Игра лорда Эшфорда

– Вы же знаете, каков Тони, – рассказывал один из приятелей Эшфорда. – Ведь его ничем не пробьешь. И по нему ничего не видно: безупречно любезен и все время ставит на черное. Поначалу ему вроде бы везло. Но даже когда он стал проигрывать, ни один мускул на его лице не дрогнул. Спустил пятьсот семьдесят гиней – и ничего. А на оставшиеся деньги поставил всем шампанского. Будто выиграл, а не проиграл. Одному Богу известно, откуда у него берутся деньги на такие выходки.

– Есть верный слух, что ссужает его молодая вдова. Правда, не такая уж она и молодая, – отвечал ему в тон собеседник, не обративший внимания, что рядом появился еще один господин.

– Уж не имеете ли вы в виду леди Фэрхейвен? – холодно спросил Марк.

– Э… – поперхнулся опешивший сплетник. – Гм… совсем необязательно… о, конечно нет.

– Ладно. Знаете, мне очень не хочется, чтобы трепали имя моей кузины.

– Боже правый, Генри, – только и смог произнести его приятель, когда Марк отошел. – Думай, что говоришь.

– Как будто никто не знает, что Эшфорд около нее увивается, а она и не думает уворачиваться. Бьюсь об заклад, что еще в этом месяце дело дойдет до помолвки.

– Отстаешь, Генри. Такой заклад в моей записной книжке недели две как записан. Но если спорить, то я поостерегся бы с пари: азарт – дело такое, что она не раз и не два подумает, прежде чем выходить за Эшфорда. Она и оглянуться не успеет, как он промотает все ее богатство.

Добравшись до дома Девонширов, Марк сразу же отыскал свою родственницу и условился с ней о вальсе, который был обещан ему, но несколько позже. Танцуя с молодыми дамами и ведя с ними любезные беседы, он, однако, внимательно следил за залом, чтобы не упустить момент, когда появится граф Эшфорд.

Когда Марк пригласил Клодию на вальс, Тони еще не было. “Он побоялся прийти”, – думал Марк, шествуя рука об руку со своей дамой по танцевальному залу.

После вальса он попросил Клодию выйти с ним на минуту в сад для небольшого разговора.

– Вы выглядите слегка усталой, дорогая, – сказал он заботливо.

Клодия долгим пристальным взглядом обвела танцевальный зал, потом поблагодарила Марка и взяла его под руку.

Из сада Марк продолжал следить за парами. Но при этом он старался не выдать своего интереса к происходящему на бальном паркете. Он не хотел, чтобы Клодия стала о чем-то догадываться. Когда она присела на скамейке, обращенной к одному из углов заросшего сада, Марк дал ей понять, что до него доходят разные слухи.

– Клодия, мне очень неудобно вновь возвращаться к этой теме, но меня беспокоят ваши отношения с Эшфордом.

– Марк, сколько можно? Мы же договаривались не трогать эту тему.

– Я помню. Но с тех пор до меня дошли слухи о его пристрастии к азартным играм. Я вижу, что вы все больше увлекаетесь им, и это, разумеется, мне небезразлично. Желая вам только счастья, я вовсе не собирался разговаривать с вами по этому поводу, однако я вынужден. Уже и до моего клуба дошли новости о картежничестве Эшфорда. Судачат о том, что он вчера ночью оставил за карточным столом шестьсот гиней. Точнее – пятьсот восемьдесят. А на остаток поил шулеров, – сухо добавил Марк.

Он видел, как у Клодии перехватило дыхание и она жадно вдохнула воздух. Марк улыбнулся про себя.

– Говорят, что букмекеры уже принимают ставки и заключаются пари о том, сумеет ли лорд Эшфорд покорить леди Ф. Мне невыносимо, что с вами обходятся столь пошлым образом, Клодия, но, если вы будете продолжать свои свидания с Эшфордом, все это так и будет продолжаться. Вряд ли можно рассчитывать на что-то другое. – Марк умолк. У него появились сомнения. – И еще. Мне непонятно, откуда у него такие деньги. Никогда прежде он не ставил на кон такую сумму. Уж не вы ли его снабжаете, дорогая?

