Страница 22 из 46
— Звать-то тебя как? — спросил старик, поднимая голову.
— Виталий.
— Ага. А меня, значит, Терентий Фомич. Так что, будем считать, знакомы уже. Ну и зачем к нам пожаловал?
— Дружка по армии ищу. Закадычные мы были. Потом вот жизнь раскидала. Пять лет, как писать мне перестал. А то все звал. Каждый год к нему собирался. Он где-то в вашем районе, забыл деревню, А теперь, как отпуск получил, решил: все, отыщу.
— Звать-то его как?
— Свиридов Петр.
— Есть у нас один такой, — сдержанно произнес Терентий Фомич.
— Слышал, Не тот, — улыбнулся Виталий. — Ваш Петр Савельевич. А мой Петр Сергеевич. И вообще по возрасту не подходит.
— С нашим Свиридовым ты, считай, уже познакомился. В чайной он со мной сидел. Петр Савельевич, точно.
— Да ну? — удивился Виталий. — Вот он, значит, какой…
— Такой, такой, — охотно согласился старик, легко семеня рядом с Виталием.
— Он у вас член правления?
— А как же.
— И чем ведает?
— Цех у нас тут один есть, Свиридов над ним поставлен.
Старик показал на избу за невысоким штакетником.
— Мои хоромы. Милости прошу.
Они свернули к калитке.
Не успела захлопнуться за ними калитка, как из-за дома выскочила крупная, угольно-черная лохматая собака с обрубленным хвостом, неохватно-мощной шеей и широкими, сильными лапами. Она басисто, раскатисто гавкнула пару раз, словно оповещая о своем появлении. Однако никакой вражды к незнакомому человеку, пришедшему с хозяином, она не выказала. Только настороженно взглянула на Виталия круглыми рыжими глазами.
— Это наш гость, Алдан, — спокойно сказал Терентий Фомич.
Собака немедленно уселась, вывалив из огромной пасти влажный красный язык, и, казалось, с интересом стала наблюдать за людьми.
А Терентий Фомич и вслед за ним Виталий поднялись не крыльцо, аккуратно обчистили от налипшей грязи подошвы ботинок, и старик толкнул незапертую дверь.
Раздевшись, скинув ботинки, дни прошли в горницу, выложенную чистыми половиками. Все тут было скромно, но уютом и покоем пахнуло на Виталия. Он огляделся.
— Хорошо у вас, — сказал он.
— Хозяюшка моя заботится, — ласково сказал старик и крикнул: — Галинка, принимай гостя!
И тут же в горницу вбежала тоненькая темноволосая девушка в скромном синем платьице и белом с цветами фартучке. Живое свежее личико ее с огромными, удивительно чистыми карими глазами сразу понравилось Виталию.
— Геля, — застенчиво сказала девушка, глядя на Виталия и протягивая узкую, неожиданно крепкую руку.
— Виталий, — улыбаясь, ответил он.
— Ну, вот. Будем знакомы, — бодро объявил Терентий Фомич и обратился к дочери: — Заночует он у нас. Из Москвы человек. Друга разыскивает. Ты в маленькой комнате постели потом. А пока мы домашнего чайку попьем. Давай, хозяюшка, накрывай.
— Сыт я, Терентий Фомич, — сказал Виталий. — Спасибо.
— Никак нельзя, — возразил старик, — раз гость. Посидим, покалякаем.
— Вам небось на работу.
— Моя работа ночная. Сторож я тут.
— Чего же вы охраняете? Тем временем они уже уселись за стол.
Галя начала расставлять на столе чашки, сахар, большую миску домашнего творога, кринку с молоком, тарелку со сметаной и другую тарелку с горкой яиц.
А Терентий Фомич, занятый своими мыслями, тем временем продолжал:
— Цех у нас тут. Ну и люди разные, наезжают, ясное дело. И на постой к Петру Савельевичу завсегда встают. Это, милок, постой такой, что с него он новый дом поставил, а теперь вот сарай да гараж.
— Чего же они из Москвы возят? — вежливо поинтересовался Виталий, всем своим видом показывая, как безразличны ему эти дела.
— Лимонную кислоту, — неожиданно сказала Галя. — Вы еще нашего молочка отведайте. Мы за него премию получаем. Самый высокий процент жирности в районе.
Разговор легко перекинулся на другую тему.
Под конец Виталий спросил старика:
— А не поговорить ли мне с Петром Савельевичем: может, родственники у него в округе живут, а среди них и мой Петр?
