Страница 28 из 60
И ладно, если бы дело было только в ней и в Игоре. В конце концов, они люди взрослые, с кем в жизни не бывает расставаний, переживут. Вопрос в другом – что делать с Женькой? Как все эти передряги пережить ей?
Зойке с ее прямолинейностью и привычкой к одиночеству всех этих нюансов не понять. Никогда не понять.
С Аликом Татьяна говорить не стала. Зачем? Он только почувствует в Зойке свою опору и поддержку. Наперед ясно, что скажет о Женьке: ей с нами будет хорошо, ты думаешь, я ей не понравлюсь, не переживай, я очень постараюсь понравиться.
И как это Алику удалось так быстро привлечь Зойку на свою сторону? Это удивляло. Втереться в доверие к подруге было не очень просто. А уж вот так, с ходу, не удавалось никому. Или правда, и у него, и у Татьяны на лбу написано, что они любят друг друга?
Повезло с мужиками? Да, повезло. Только что тут хорошего? Лишние проблемы. Будь Игорь похуже – не жалко было бы бросить. Тьфу! Самой тошно – о людях, как об игрушках – бросить, подобрать…
А насчет Алика Зойка все-таки немного ошиблась. Уж кто-кто, а Алик на теленка не похож. Игорь – да. Он все поймет, все простит, позови – придет, оттолкни – смирится. А Алик – нет. Татьяна припомнила его холодную вежливость в лагере, рыжую Солнышко и скрыто-насмешливое обращение на вы. Татьяна почему-то не сомневалась, что не шагни она к примирению, он бы тоже не сделал и шагу. И в любовниках всю жизнь ходить не будет.
Затишье – хорошо, но временно. Пройдет время, и вопрос об их отношениях встанет со всей остротой. И про развод Алик заговорит первым. Не лучше ли его опередить?
Не лучше. Пусть все идет так, как идет.
Глава 10
Опасный разговор и неизбежную развязку, – то, чего боялись и ждали и Алик, и Татьяна, приблизило событие совершенно неожиданное – выяснилось, что Татьяна беременна.
Она триста раз переспросила улыбчивую старушку гинеколога, нет ли здесь ошибки. К концу приема старушка даже перестала улыбаться, каждую минуту уверяя Татьяну, что ребенку уже три недели.
Татьяна не знала, чего было больше – испуга, удивления или радости. Нет, пожалуй, испуг и радость пришли почти одновременно, но потом, после удивления. Татьяна была уверена: больше детей у нее быть не может, об этом в один голос говорили медики после рождения Женьки.
Сентябрь шел к концу, и до отъезда Алика в Москву оставалась едва ли неделя.
Татьяне потребовались три мучительных дня, чтобы все окончательно решить. В эти дни она всеми правдами и неправдами избегала встречи с Аликом, и он не мог понять, что происходит. Они общались только по телефону, и то коротко и отрывочно.
– Что случилось? – наконец не выдержал Алик. – Почему ты избегаешь меня?
– Не избегаю. Просто…
– Я могу к тебе сейчас зайти?
Татьяна помолчала и решилась:
– Да. Приходи. Я жду.
Почти с порога она приступила к главному:
– Тебе не кажется, что нам с тобой уже нужно что-то решать?
– Кажется, – четко и не задумываясь ответил Алик. – Ты хочешь поговорить об этом сейчас?
– Да.
Алик кивнул и посмотрел ей в глаза:
– Давай.
Татьяна замялась. Почему-то этой готовностью к разговору он ставил ее в тупик.
– Да, собственно, говорить и не о чем… То есть ты тут ни при чем… – Она увидела, как удивленно приподнялись его брови. – Я хотела сказать, что решать, с кем остаться, все равно мне…
– Хочешь начать старую песню? – попытался пошутить Алик. – Один раз уже не получилось. У тебя просто плохое настроение.
– Плохое, – согласилась Татьяна. – Но я уже решила… С кем остаться…
– Насколько я понимаю, раз остаться, значит, не со мной, – усмехнулся Алик, чувствуя, как резко зашумела голова.
– Не с тобой… Я никогда не смогу бросить Игоря, – попыталась объяснить она.
– Ты не любишь меня? – перебил ее Алик.
– Люблю.
– Не веришь?
– Верю.