Клодия подумала, что никогда еще ее ненависть к Марку Хейлзуорту не была так сильна, как в это самое мгновение. Она не верила в его заботу о ее репутации, но знала, что ему было не все равно, как она относится к Тони Вардену. И под всей его деланной заботой, так старательно изображаемой, она угадывала злорадство. Мол, ты видишь, что я все угадал? Деньги, вот почему он около тебя крутится. Хорошо еще, что Марку не хватает духу сказать ей об этом прямо в глаза.

Но за ее сильной неприязнью к Марку скрывалась еще и невыносимая боль. Как же Тони мог так подвести ее? Он же обещал. И сразу – за карточный стол? А что, если Марк и все сплетники лучше понимают создавшееся положение, а она – глупа? Разве не может быть правдой то, что Тони – охотник за наследством да вдобавок заядлый картежник? Дыма без огня не бывает. Неужели и в самом деле она потеряла голову и видит страсть там, где нет ничего, кроме расчета? Но Марку-то, какое дело? Помогать ему, выяснять правду она не намерена.

– Деньги дала я. Но это никого не касается. – Клодия отвечала очень холодно. – Деньги эти – мои, и я вольна тратить их, как мне вздумается.

– Однако, я полагаю, вы надеялись, что он рассчитается со своими кредиторами, а не спустит их за карточным столом.

– Когда я делаю подарки, то не ставлю никаких условий. Понятия не имею, зачем Тони понадобились деньги, – солгала она.

– Но теперь, когда вы все знаете? Верно, вы…

– Что я? Выйду ли я за него замуж? Если он меня об этом попросит, то да. А если он не сделает мне предложения, то, пожалуй, я сама попрошу его об этом, – дерзко добавила она. – Видите ли, мы с Тони – добрые друзья.

– Дружбы для брака недостаточно, Клодия.

– Между нами нечто большее, чем просто дружба, Марк. Я взрослая женщина и могу выйти замуж за кого мне хочется. А хочу я замуж за Тони Вардена.

– Мне казалось, что вы были очень счастливы с кузеном Джастином.

– Кто спорит? Конечно, мы были очень счастливы. Но этого могло и не быть у семнадцатилетней девушки с сорокасемилетним пожилым человеком. На этот раз буду выбирать я сама.

– Вы хотите сказать – покупать? – Клодии очень захотелось ударить по его самодовольной физиономии, и она бы не пожалела сил, но сдержалась. Поднимаясь, она сказала:

– Я собираюсь выйти замуж за Тони. И, будьте уверены, Марк, я буду очень счастлива с молодым мужем. Коль вам это не нравится, что ж, дело ваше. Но в советах ваших я не нуждаюсь. Хотя – добавила она с сарказмом, – они мне хорошо понятны. Разумеется, если мое решение представляется вам неприемлемым и вы пожелаете выразить свое неудовольствие, вы вправе отказаться от визитов ко мне. А теперь, прошу вас, вернемся, если вы не возражаете.

До конца бала Клодия смеялась, болтала, танцевала, чтобы никто не мог заметить ее тревогу по поводу отсутствия Тони. Пищу для новых сплетен она давать не хотела. И без того молва преследовала ее. Когда вечер кончился, она была почти счастлива – никогда еще время, предназначавшееся для веселья, не тянулось для нее с такой тоской. Вернувшись домой, она отпустила горничную, сама разделась, нырнула под одеяло и разревелась в подушки. Она плакала до тех пор, пока ее не сморил сон. Она не раскаивалась в сказанном Марку: ей действительно хотелось выйти замуж за Тони. И в то же время Клодия хотела, чтобы ее мужем стал мужчина, каким Тони мог быть, но пока не был. Остается лишь надежда.

Марк вернулся домой опустошенный и озлобленный. Стоило ли с таким трудом устраивать своего человека к этой Клодии, язвительно спрашивал он себя, если Клодия сама выложила все как на духу. Все рассказала, все объяснила. А он еще пытался вызвать ее на откровенность. Если бы он не спровоцировал ее, то вряд ли дело дошло бы до таких решительных заявлений. Новости от Джима помогли ему разобраться, что творится в ее сердце. Итак, она настроилась на бракосочетание с Эшфордом, и больше ее ничего не волнует. Следовательно, он должен принять меры, чтобы предотвратить развитие событий.