Искупление любовью

Слишком потрясенный, чтобы испытывать боль, Камал открыл картину, словно ища ответ, почему она так спешила его закончить.

Картина была закончена, но не подписана. Словно Элия не хотела лишний раз напоминать о себе. Словно хотела сказать, что, прежде чем покинуть его дом, она выбросила его из своего сердца.

К тому времени, когда двадцать часов спустя Камал приземлился в Лос-Анджелесе, он чувствовал себя постаревшим на двадцать лет.

Элия исчезла, никому не сказав ни слова. Просто заказала частный рейс и улетела от него.

Единственное, что не дало сойти с ума, это сообщение его людей из посольства о том, что она благополучно долетела и вернулась в свою прежнюю квартиру.

Элия была в безопасности. Он должен восхвалить Аллаха и попытаться жить дальше.

Однако перед его глазами проносились воспоминания о каждой минуте, проведенной с ней, а его разум тщательно анализировал каждое из них в надежде, что ему удастся найти причину ее внезапного исчезновения.

К тому времени, когда Камал оказался на пороге ее квартиры, он был измотан морально и физически.

Элия открыла дверь, и его обострившиеся чувства начали впитывать каждую деталь ее облика. Волосы, собранные в конский хвост, бледное лицо, потрепанные джинсы и футболка.

Она даже не подняла глаз, просто прошла в глубь комнаты. Смущенный, Камал проследовал за ней в квартиру, где он пережил несколько самых ужасных моментов в своей жизни. И было ясно, что они еще не закончились.

Неожиданно девушка повернулась и произнесла:

– Распорядись, чтобы твои охранники унесли это.

Камал проследил за направлением его взгляда. «Это» оказалось двумя сундуками с драгоценностями, которые он положил к ее ногам во время свадебной церемонии. Они были переданы в посольство Джудара, чтобы она могла их надевать во время поездок в Штаты.

– Я распорядилась, чтобы драгоценности доставили ко мне домой. Хотела вернуть тебе их лично.

Расправив плечи, Элия пристально посмотрела на него.

– Как я приняла тебя в качестве мужа и твой подарок, так и возвращаю его тебе и отказываюсь от тебя. Я больше не твоя жена. Забирай это и уходи.

Он думал, что ее жестокие слова прикончат его, но этого не произошло. Его сердце обливалось кровью, и это было хуже смерти.

Оставалось только одно. Ирония. В данной ситуации он не мог придумать ничего лучше.

– Значит, таково твое наказание, – услышал он собственный голос. – Даже в самом страшном кошмаре я не представлял себе такой жестокой расплаты за свои преступления. Я никогда не думал, что ты можешь быть так изобретательна в своей жестокости, так беспощадна в своей мести. Я думал, что худшее, на что ты могла пойти, это запретить мне тебя видеть и оставить меня медленно умирать от угрызений совести. Но ты придумала более мучительную пытку. Сначала дала мне все – надежду на прощение, веру в твою воскресшую любовь, в счастливое будущее, а затем отобрала.

Ее лицо исказилось как от боли.

– Уйди, мне больно на тебя смотреть, – произнесла она не своим голосом.

На смену потрясению пришло отчаяние.

– Я лгал, когда говорил, что хочу подвергнуться наказанию и потерять тебя. Я просто изображал из себя мученика и жалею об этом. Не наказывай меня таким образом. Придумай что-нибудь другое. Все что угодно!

Казалось, ее черты немного смягчились, прежде чем она отвернулась. Но он поймал ее за руку дрожащими пальцами и развернул лицом к себе.

– Хотя бы позволь мне надеяться, что однажды вернешься ко мне, что мы расстались не навсегда.

Элия резко отдернула свою руку. Ее глаза сверкали от ярости, грудь вздымалась и опускалась.

– Я говорил, что один во всем виноват, и это не было ложью. Если ты думаешь, что, уйдя от тебя, я жил счастливо, пока ты страдала, это не так. За свою чудовищную ошибку я заплатил душевным спокойствием. Спроси у моих братьев. Единственное, что спасало меня от отчаяния, это ярость. Она пожирала все хорошее, что было во мне. Я злился на тебя за то, что ты со мной сделала. Я ничего не чувствовал, ничем не интересовался, вся еда была для меня на один вкус. Да, ты должна меня наказать, но когда-то ты любила меня…

Ее ледяной взгляд поселил в его душе чудовищные сомнения.

