Игра лорда Эшфорда

– Вот, Клодия, я проигрался вначале, но на следующий вечер отыграл половину.

– Значит, с долгами вы не расплатились? Вы же обещали.

– Ну, еще… пока что нет… но… видите ли, я думал, что удвою сумму, которую у вас взял. И тогда не только с кредиторами рассчитаюсь, но и вам долг верну.

– А теперь что?

– Вы, наверное, рассердитесь, я понимаю… Но… если бы вы мне еще раз дали взаймы. На этот раз хватит трех сотен, – поторопился добавить он, видя, что она уже собралась с ответом.

Они и не услышали, как за ними тихонько открылась дверь, и Досон, который принес бренди, остался незамеченным.

– Нет, вы, кажется, и в самом деле глупы, если рассчитываете получить от меня хотя бы пенни, лорд Эшфорд. – Клодия вышла из себя от такого бесстыдства. Досон кашлянул:

– Бренди, миледи.

Клодия смутилась, а Тони повернулся спиной и поспешил отойти к окну.

– Поставьте на столик, Досон. И можете идти отдыхать.

– Благодарю, миледи.

Тони обернулся и поглядел Клодии в глаза.

– Я все понял, леди Фэрхейвен. Полагаю, что вы готовы отправить меня подальше, куда-нибудь за Иерихон. И немедленно. Я не намерен докучать вам, даю слово. Я не смог помешать сплетням, но они умолкнут, заверяю вас.

В глазах Тони теперь не было и следа от мальчишеской растерянности. Взгляд был мужской, пусть мрачный и безнадежный, но это были глаза мужчины, способного взглянуть правде в лицо.

– Не уходите, Тони, – мягко попросила Клодия, когда он поднялся, чтобы уйти.

– Я причиняю вам боль, Клодия, но я не могу остаться. Вы производите на меня очень сильное впечатление. Хочу, чтобы вы об этом знали. И вы, и я чувствовали, что нас влечет друг к другу. Но мне еще нужны ваши деньги. Боже милостивый, – тяжело вздохнул он, – думал ли я, что буду охотиться за богатым приданым? Но теперь я избавляю вас от всего этого.

– Чтобы меня мог заполучить какой-нибудь другой алчный охотник до богатства, которому сама я безразлична? – спросила Клодия, криво усмехнувшись. – Чтобы мною завладел какой-нибудь Марк Хейлзуорт? Этого вы хотите?

– Марк Хейлзуорт! Боже избави!

– Знаете, – сказала Клодия, указывая на портрет мужа, – я уверена, что Джастин составил завещание так, чтобы титул и состояние могли соединиться. Может быть, он хотел добра, но я никогда не выйду замуж за Марка.

– Надеюсь, что так оно и будет, Клодия. Даже я больше способен быть мужем, чем Фэрхейвен.

– И намного, – согласилась Клодия.

– Что вы сказали?

– Похоже, что я попросила вас жениться на мне, Тони.

– Вы с ума сошли!

– Нет. Я в своем уме и вполне серьезно говорю с вами. Но есть условие.

– То есть?

– Вам придется расстаться с картами. Я не выйду замуж за человека, которому не смогу доверять.

– А поверите, если я дам вам сейчас еще раз слово?

– Думаю, что да. Ведь, если мы поженимся, вам незачем будет слоняться по притонам. А коль вы станете мне мужем, то все мои деньги будут вашими и вы сможете и Эшфорд восстановить, и о матери своей позаботиться. Но, если вы нарушите ваше новое обещание, Тони, я буду считать наш договор несуществующим. И это обещание столь же верно, как и слова любви к вам.

Тони не мог пошевельнуться. Надо было что-то сделать. Но что? Схватить ее в свои объятия и покрыть лицо поцелуями в благодарность за ее щедрость и великодушие? Нет, если уж затевать помолвку, то честно. Или вообще не начинать это дело.

Он взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Клодия, я дам вам такое обещание. И не только ради Эшфорда, хотя имение много для меня значит. Но я не могу начинать такую перемену в моей жизни с неправды. Да и благодарить теперь вас как-то неловко. Но мне ничто не мешает сказать, что вы мне очень дороги. И мне трудно в это мгновение удержаться от желания поцеловать вас. Но сначала я собираюсь доказать вам, что умею держать слово.

– Это означает, что вы согласны?

– Это значит, что мой ответ – да. Клодия позволила себе долгий глубокий вдох.