– Ты думаешь, я молод для семьи. – Алик заговорил горячо и быстро. – Я же все смогу. Я увезу тебя. Я пойду работать. Я даже брошу университет…
– Послушай, что ты говоришь, – устало усмехнулась она. – Дело не в этом. Я не брошу Игоря. Ты пойми – не брошу никогда.
Алик сразу как-то сник, и его стало жалко.
– Ты же не будешь всю жизнь ходить в любовниках?
Ее вопрос остался без ответа.
– И ни к чему это, – ответила она сама. – Ну, что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
– Твоему Игорю повезло с женой, – с усилием улыбнулся он.
– А тебе не повезло с любовницей, – закончила Татьяна.
– Я его убью.
– Не будь мальчишкой, – поморщилась она. – Тебе просто нужно сейчас уехать. Я не хочу, чтобы Игорь узнал обо всем, а люди уже догадываются.
Она сказала это просто так, как лишний аргумент в свою пользу, никого не имея в виду, но Алик сразу судорожно подумал о Владе.
Вот кого надо убить!
– Я тебя очень прошу, – продолжала Татьяна. – Оставь меня в покое. Будь мужчиной. Не заставляй меня возненавидеть тебя. Уйди. Пожалуйста! Уйди.
Шум в голове нарастал с каждой секундой, и Алик уже не понимал, что говорит, что делает.
– Уходи, – твердила Татьяна.
– Сейчас?
– Да.
– Насовсем?
– Да.
Кажется, он пытался сказать ей что-то важное. А потом обидное и оскорбительное. Что-то отвечала она. Но оскорбить и унизить еще больше было невозможно, и он не помнил ни ее слов, ни своих. Он понимал только одно: уходи. Он не помнил, как и после чего он все-таки ушел, как и после чего он все-таки решил оставить ее в покое, но решение было злое, отчаянное и какое-то ясно-непоколебимое.
За Аликом захлопнулась дверь, и стало страшно. Что она сделала?
У нее было единственное желание – броситься за ним, вернуть – и единственная мысль – удержать себя от этого. Она не может, не имеет права возвращать его, не может, не имеет права говорить ему о ребенке, не может, не имеет права уезжать с ним.
«Я брошу университет», – говорил он, и она еще раз понимала – так и будет. Он бросит университет, он устроится на работу. Где они будут жить? Что будет с ребенком?
Главное сейчас – ребенок. Он должен родиться спокойно, в семье, в своей квартире, в своем городе. Ради него стоит поступиться своей любовью.
Впрочем, Зойка ее доводы не поддержала. Сразу и бесповоротно.
– Ты не сказала ему о ребенке?
– Нет.
– Почему?
– А зачем?
– По-моему, ты дура. Звони ему сейчас же, от меня, скажи о ребенке.
Татьяна помотала головой:
– Я решила.
– Ослиное упрямство! Кому это надо?
– Ребенку.
– Ты говорила о ребенке Игорю?
– Нет еще. Но он обрадуется.
– Не сомневаюсь.
– Он хотел второго. Я скажу, что это его ребенок. Он поверит.
– Конечно, поверит. А что ему еще остается делать? Только поверить. А себя не жалко?
– Нет.
– Ну и дура! Сто раз еще пожалеешь! Поверь!
– Верю.
– Не веришь, а уже жалеешь!
– Я останусь с Игорем.
– Оставайся! И попробуй себя убедить!
– В чем?
– В том, что ты права! В том, что это нужно!
– Не ори. Я устала. Я пойду домой.
– Знаешь что! Я сама позвоню Алику. Я ему все расскажу.
– Не смей! Если ты это сделаешь… если… Ты мне тогда не подруга! Поняла?
– Да иди ты к черту! Не буду я никому звонить! Сама разбирайся, раз такая умная!
– Разберусь. Не лезь. Пожалуйста!.. Я… Я сама ему позвоню.
– Сейчас?
– Нет. Из дома. Нужно как-то все… Я подготовлюсь.
Татьяна мучилась. Стоит ли звонить? Прошло уже два дня.
Она не ожидала, что Алик позвонит сам – он обиделся смертельно. А звонить ему… Что сказать? Но так, наверное, тоже нельзя. Она ничего ему не объяснила. Он же не знает причину всего… Господи!
На второй день вечером она все-таки набрала номер Алика.
Трубку взяла его мама.
– Здравствуйте. Алика можно?
– Его нет. Он уехал.
– Когда? – растерялась Татьяна.
– Сегодня.
– Сегодня? – переспросила она.