Задачи из учебника

– Не помню.

Ее «не помню» было сказано с той же легкостью. Алику даже показалось, что она и не пыталась вспомнить, но такое отношение почему-то не было обидным.

– И зачем же ты меня догонял?

Алик смутился. Он и сам не знал зачем.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – Алику подумалось, что это банальный и глупый вопрос, но ничего умнее в голову не пришло.

– Ты хочешь куда-то пригласить меня? – В свете фонаря Алик видел в ее глазах насмешливые добрые искорки.

– Да.

– Куда? Театр я не люблю, в кино не хочу, рестораны надоели.

Она проговорила это быстро и теперь с любопытством взирала на Алика.

– Полагаю, библиотека тебя тоже не заинтересует, – улыбнулся он.

– Правильно. Что дальше? Пригласишь к себе?

– Не могу. – Алик развел руками.

– Понимаю. Жена?

Алик кивнул.

– Ничего не поделаешь. – Она вздохнула. – Придется мне приглашать. В гости зайти не откажешься?

– К тебе? – Алик был удивлен таким простым предложением, но тут же торопливо добавил: – Конечно! С удовольствием!

– Тогда пойдем.

Алик опомнился:

– С пустыми руками в гости не ходят.

– Не возражаю. Руки можешь наполнить. Магазин вон там. Я живу в этом доме. Третий подъезд, восьмой этаж, квартира восемьдесят два. Запомнил? Жду.

Она улыбнулась и пошла к белой двенадцатиэтажке, а Алик еще минут пять стоял под фонарем на пустом бульваре с улыбкой счастливого болвана на лице.

Через полчаса Алик явился к ней с огромным букетом чайных роз и с тремя пакетами продуктов в руках.

Она уже переоделась в мягкий мохнатый халат, и в ее внешности снова что-то неуловимо изменилось. И эта неуловимость так обрадовала Алика, что он застыл на пороге, не в силах оторвать взгляда от ее губ.

– Я уже думала, что ты не придешь, – улыбнулась она. – Заблудился? Или весь магазин скупал?

– Не весь, только половину, – очнулся Алик и протянул ей цветы и пакеты.

– Раздевайся, проходи, – засмеялась она, и от ее смеха Алик снова впал в восторженный столбняк.

Она понесла пакеты в кухню, и Алик только теперь стянул с рук жаркие перчатки. Он положил их на маленькую тумбочку перед телефоном и совершенно случайно наткнулся на коротенькую записку:

Лика! Был в три часа. Тебя не застал. Забегу завтра.

Целую. Валерий.

Кто такой Валерий? Хотя какая разница?

Разницы не было никакой. Сейчас Алик готов был любить весь свет, потому что она наконец-то была рядом, он видел в проеме кухонной двери ее мелькающий мохнатый халат, и даже от телефона пахло долгожданными резкими, приторными духами.

Она вышла в коридор и внимательно и добродушно оглядела Алика. Он смутился и опустил глаза.

Она приблизилась мгновенно и бесшумно. Потом он почувствовал прикосновение мохнатой ткани ее халата к руке и через секунду – жаркие, жадные губы на своих губах.

– Ты этого хотел? – шепотом спросила она.

– Да! – не задумываясь, позабыв о своей нерешительности, ответил он.

Глава 10

Он лежал рядом с ней, блаженно раскинув руки, не желая думать ни о чем, боясь движением или словом прогнать это невесомое состояние абсолютной безмятежности.

Она чуть приподнялась на локте, включила мягкий свет ночника и сказала:

– Я тебя вспомнила. Летом ты смотрел не так. Ты смотрел презрительно.

– Я? – изумился Алик. – Ты путаешь!

– Нет. Я помню. Меня это разозлило, и я заставила тебя смотреть по-другому.

Алик рассмеялся:

– Может быть.

– Между прочим, как тебя зовут?

– Алик.

– А меня…

– Лика, – перебил он. – Знаю.

– Откуда? – удивилась она.

– Из записки. Там, у телефона.

Похоже, ее нисколько не возмутило то, что он прочитал записку. Он осмелел и поинтересовался:

– А кто такой Валерий?

– А вот это уже ни к чему, – мягко, с улыбкой ответила она. – Валерий – это Валерий, ты – это ты. Давай договоримся сразу – никаких обязательств, никакой любви, никакой ревности. У каждого своя жизнь, и не нужно задавать друг другу лишних вопросов. Мне с тобой хорошо. И тебе со мной. Да?

