Страница 51 из 68
Он разодрал и осторожно стянул с Круглова рубашку. Развязал и снял заскорузлую от крови повязку, усилием воли заставляя себя не отворачиваться от страшной багровой раны со следами начавшегося разложения. Поднял Круглова и отнес в озеро. Сейчас Парра совсем иначе, чем вчера, ощущал эту воду. Он стоял на коленях на мелком мягком дне, поддерживая над поверхностью, похожей на черное стекло, голову Круглова. Теплая темная вода делала смутными очертания тела товарища, но Парре уже не нужно было что-либо видеть. Постепенно, но неуклонно надежда сменялась уверенностью.
Через час Круглов слабо шевельнулся и открыл глаза. Его удивленный взгляд скользнул вокруг и остановился на лице Парры.
— Пить, — тихо попросил он, и тут Парра не выдержал.
Он расхохотался истеричным, диким смехом, весь сотрясаясь в крупной дрожи. Он хотел объяснить Круглову, как это смешно: сидеть по шею в воде и просить пить, но не мог ничего произнести кроме одного только слова:
— Пей!.. Пей!.. Пей!.. — и продолжал смеяться до тех пор, пока не понял, что уже не может остановиться.
Он с силой ударил себя мокрым кулаком по лицу. Боль в разбитых губах вернула его к действительности.
— Ничего, — ответил он на испуганный взгляд Круглова, — ничего. Все в порядке.
Волны смеха еще дважды вырывались наружу, но он подавлял их отчаянным усилием воли.
Красный диск светила поднялся над холмами на два своих диаметра, когда Круглое смог самостоятельно повернуться в воде. С этого момента дело пошло гораздо быстрей. Скоро Круглов шевелил раненой рукой — сначала в воде, потом уже на воздухе. Рана затягивалась, багровая опухоль опадала, рассасывалась почти на глазах. В полдень они вышли из озера совсем.
И Парра и сам Круглов недоверчиво разглядывали неровный шрам на тонкой белой коже плеча, еще не узнавшей ни солнца, ни ветра, сразу начавшей краснеть под прямыми отвесными лучами Нерима-2, такого же жаркого, как Солнце.
— Рубашка-то где? — забеспокоился Круглов. — Сгорю ведь к чертям!
Парра торжественно протянул ему окровавленные лохмотья.
— Носи на здоровье.
— Скажи пожалуйста! — удивился Круглов. — Сберег! По-твоему это рубашка? Ты не помнишь, где тут был воротник?
— Ты слишком требователен ко мне, — сказал Парра. — Не помню.
И великодушно предложил:
— Если ты без воротника не обойдешься, могу отдать тебе свой. Он у меня сравнительно чистый, правда, неглаженый. Только, пожалуйста, поскорей. Мы можем опоздать к ленчу.
Они становились такими, какими их знали все на Станции, какими они давно знали друг друга.
— В самом деле пора, — сказал Круглов уже серьезно. — Неизвестно, сколько нам еще топать. Ракет больше не осталось?
— Нет, — помотал головой Парра.
— Жаль, — озабоченно сдвинул брови Круглов. — Неплохо было бы… Хотя бы на крайний случай… А, наплевать. И так дойдем.
— Дойдем, — подтвердил Парра.
Они шагнули в кустарник, но Круглов вдруг остановился.
— Подожди! Слушай, как бы нам это озеро не потерять. Нам же никто не поверит на слово. Живое озеро, подумать только!
— Не бойся, — сказал Парра, — никуда оно не денется. Разыщем. Дойдем до Станции и вернемся на вездеходах.
— Была такая примета, — мечтательно сказал Круглов, — в море, в реку, в фонтан бросали на память монеты, чтобы когда-нибудь вернуться. Ты веришь в приметы?
— Кто его знает! — честно ответил Парра. — Не верю, наверное. А у тебя монеты есть?
— Откуда у меня монета? Я не нумизмат. Да и где их теперь достанешь, монеты? Разве что на Земле… У меня вот что есть. Смотри!
Расстегнув чудом уцелевший карман рубашки, Круглов извлек блестящее стальное колечко.
— Что это?
— Кольцо от ремня безопасности. Подобрал, сам не знаю зачем, там, возле воронки от флаера.
Парра повертел колечко в пальцах и вернул Круглову.
