинку. – Эта вещь стоит очень много денег… в банке.

– Она не краденая, если вас это беспокоит.

Грегг смущенно кашлянул, не желая противоречить гостье или допрашивать ее.

– Я не имел в виду, что она украдена… Но сюда не слишком часто приезжают богатые дамы, чтобы рожать у меня детей. – Он криво улыбнулся. – По правде говоря, вы первая.

– Учтиво сказано, – ответила она, в свою очередь слабо улыбнувшись. – Я понимаю, как все это для вас странно, но у меня нет права объяснять. Могу лишь заверить, что я не нарушала никаких законов.

– Просто на какое-то время решили укрыться.

– Пожалуйста, поймите, что в других местах обычаи могут отличаться от тех, что приняты в Мексике.

– Прошу прощения, мадам, – удивленно поправил Грегг, – эта территория принадлежит Америке с 1848 года.

– Это вы меня простите. – Она заметно огорчилась. – Я никогда не была сильна в географии и нахожусь очень далеко от дома.

У Грегга сложилось впечатление, что с ним хитрят, и он решил не поддаваться.

– А как насчет Принца?

Солнечный луч, отражавшийся на черпаке, который она держала в руке, дрогнул и расплылся кругами.

– Я ошибалась, думая, что можно вовлечь вас, – произнесла она. – Я уйду, как только передохну немного.

– Куда? – Грегг усмехнулся, чувствуя себя вовлеченным независимо от ее или своего желания. – Мадам, вы, кажется, не понимаете, как далеко вы находитесь от чего угодно. Между прочим, как вы сюда попали?

– Я уйду немедленно. – Она с трудом поднялась, и ее лицо побелело еще сильнее. – Благодарю вас за ту помощь, которую вы оказали. Надеюсь, вы не откажетесь принять этот кусочек золота…

– Садитесь, – устало велел Грегг. – Если вы такая сумасшедшая, что хотите остаться и рожать здесь ребенка, то, полагаю, я достаточно сумасшедший, чтобы согласиться.

– Спасибо. – Женщина тяжело опустилась на стул, и Грегг понял, что она близка к обмороку.

– Не надо меня постоянно благодарить.

Грегг говорил намеренно грубовато, пытаясь скрыть смущение. На самом деле, к своему собственному удивлению, ему было приятно, что молодая, красивая женщина готова довериться ему после столь кратковременного знакомства. «Мне кажется, что вы хороший человек», – сказала она. И в этот миг он отчетливо осознал, какой серой и изнурительной была его жизнь эти последние два года. Искалеченный, высушенный десятилетиями тяжкого труда, он должен был бы стать невосприимчивым ко всяким романтическим бредням – особенно если учесть, что эта женщина скорее всего аристократка из иностранцев и не удостоила бы его взглядом при обычных обстоятельствах. Однако от факта, что он выступил на ее защиту и теперь подвергался большой опасности, уже не уйти. Женщина полагалась на него и была готова жить в его доме. Молодая, красивая и загадочная – комбинация, которая казалась для него сейчас столь же неотразимой, какой была четверть века назад…