Умная судьба

Нет, господа мои! Не всё я рассказал именно так, как оно было, но упустил, - замете, упустил, а не исказил, - я лишь детали. Я в тот день вообще был в каком-то… на каком-то подъёме, и ещё до встречи с Беловым, - Судьба.

Но я не об этом хотел сейчас с вами поговорить.

Давайте порассуждаем о том, много ли вокруг нас с вами таких пацанов, как Вовка Белов. Точнее, рассуждать буду я, а ваше право мои рассуждения и следующие из них выводы принять, или не принять.

Так, сразу, наперво, я оговорюсь, что я намерен сейчас поговорить о той именно черте некоторых мальчиков-подростоков, которая составляет тему моего рассказа. И хотя Белов мне интересен целиком, l’integrite, от волнистой русой макушки и до крепких аккуратных пяток, - тема есть тема.

Вот я и говорю, - не знаю! Не знаю, много таких, или такие попадаются лишь мне… Да и попался только Вовка, тот, что был до него не в счёт, это я тому попался… Но я хотя и не знаю этого абсолютно, но сильно во мне чувство, что такие есть. Блядь, да я и сам был таким.

Никогда, слышите, - НИКОГДА, - не думайте, что если мальчик посмотрел на вас с интересом, то он такой. И не думайте также, однако, что он совсем уж против. И если вам, да не допустят этого Боги, доведётся чуть ошибиться, и вы увидите у парня в глазах испуг, и презрение, и ещё кое-что, то это ваша вина, я вас предупредил. Совершенно необязательным будет при этом, что парень вас действительно опасается, или презирает, или ещё кое-что, - ведь условности! - это может значить, что условности сильнее парня, тогда вы виноваты, это я повторяю. Вы оказались слабее условностей, это не вина мальчика, это его и ваша беда.

Внешность. Очень важна ваша внешность, мальчики-подростки конформисты по своей сути, что там, большинство людей таковы, поэтому… Но и это шелуха, но вот если ваши глаза… если они тухлые, если в них светит лишь особый, по особенному тухлый интерес лишь к телу подростка… А тогда мне вас и не жаль, но я думаю, что это не про вас, вы же ещё читаете то, что я написал, значит вам интересно, а я ведь ещё не писал о постели, о том, как у нас это было с Беловым, и не уверен, что напишу. Может и напишу, но раз вы читаете до сих пор, то вам уже интересно и это, и вы такие же, как и я, или хотите стать такими, и пожалуйста, становитесь, что ж, я буду рад, ведь тогда и вы встретите Вовку, или Егора, или Пашку, или… Илюшку. Ведь Умная Судьба ещё и умеет слушать желания, и через желание, perse, - быть для мальчика всем… только так и можно СТАТЬ для мальчика всем, и тогда и мальчик, через ваше и своё желание встретит вас…

Я не знаю, много их таких, или мало, или Вовка последний, - мой Пашка не в счёт, он лидер по природе, и он будет… нет, не таким, как я, он будет собой, но он не такой, как Белов. А такие, как Белов…

А погодите-ка, господа мои, давайте я расскажу вам о себе, когда я был в Вовкином возрасте, ну, немного младше… Да, почему бы и нет, pourquoipas, я же вам и не такое уже рассказал, да и ещё расскажу…

Хорошо, я вам расскажу о себе, когда я был такой, как Белов, но… но только вернёмся на некоторое время к мои пацанам, я немного поприкалываюсь, тяпну рюмаху, как Пашка выражается, а потом и поговорим, и простите мои слабости, господа, а ещё лучше, разделите их со мною!

Ну, за вас, за нас, за Любовь!..

- ЭТ-ТО ЧТО ТАКОЕ!!!

- Не ори, подержи лучше! Орёт… Пашка, да ты не шугайся, это я так, показать хочу.

- Дай, уронишь ведь, блин, показать…

- А ты подумал, что я сейчас все эти три бутылки вылакаю, да? Вовка, глаза выронишь. Так, Паш, мне огурец нужен.

Пашка вздыхает, потом бросает короткий взгляд на Вовку, что-то соображает, в серых глазах моего сына появляется эта хитринка, за которую я готов убивать, сжигать города, и такая же хитринка в ответ загорается и в глазах у Вовки, - эти двое… Я, кажется, начинаю опасаться: - если эти двое нашли общий язык, - тогда мне хана…

- Вовка, если батя придумал то, что я думаю, - это прикол! Ща-ас…

- Белов, я тебя хочу предупредить, если ты с Пашкой… подай мне нож, маленький, пожалуйста… так вот, если вы вдвоём решите этот фокус повторить, то я вас пристрелю к чертям собачьим, вот мне скоро должна Уэзерби прийти, я заказал, вот я её на вас и опробую, блин…

- Вовка, не кони, мы его сами… нетактично. Пап, тебе какой огурец?