– Да, – ответил Алик и в который раз за этот вечер удивился сам себе: ее слова воспринимались им так же легко, как она их выговаривала.

Никакой любви, никакой ревности. Этого он и хотел. Он не хотел любить, не хотел ревновать. Он хотел только наслаждаться и не терять безмятежности.

Кажется, их желания совпадают. И это здорово! И легко. И не требует никаких усилий.

– Что замолчал? Обиделся?

– Нет. Думаю.

– Думать вредно, – засмеялась она. – Где ты работаешь?

– Коммерсант, – нехотя ответил он, потому что возвращение к мыслям о работе разрушало невесомость.

– Без вопросов! – тут же откликнулась Лика и ласково провела пальчиком по его груди.

Она поняла его с полуслова, по интонации поняла, что не нужно спрашивать о работе! Это открытие снова наполнило Алика восторгом и благодарностью.

– Вообще-то я историк, – сказал он сам.

– Это скучно! – заявила Лика.

– Может быть, – согласился Алик. – Знаешь, у нас почти одинаковые имена.

– Как это?

– У меня «А» в начале, у тебя – в конце. А в середине у обоих «лик».

– Какой еще лик? – не поняла она.

– Не знаю, – засмеялся Алик. – Может быть, общий. А может, у каждого отдельный. «Лик» и «лик» – два лика, двуличность. Но это не про нас. У нас хороший «лик», правда?

– Ты бредишь?

– Нет, философствую.

– Не хочу. Скучно, – чуть капризно сказала она. – Не люблю умников. С ними всегда скучно.

– Хорошо, – отозвался Алик. – Я не буду умником. Я буду совершенным дураком. Подходит?

– Вполне, – весело поддержала Лика. – Ты смешной.

– Мне нравится запах твоих духов. Как они называются?

Лика произнесла какое-то длинное название, которое Алик тут же забыл.

Он ушел от нее около полуночи.

– На ночь не остаешься? – поддразнила Лика. – Жена беспокоится?

– Без лишних вопросов, – тут же откликнулся Алик.

– Молодец, усвоил. Ну, пока!

– Когда мы увидимся?

– Позвони в пятницу, что-нибудь сообразим.

Алик еще раз ощутил головокружение от ее поцелуя и вышел на ночную улицу. Сказка кончилась, его окружала жизнь, и он почувствовал страшное раздражение на жену. Лика угадала: ночевать нужно дома, чтобы не осложнять и без того сложные отношения.

Он стоял на автобусной остановке. До дома – двадцать пять минут, холод собачий, скоро двенадцать, и автобусов нет. Ни автобусов, ни троллейбусов. А вдруг уже и не будет сегодня?

Алик огляделся – на остановке топталось еще человек семь. Значит, надежда на последний автобус есть.

Сколько раз Кит уговаривал его купить машину! А он не сдается – машин боится с детства. В детстве мальчишки считают за счастье посидеть в водительском кресле и подержать в руках руль, но Алика в детстве укачивало, а кресло пахло бензином, табаком и еще чем-то таким тошнотворным, что сразу портилось настроение.

Ну и дурак, что не купил машину! Теперь вот с каждой секундой портится настроение оттого, что хочется в тепло.

Только не в то тепло, куда он едет. Там тепло, там привычно, но там Иринка, и этим все сказано.

Хочется назад, к Лике, к мечте, в теплый мягкий свет ночника.

На морозе мгновениями казалось, что Лики вообще не было, что она ему приснилась в обманчивом и насмешливом сне. Может, все это нарисовало его воображение, все это – издевательство над его страстным желанием любви и тепла?

По ряду полупустых остановок шел мужичок, предлагая всем «мешочек смеха». Откуда он взялся в полночь? Кому сейчас нужен его «смех»?

Но Алик ошибся – на соседней остановке парень купил «мешочек» для своей девушки, и они вместе весело расхохотались, включив его.

Мужичок подошел к остановке Алика. «Мешочек» в его руках надрывался захлебывающимся, неестественным, механическим смехом. Алик и раньше не понимал юмора в этом примитивнейшем человеческом изобретении, а сейчас просто ощутил приступ бешенства. Хотелось убежать, заткнуть уши, стукнуть этого мужичка, но только не слышать скрипучую издевку «мешочка».