– Не любила?.. Неужели все это было для тебя игрой? Ты водила меня за нос с самого первого дня? Заставила меня поверить в тебя, в твои чувства, чтобы мое разочарование стало еще больнее? Уж лучше тебе было сразу меня убить.

– Прекрати! – Ее отчаянный крик пронзил все его существо. – Ты добился своего. Чего еще ты хочешь? Неужели в тебе нет ничего человеческого и ты намерен добивать меня после того, как уже сразил наповал? В прошлом тебе это удалось, но сейчас я тебе этого не позволю, слышишь? Ты отказался от меня и моего ребенка. Ну и черт с тобой! Я буду сильной ради этого ребенка и не позволю тебе приближаться ни к нему, ни ко мне.

Камал замер, как и все вокруг него. Словно земля перестала вращаться, пока до него доходил смысл ее слов.

Она… беременна?

У них будет ребенок!

– Я так рад, любимая!

Забыв на миг обо всем остальном, он порывисто обнял ее, но Элия принялась бить его кулаками по спине.

– Немедленно отпусти меня! – завопила она. – Или, клянусь, ты будешь управлять Джударом с одним глазом. Я выслушала тебя, мерзавец. Зачем ты сюда приехал? Зачем продолжаешь притворяться? Еще не достиг своих целей? Возникли непредвиденные обстоятельства? Или ты обнаружил, что не можешь отделаться от меня, не потеряв при этом трон?

Закрыв глаза, Камал принял ее удары, физические и словесные, желая, чтобы они были сильнее и он мог хотя бы частично искупить зло, которое ей причинил. Но Элия начала всхлипывать, и удары становились все слабее, пока она не уронила голову ему на плечо и ее тело не затряслось в рыданиях.

Вдруг он почувствовал, что его дыхание участилось, а переполнявшая его боль вырвалась наружу и заструилась слезами по щекам.

Элия подняла голову и посмотрела на мужа изумленными глазами.

– Ты плачешь? – пробормотала она. – Неужели все так плохо? Ты потеряешь трон, если не вернешь меня? Я не думала, что у тебя есть слезные железы.

Проглотив оскорбление, Камал стремительно впился губами в ее губы. Элия снова начала вырываться, даже попыталась его укусить, но он продолжал целовать ее – нежно, умоляюще, позволяя пробовать на вкус его слезы. Вскоре она перестала сопротивляться. Когда Камал понял, что у него есть шанс быть выслушанным, он отстранился.

– А теперь моя грозная королева даст мне слово? Да, я сделал невозможное, заключив мирное соглашение между Аль Шалаанами и Аль Масудами, так что наш брак и рождение наследника больше не являются необходимым условием для поддержания мира в регионе. Фактически я и сам смог бы этого добиться.

Ее глаза снова были полны ярости.

– Что?

Проведя ладонью по ее мокрой от слез щеке, он изобразил на лице подобие улыбки.

– Я всегда обладал достаточным влиянием, чтобы разрешить этот конфликт мирным путем, но не стал говорить об этом даже своим братьям. Даже самому себе. Не догадываешься почему?

Ее глаза сузились.

– Чтобы заставить меня выйти за тебя замуж подложным предлогом?

Камал не смог устоять и снова поцеловал эти влажные розовые губы.

– Да. Чтобы завладеть тобой, не признаваясь ни тебе, ни себе, как сильно я на самом деле этого хочу. Так что теперь наш брак не является вынужденной мерой ни для Зохейда, ни для Джудара, ни для кого бы там ни было. Только так я мог доказать тебе, что женился на тебе лишь потому, что не мог без тебя жить и не представлял никого, кроме тебя, в роли матери своих будущих детей. Хотел, чтобы по дворцу бегали твои маленькие копии.

Ярость в ее глазах сменилась недоверием. Она медлила.

Он понимал, что настал решающий момент, и ему придется рискнуть самым дорогим, что у него есть. Да, он может все потерять, но должен это сделать. Должен освободить ее и молиться, что со временем она все поймет и снова найдет для него место в своем сердце.