- Да мне… на салат! Ха, это анекдот такой, дурацкий, вот этот пойдёт, Пашка. Ну, так…

Я, подумав секунду, переношу бутылки с разделочного стола на обеденный, беру доску, огурец, нож, усаживаюсь, пацаны, не дыша, устраиваются напротив. Публика готова, ваш выход маэстро…

(Вот только я хочу предупредить сейчас не только Белова, все кто читает сейчас эти строки, подумайте сто раз, прежде чем пробовать эту штуку, - я её изобрёл, но авторских прав я за собой не держу, - но подумать я советую очень серьёзно… Впрочем, решать вам, да и то сказать, в меру эта штука неопасна, тут ведь всё дело в мере, всегда всё дело в мере…).

Так, берётся средней толщины и средней длины, в общем, среднего объёма огурец, и режется пополам. Так…

- Паш, дай мне свою чайную ложку, пойдёт, только торт с неё оближи…

Я поглядываю на пацанов, блин, ради двух пар этих глаз стоило переродиться в этом Мире, люблю обоих, хоть и по-разному… Ладно, дальше. Я аккуратно выбираю чайной ложкой сердцевины обеих половинок огурца, оставляя стенки, - не толстые, не тонкие; затем, обрезаю у них хвостики, - жопки, если угодно, - это для того, чтобы половинки огурца можно было поставить как стопки, если вы ещё не догадались. Да. Это теперь и есть стопки, и это не моё изобретение, это любимая «тара» моей студенческой юности, стройотрядов, колхозов, и первомайских демонстраций…

А вот содержимое, это уже моё. Ха, нам тогда и не снились такие напитки, хотя, кубинский ром, кажется, всё же попадался, и стоил он тогда, не то, чтобы очень уж дорого, но то была эпоха разнообразных Горбачёвских экзерсисов над новой общностью людей, именуемой «советским народом», и в сфере алкоголя в том числе. Так что, я хотя и помню тогда, - смутно, - кубинский ром, но пробовать мне его до середины девяностых не доводилось…

- Паш, дал бы ты мне… ёмкость. М-м, ну, кувшин, что ли…

- Который для кваса? Держи.

- Ага. Так, водка, это клюквенная, Абсолют, та-ак, грамм сто. Теперь столько же белого рома, Паш, не лезь! Вот же… И джин. Тоже примерно… да, примерно так же. А! Вино. Пашка, в холодильнике Савиньон… м-м, спасибо, тоже столько, ну, пропорции должны быть приблизительно одинаковыми. Так, это всё не бултыхаем, пусть чуть постоит.

Я встаю из-за стола, потягиваюсь, беру из холодильника лимон, подхожу к шкафам, - где же было? - так, вот она, - достаю мятную эссенцию, оборачиваюсь… Пашка изучает содержимое кувшина, - на вид! - постукивая пальцами по его стеклянному боку, - а Вовка смотрит на меня… Да, я пропал, - знакомая, незабываемая, щемящая нежность хватает моё сердце цепкой мягкой хваткой лапкой с острыми коготками, и это навсегда, эта хватка не ослабнет уже, не ослабла же эта хватка раньше, каждая из моих Любовей живёт в моём сердце…

Я капаю в каждую из импровизированных стопок по капле мятной эссенции, сыплю туда же по чуточке сахару, режу лимон, выдавливаю его в кувшин, готово.

- Готово.

- Дядя Илья, а это не смертельно?

- Да ничего с ним не будет! Наверно.

- Наверно. Вовка, в умеренных дозах это даже хорошо. Да и вы-то не попробуете, так что, не переживай.

- Да я за вас, дядь Илья…

- Ух, ты! Покраснел! Оба!

- Павел, ты… Белов, не обращай внимания.

- Да я и… он же прикалывается, дядя Илья.

- Дядя. Так-так, значит, ты мой двоюродный брат? Ага, и глаза у вас одинаковые. Ну, пипец, но это ладно, а то Пулька один, это мне мало, да и возраст у тебя подходящий, споёмся, Вовка!

- Этого я и опасаюсь, - уныло отзываюсь я, наливая моё изобретение в стопку-огурец. - Нет, это пить очень даже можно. Кстати, Павел, нашей маме нравилось, если не больше двух таких стопок выпить, то такое приятное, лёгкое опьянение, весело, и держится долго…