– Не по-женски самой навязываться с предложением, я понимаю…

– Я рад, что вы решились на это. Не уверен, что мне хватило бы смелости. А сейчас я должен покинуть вас, иначе нарушу первое свое обещание и поцелую вас.

– Я бы не возражала против такого коварства, – прошептала Клодия.

– Знаю, миледи, но сначала мне следует искупить прежнюю вину. – Тони пожал ее ладони и повернулся, чтобы идти.

– Подожди, милый. Ты кое-что забыл. – Клодия отворила дверцу письменного стола, который принадлежал ее покойному мужу, и, выдвинув один ящичек, достала оттуда триста фунтов.

Тони покраснел.

– Мне очень неловко.

– Но так надо.

– К несчастью, без этого нельзя, – признал он. – Вечером надо расплатиться по распискам.

– Ты можешь сообщить всем своим кредиторам, что они получат все, что ты им должен, в течение ближайших недель.

– Спасибо, Клодия.

– Доброй ночи, Тони, – сказала она, улыбаясь ему.

– Я зайду завтра. Спокойной ночи, моя госпожа, – добавил он ласковым голосом.

10

Проводив Тони, Клодия пристроилась на подлокотнике дивана и поглядела на изображение своего супруга.

– Мне очень не хочется огорчать тебя, Джастин. Но я знаю, что мы с Тони хорошо подходим друг другу. – Она улыбнулась портрету, словно ожидая, что Джастин ей ответит. – Да, да, есть разница в летах, да и деньги мои ему нужны. Но при всем том я надеюсь на большую любовь. Наверное, я такая же азартная, как Тони: я тоже ловлю свой шанс. А за Марка, дорогой, я все равно не пойду.

– Мне печально слышать это, Клодия, – произнес голос откуда-то сзади.

Клодия едва не свалилась с диванчика.

– Что вы делаете здесь в этот час, Марк? Кто вас впустил? – Она была так разгневана вторжением в ее уединение, что даже не обеспокоилась тем, что он мог все слышать.

– Я пошел за вами сразу же, как только услышал, что лорд Эшфорд будет сопровождать вас домой. Я опасался, что вы не сможете сопротивляться его чарам. Теперь я точно знаю, что он сумел-таки околдовать вас. Сам слышал. А дверь открыл мне Джим.

– С Джимом я поговорю утром, – отозвалась Клодия, поднимаясь, чтобы уйти.

Марк встал у нее на пути:

– О нет, вы так просто не уйдете.

– Прочь с дороги! Убирайтесь, Марк, не то я позову Джима, и нам обоим будет неловко.

Марк не двинулся с места.

– Прочь с моей дороги! – повторила Клодия.

– С вашей дороги! А то, что вы стоите у меня на пути уже семнадцать лет, это как?! Нет, миледи, вы сначала меня выслушаете, – сказал Марк, хватая ее за плечи и подталкивая к дивану. Он так сильно ее толкнул, что Клодия, со сдавленным криком, вынуждена была сесть.

– Да как вы смеете прикасаться ко мне! Джастин огрел бы вас бичом!

– Да что вы говорите?! Джастин… Джастина больше нет. Хотя, конечно, монолог ваш, который я подслушал, его бы, наверное, тронул. А что? Ведь он дурак был, этот Джастин.

– Да вы мизинца его не стоите, сэр!

Марк продолжал свою речь, словно не слыша ее. “Как будто меня и нет здесь”, – подумала Клодия.

– Во-первых, ему взбрело в голову жениться на семнадцатилетней. Каждое лето, наведываясь к вам, я трясся от страха: не раздобрела ли ваша талия. А уезжая, с облегчением переводил дух. Но и потом, целый год, опять боялся. Когда прошел год, потом другой, третий, стало похоже, что ваша фигура уже не изменится. Как знать, кто тут из вас больше повинен, но обыкновенно винят женщину, – добавил он презрительно. – А потом Джастин умер… Это был замечательный день.

Клодия издала какой-то негромкий звук, не то смешок, не то всхлип, но Марк продолжал, по-прежнему не обращая на нее внимания:

– Все было прекрасно, пока не огласили завещание. Мне достались титул и имение. То и другое было связано. А коль они считались неотчуждаемыми, то тут у покойника не было выбора. Но вы… вы получили все остальное, все, что я добыл своими трудами и чего так ждал все эти годы.