— Чего ж не поговорить? Поговори. Может, и живут. Фамилия-то у нас встречается.
— А не помешаю? Вдруг постояльцы у, него сейчас?
— Не. Уехали уже, — махнул рукой старик.
— Завтра обратно приедут, — опять вмешалась Галя. Отец с недоумением уставился на нее.
— Ты-то откуда все знаешь?
— А их водитель нашему Прошке сказал. «Их водитель», — подумал Виталий. Он уже не сомневался, что напал на нужный след. Это произошло раньше, чем он рассчитывал, но это должно было случиться неизбежно. Значит, завтра они снова приедут, их можно будет увидеть своими глазами. И, конечно, задержать, непременно задержать. А для этого надо…
Виталий не успел додумать. Галя сказала:
— Папа, Лиля вечером к себе звала. Я, пожалуй, к ней забегу после работы, ладно? Музыку будем слушать. Ей Высоцкого привезли.
— Беги, дочка, — согласился Терентий Фомич. — Только поздно-то не возвращайся. Да вот гостя нашего захвати. Тоже послушает.
— Не стоит, Терентий Фомич, — отказался Виталий. — Я, пожалуй, отдыхать лягу. Ночью не, спал совсем.
— Отдыхать будешь, когда года выйдут, — с напускной строгостью ответил старик. — Молод еще отдыхать.
— Пойдемте, Виталий, — поддержала отца Галя. — Вы, конечно, у себя а Москве и не то слышали. Ну, потанцуем хоть.
Отказываться дальше было неловко. К тому же у Виталия мелькнуло одно предположение, которое стоило проверить.
До вечера, однако, было еще далеко. Галя убежала на ферму. А Виталий решил все же побывать у Свиридова и расспросить того о несуществующем его родственнике, чтобы не вызвала уже никаких сомнений причина появления его в Лялюшках.
Кроме того, к этому дому стоило присмотреться.
И вот, руководствуясь пояснениями Терентия Фомича, Виталий отправился в путь и вскоре без особого труда разыскал добротный, совсем новый дом Свиридова под ярко-зеленой железной крышей.
Хозяин принял его холодно и недоверчиво. Правда, Виталий в таких подробностях описал ему своего славного армейского дружка, что в конце концов настороженность в глазах Свиридова исчезла, хотя неприязненный холодок остался. Он безразличным тоном сообщил, что ничем Виталию помочь не сможет.
— Всего вам доброго, Петр Савельевич, — сказал на прощание Виталий. — Извините за беспокойство. Поеду дальше. Должен я в вашей округе отыскать своего дружка.
— Когда поедете-то? — впервые удостоил его вопросом Свиридов.
Тон при этом был такой, будто Свиридов сказал: «Проваливал бы ты побыстрее отсюда».
— Завтра и поеду, — ответил Виталий. Свиридов сдержанно кивнул.
— Ну-ну.
День еще не догорел, когда Виталий вернулся в дом Терентия Фомича.
Старик возился за домом, возле сарая, где верещали куры и хрюкал молодой кабанчик.
Услыхав стук калитки, старик выглянул из-за дома. Одновременно появился и Алдан, издали внимательно посмотрел на Виталия, но гавкать не стал, А Терентий Фомич быстрой, легкой своей походкой направился навстречу гостю. Был он все в той же потертой телогрейке и кепочке, щеки густо заросли сивыми пучками волос, вперемежку седыми и рыжими, а голубые глазки смотрели живо и любопытно.
Вот с Терентием Фомичом у Виталия сразу установились дружеские отношения. Взаимная симпатия возникла, как это иной раз бывает, даже не с первого слова, а с первого взгляда.
В избе Терентий Фомич спросил, подсаживаясь к столу:
— Ну и как тебе Петр Савельевич наш показался?
— Да не очень, по правде сказать, — покачал головой Виталий, опускаясь на скамью возле окна. — Главное, людей почему-то боится.
— То-то и оно, — подхватил Терентий Фомич. — Зачем, спрашивается, гостей по ночам провожать да встречать, когда люди добрые ночью спят все?
— Да, зачем?
— А я, милок, не знаю. И ты не знаешь. «Ну, я, положим, если и не знаю, то догадываюсь», — подумал Виталий, Уже начало темнеть, когда прибежала Галя. Она быстро переоделась, и они с Виталием отправились в гости. Идти пришлось далеко, чуть не через всю деревню.