— Чушь, суеверие, — сказал он. — Все равно бросай. Если бы не это озеро…
— Если бы не озеро… — эхом повторил Круглов и швырнул колечко на середину.
Блеснув в последний раз, колечко скрылось в темной воде. Люди постояли еще с минуту и зашагали выбранной дорогой.
Они еще раз перевалили через гряду холмов и вновь вышли в пустыню. На следующий день они встретили вездеход со спасателями.
На мягком илистом дне лежал кусочек железа, брошенный в озеро Кругловым. Всплеск воды, рожденный его падением, давно затих. Темная гладь была неподвижна, как прежде, но под ее поверхностью родилась новая волна невидимая губительная волна уничтожения. Колечко еще не начало ржаветь, но мириады животворных бактерий, уникальная культура которых тысячелетиями эволюционировала в замкнутом объеме озера, погибали, разрушаясь в контакте с металлом. Их останки, отравляя воду вокруг себя, сами становились причиной гибели миллионов других, а те, в свою очередь, следующих.
Все кончилось очень быстро и незаметно.
…Дорога пересекала пустыню почти по прямой и лишь у холмов делала крутой поворот, уходя в тоннель, пробитый в мягком песчанике. Перед поворотом автомобиль затормозил, и мужчина, отвлекшись от своих мыслей, впервые за последние два часа взглянул на дорогу.
— Где мы? — спросил он.
— Долина Живого озера, — ответила женщина за рулем. — Я еще ни разу здесь не бывала. Говорят, очень красивое место. Остановимся?
«Все-таки нужно было уговорить ее лететь флаером», — подумал мужчина, но вслух произнес:
— Конечно, если тебе хочется.
Машина пошла совсем медленно и после еще одного поворота остановилась на обзорной площадке.
— Какая черная вода, — сказала женщина, — даже жутко.
— Толстый слой ила на дне, — флегматично объяснил мужчина, — само озерцо неглубокое. Поэтому такое впечатление. В сущности, почти болото.
— А почему называется Долина Живого озера? Ты знаешь?
Мужчина с легким нетерпением повел плечом.
— Среди разведчиков планеты ходила такая легенда. Будто озеро почти мгновенно излечивает раны, воскрешает из мертвых и так далее… Довольно обычное суеверие в среде десантников. Здешние грязи, конечно, имеют определенные целебные свойства, но особого интереса не представляют.
— А я слышала по-другому, — сказала женщина. — Что в долине когда-то били теплые источники, богатые минеральными солями. Вода из них собиралась в озерца. Не в это, конечно… Источники стимулировали регенерацию живых тканей. Только после землетрясения источники иссякли. Говорят, это было давно, еще до появления на планете первых людей. Еще до первого десанта.
— Может быть, — равнодушно согласился мужчина. — Все-таки нужно было лететь на флаере.
— Да, да, поехали, — заторопилась женщина.
— Живое озеро, — повторила она уже в машине, — красивая мечта!
— Сказка, — пробурчал мужчина, погружаясь в дремоту.
ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА
Урсула Ле Гуин
МАСТЕРА
Нагой, он стоял один, во тьме, и обеими руками держал над головой горящий факел, от которого густыми клубами валил дым. В красном свете факела землю под ногами было видно всего на несколько шагов вперед; дальше простирался мрак. Время от времени налетал порыв ветра; вдруг становился виден (или это только ему мерещилось?) блеск чьих-то глаз, становилось слышно подобно далекому грому бормотанье: «держи его выше!» Он тянул факел выше, хотя руки дрожали и факел в них дрожал тоже. Бормочущая тьма, обступив его, закрывала все пути к бегству.
Красное пламя заплясало сильней, ветер стал холоднее. Онемевшие руки задрожали снова, факел начал клониться то в одну сторону, то в другую; по лицу стекал липкий пот; уши уже почти не воспринимали тихого, но все вокруг заполняющего рокота: «Выше, выше держи!»… Время остановилось, но рокот разрастался, вот он уже стал воем, но почему-то (и это было страшно) в круге света по-прежнему не появлялся никто.
— Теперь иди! — бурей провыл могучий голос. — Иди вперед! Не опуская факела, он шагнул вперед. Земли под ногой у него не оказалось. С воплем о помощи он упал в тьму и гул. Впереди не было ничего, только языки пламени метнулись к его глазам — падая, он не выпустил из рук факела.