Медовый месяц

— В чем дело? — выступила она вперед; в ней все насторожилось, словно нос кролика, почуявшего опасность.

Шанталь, обеспокоенно переводя взгляд с одной женщины на другую, неохотно исполнила обряд представления:

— Мисс Уоринг, это моя двоюродная сестра, Хани Мун.

Моника Уоринг слегка изумилась, как, впрочем, и вообще все люди, впервые слышавшие это имя:

— Что за странное имя!

Если верить Софи, когда родилась Хани, нянька сообщила Кэролайн, что у нее девочка, сладкая, как мед, и Кэролайн тотчас решила, что ей это имя нравится. И лишь когда прибыло свидетельство о рождении, мать Хани, впервые увидев полное имя дочки в напечатанном виде, поняла, что, похоже, допустила некоторую промашку.

Поскольку Хани не хотелось давать повода посторонним думать, что ее мать была глупа, она обычно отвечала им так же, как и сейчас:

— Это семейное имя. Оно переходило от одной старшей дочери к другой. Одна Хани Мун за другой, и так все время вплоть до Гражданской войны.

— Понятно. — Даже если Моника Уоринг и сочла необычным то, что за столь внушительное число поколений ни одна из рожавших женщин не изменила своей фамилии, она не подала вида. Повернувшись к Шанталь, Моника похлопала ее по плечу. — Еще раз примите мои поздравления, дорогая. И я позабочусь об изменениях в понедельник.

— Что это будут за изменения? — спродила Хани, не дав мисс Уоринг времени отойти.

— Хм-м… Джимми Маккалли и eго друзья уже машут мне, — нервно заговорила Шанталь. — Пойду поздороваюсь с ними.

И прежде чем Хани успела ее остановить, она улизнула. Мисс Уоринг глянула за спину Хани:

— Я уже объяснила Шанталь наше маленькое недоразумение, но мне хотелось бы побеседовать лично с миссис Букер.

— Моей тети Софи здесь нет. Она страдает от… э-э… желчного пузыря, и из-за колик и всего такого ей пришлось остаться дома. Я в некотором роде loco parentis[3], если вы понимаете, что я имею в виду.

Подведенные опытной рукой брови мисс Уоринг поползли вверх.

— Не слишком ли вы юны, чтобы быть loco parentis?

— Когда последний раз отмечали мой день рождения, мне стукнуло девятнадцать, — ответила Хани.

Мисс Уоринг скептически глянула на нее, но заострять вопрос не стала:

— Я объяснила Шанталь, что нам пришлось несколько изменить приз для победительницы. Мы по-прежнему предоставляем вечернюю поездку в Чарлстон, но вместо участия в телевизионном шоу нанимаем лимузин, который возит победительницу и ее гостя на выбор по городу, а затем великолепный обед в четырехзвездном ресторане. И разумеется, Шанталь будет иметь заказной набор косметики из универмага «Данди».

У сцены от скопления людей было жарко, но Хани почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.

— Нет! Первый приз — участие в «Шву Дэша Кугана»!

— Боюсь, что это уже невозможно. Должна сказать, что никакой вины «Данди» здесь нет. По. всей вероятности, киношники вынуждены свернуть свою программу — хотя лично я считаю, что они могли бы предупредить меня не вчера после полудня, а несколько раньше. Вместо того чтобы ехать в Чарлстон в следующую среду, как указано в программе, они собираются быть в Лос-Анджелесе и провести там финальное прослушивание девушек, которых они уже отобрали.

— Так они не поедут в Чарлстон? Но это невозможно! А как же они увидят Шанталь?

— Мне очень жаль, но они не приедут посмотреть на Шанталь. Они уже нашли достаточное количество девушек в Техасе и прекратили отбор.

— Но как вы не понимаете, мисс Уоринг! Я уверена, что они наверняка выбрали бы Шанталь на эту роль, будь у них возможность хоть разок на нее взглянуть!

— Боюсь, у меня нет такой уверенности, как у вас. Шанталь просто красива, а ведь конкурс на роль огромен.

Хани немедленно бросилась защищать сестру:

— Вы так считаете только из-за того, что она уронила жезл? Но это все из-за меня. Она же прирожденная актриса! Надо было разрешить ей произнести монолог Добродетели из «Венецианского купца», как она хотела, так нет же, я заставила ее дирижировать этим дурацким жезлом! Шанталь очень талантлива. Ее идолы — Кэтрин и Одри Хепберн. — Хани понимала, что производит впечатление безумной, но остановиться уже не могла. Страх рос с каждой секундой. Конкурс был последней надеждой на приличное будущее, и Хани не могла позволить кому-то отобрать эту надежду.

