Игра лорда Эшфорда

Миссис Спенсер тоже была вся в делах. Но почему тут, с нею, чувства у него были какими-то иными? Он глянул на свой сюртук, валявшийся на полу. Можно было выскользнуть из кровати, положить деньги на стол и отправиться восвояси и, если он что-то еще соображает, никогда не возвращаться сюда.

Но платить деньги за все это ему как-то не хотелось. Его не покидало чувство, что в объятия друг друга их толкнуло настоящее желание. И совсем не хотелось обыкновенной торговой сделки.

Блисс зашевелилась в его объятиях и открыла глаза. Всего секунду или две выражение их было таким невинным, что можно было подумать, ей лет четырнадцать. Во всяком случае тогда, наверное, взгляд ее был примерно таким. Постепенно она припоминала, где она, а взгляд становился все жестче. Но, прежде чем Блисс заговорила, Гидеон первым нарушил тишину:

– Я понимаю. Поздно. А ты женщина деловая и занятая. Но у меня есть предложение для тебя.

Она вопросительно поглядела на него.

– Мне хочется думать, что этот день был настоящим… то есть… ну, что мы были просто мужчиной и женщиной, которые хотели друг друга. Я не хочу тебе платить.

Ее глаза широко распахнулись.

– Постой, постой, успеешь еще рассердиться. Ты послушай сначала. Я сюда еще вернусь и заплачу вдвойне. За Кэрри или Нэнси, или кого ты там выберешь. Так пойдет?

– А откуда мне знать, что вы еще придете, господин Нейлор?

– Я могу дать тебе слово. И все.

– Очень хорошо, – ответила она лишенным всякого выражения голосом. – Я вам поверю.

– Благодарю вас, миссис Спенсер. А теперь мне надо идти. – Гидеон поднялся и быстро оделся, оглянувшись только раз.

Миссис Спенсер лежала в постели и глядела на него обычным своим жестким взглядом. Наверное, глупо было думать, что в этом совокуплении было что-то не совсем обыкновенное. И уж совсем дураком надо быть, чтобы еще и изливаться перед нею в своих чувствах и настроениях. Он надел сорочку, запихнул руки в рукава сюртука и, промычав слова прощания, удалился.

А Блисс Спенсер осталась лежать в постели. Выражение ее глаз стало более мягким, как только Гидеон захлопнул за собой дверь. В самом ли деле испытал он то же или хотя бы нечто подобное, что и она? Разумеется, нет. Да что это с нею? Как она вела себя? Да, она была хороша. Тем более что никогда от своего прошлого не отпиралась. А сколько раз ей удавалось убеждать самых разных мужчин в том, что все было по-настоящему! Нет, не могла она растратить всю свою сноровку, быть того не может. Она просто пустила в ход свое искусство – еще раз. А он это понял. И не вернется.

А если даже и придет, то лишь затем, чтобы попросить Кэрри или Нэнси. Нужна ему очень эта Блисс Спенсер с подкрашенными черными волосам и глупым сердцем.

Пока Гидеон был с миссис Спенсер, Драббл оплатил время, которое ему можно было провести с Лиззи, числившейся среди самых искушенных девиц. Кэрри собиралась было предоставить ему Нэнси, но Джим из-за спины Драббла так отчаянно замотал головой, что Кэрри лишь пожала плечам и вызвала вниз Лиззи. Подымаясь вслед за Лиззи по лестнице, Драббл успел услышать, как Кэрри выговаривает лакею:

– Ну, Джим, я знаю, что тебе Нэнси нравится, но ты что, так и будешь хватать ее всю дорогу за задницу? Придумал тоже.

“Эта лакей Фаравена, – подумал Драббл, сопя и шмыгая носом так, словно вынюхивал какой-то след. – Ну, нынче я мине побалую. Ночку эту проведу – и с утра доложусь лорду Фаравену”.

– Я бы не сказала, – объявила Лиззи Кэрри и Джиму так громко, что услышал и Гидеон, который проходил мимо стоявших в коридоре лакея и девицы, – что это был самый омерзительный клиент в моей жизни. Но из его здоровенного носа все время капает, и он сопит! Как не посмеяться, если он тянет своим носом, да еще так громко? Особенно в самый… э-э… ну, ключевой момент. Если вам, конечно, понятно, о чем я говорю.