— Я уже несколько раз разговаривала с директором картины. Они просмотрели сотни девушек, и теперь им осталось просто выбрать кого-нибудь из группы финалисток, которую они будут прослушивать в Лос-Анджелесе. Шанс, что Шанталь будет выбрана, чрезвычайно мал. — В красивых глазах мисс Уоринг промелькнуло нетерпение.

Хани сжала челюсти и приподнялась на цыпочки, пока ее глаза не оказались почти вровень с глазами директрисы конкурса.

— То, что я сейчас скажу, мисс Уоринг, будет для вас приятным сюрпризом. У меня в кармане лежит брошюрка с условиями конкурса. В ней черным по белому написано, что победительница конкурса «Мисс округа Паксавачи» попадает на прослушивание для программы «Шоу Дэша Кугана», и я намерена заставить вас это выполнить! Я даю вам срок до полудня понедельника, чтобы пробить участие Шанталь в этом прослушивании. В противном случае я нанимай» адвоката, а адвокат возбуждает против вас дело. Потом он возбудит дело против универмага «Денди». А потом и против всех официальных лиц в округе Паксавачи, кто имел хоть малейшее отношение к этому конкурсу!

— Хани…

— Я буду в универмаге в понедельник в четыре часа дня. — Она почти ткнула пальцем в грудь Моники Уоринг. — И если все останется по-прежнему, то в следующий раз вы увидите меня в окружении самых паршивых сукиных сынов, каких только видели суды Южной Каролины!

По пути домой бравада Хани растаяла. У нее не было денег нанять адвоката. Да разве может хоть кто-нибудь из этого универмага воспринимать ее угрозу всерьез?

Но в жизни девушки не было места колебаниям, поэтому она провела все воскресенье и большую часть понедельника в попытках убедить себя, что ее блеф сработает. Ничто не заставляет людей так беспокоиться, как угроза судебного преследования, а получать плохую рекламу вовсе не входило в планы руководства универмага «Данди». Но как Хани ни пыталась подбодрить себя, у нее крепло ощущение, что ее мечты на будущее тонут рядом с «Бобби Ли».

Наступил понедельник. Несмотря на первоначальный боевой настрой, к тому времени, когда Хани нашла офис Моники Уоринг на третьем этаже универмага «Данди», она чуть ли не заболела от страха. Остановившись в дверях, Хани оглядела маленькую комнатенку, большую часть которой занимал металлический стол, заваленный чистыми стопками бумаги. Плакаты и рекламные проспекты универмага рядком тянулись вдоль пробковой доски объявлений, висевшей напротив единственного в офисе окна.

Хани кашлянула, и директриса конкурса глянула на нее поверх стола, обращенного к двери.

— Вы только посмотрите, кто пришел, — сказала она, снимая очки в массивной черного цвета пластмассовой оправе и поднимаясь со стула.

В ее голосе сквозило самодовольство, и это Хани совершенно не понравилось. Директриса обогнула стол и подошла к ней. Опершись бедром о край стола, она скрестила руки на груди.

— Вам вовсе не девятнадцать лет, Хани, — сказала она, очевидно, не видя нужды заводить разговор издалека. — Вам всего шестнадцать, вы бросили среднюю школу с подмоченной репутацией. Как несовершеннолетняя, вы не имеете никаких юридических прав выступать от имени своей сестры!

Хани сказала себе, что приструнить мисс Уоринг должно оказаться не труднее, чем осадить дядюшку Эрла, когда он принимал несколько лишних рюмок виски. Она подошла к единственному в офисе окну и, сделав вид, словно ей на все наплевать, уставилась вниз на подъездную дорожку к Первому банку Каролины, располагавшемуся через дорогу.

— Несомненно, мисс Уоринг, вам пришлось основательно потрудиться, копаясь в моей биографии, — сказала она, растягивая слова. — А не обнаружили ли вы случаем во время этих раскопок, что мать Шанталь, а моя тетка, миссис Софи Мун Букер, страдает душевной болезнью, вызванной скорбью по поводу смерти мужа, Эрла Т. Букера? — Она неторопливо повернулась к директрисе конкурса. — И не выяснили ли вы случайно, что семью после его смерти содержу я? И что миссис Букер — которая перестала быть несовершеннолетней добрых двадцать пять лет назад — беспрекословно выполнит все, что я скажу, вплоть до вчинения вашему паршивому универмагу самого крупного иска, какой он когда-либо имел?

3

вместо родителей (лат.).