Все четверо дружно рассмеялись, а Гидеон пожелав им спокойной ночи, и отправился домой. Он так и не удосужился допросить Джима, но подумал, что это может послужить оправданием для еще одного визита сюда.

Однако стоило ему пройти три-четыре квартала, как память ожила и в голове забурлили догадки. Вечно сморкающийся мужчина в “Голове Гаррика”. И этот сопливый клиент тут, у миссис Спенсер. Да, в Лондоне хватает вечно простуженных джентльменов, кто спорит? Но что, если некто следил за ним ночку-другую? Мог же этот Фэрхейвен нанять человека, чтобы, когда Гидеон добрался бы до Джима, Фэрхейвен был тут как тут. Проклятье! Если его догадки верны, то уже утром Фэрхейвен будет располагать очень интересной информацией. Похоже на то, что он, Гидеон, дал себя провести, позволив следить за собою. А это значит, что уснуть сегодня не удастся.

32

Гидеон встал на страже у усадьбы Фэрхейвенов. Бодрствовать было тяжко, поскольку он не только устал, но еще и расслабился. В таком состоянии непросто было сосредоточиться и думать об улице, а не растворяться в воспоминаниях о ночи с Блисс. Перед рассветом Гидеон задремал было, но утренняя суета с ее дребезгом и грохотом не дала заснуть. Он следил за тем, как разносчики и лавочники заполняют тротуары и мостовую, но больше пока никто не появлялся. Нейлор уже хотел было усомниться в своей проницательности, решив, что интуиция на этот раз его обманула, но в это самое мгновение на улице возник Драббл. Человек казался очень довольным жизнью и уверенным в себе. Он решительно постучал в дверь и прошел мимо дворецкого, почти не задерживаясь для беседы с ним.

Через некоторое время Драббл вышел из дома слегка притихшим, и Гидеон догадался, что Марк Хейлзуорт не пожелал усилить связь между собой и своим шпионом. Ладно, теперь-то будут следить за вами, господин Сопливис. Вас выследят и схватят.

Гидеон дал ему четверть часа, чтобы выйти из поля зрения прохожих, а затем, кинувшись к Драбблу, резко остановил его и толкнул в аллею, из которой тот только что вышел.

– Чего вам надо? Что вы делаете? – скулил Драббл. – Я ничего дурного не сделал.

– Вы лжете. Я уверен, что лорд Фэрхейвен заплатил вам немало, чтобы вы следили за офицером службы правопорядка и предоставляли ему кое-какие сведения.

Драббл попытался выкрутиться:

– Какая такая еще работа? Какие сведения? Да чтобы лорд Фаравен давал деньги таким, как я? Дудки!

Прижав Драббла к стене и держа его за глотку, Гидеон обшарил карманы и нашел там гинею.

– Гинея за неделю, а? Как у следователя по особо важным делам. Так вот, или вы рассказываете, за что вам платит лорд Фэрхейвен, или в следующий раз мы встречаемся в Ньюгейте, где вы получите срок за то, что мешаете правосудию Его Величества.

Драббл нисколько не усомнился насчет правильного выбора. Страх, похоже, как-то высушил его слишком влажный нос, потому что свой рассказ он предварил лишь одним – может, двумя – хлюпаньем.

– А что теперь намеревается предпринять Фэрхейвен? – спросил Гидеон, когда Драббл закончил свое повествование.

– Он велел мне встретиться с ним в “Голден Кроун”. Сегодня вечером. И я поведу его к миссис Спенсер. Он хочет знать, что этот Джим знает…

– А затем?

– Ох, да я знаю? Он, тот парень, что-то видал, да?.. Не думаю я, что лорд Фаравен его приголубит, так?

– Позвольте мне сказать вам, что вы должны предпринять, господин..?

– Драббл.

– Господин Драббл. Вы сделаете в точности то, о чем вас попросил Фэрхейвен. И вы не расскажете ему об этом маленьком разговоре между нами, не так ли?

– Нет, сэр. Конечно нет, сэр.

– Замечательно. Мне, кстати, неизвестно, что видел Джим. Очень может быть, что он ничего не видел. Но меня интересуют предположения Фэрхейвена на этот счет. Что, по мнению Фэрхейвена, мог увидеть Джим?

– Ох, да не ведаю я, начальник. Мине про то его светлость ничего не сказали.

Гидеон встряхнул Драббла, и приложенное усилие оказалось достаточным для того, чтобы голова шпиона ритмично постучала по стене.