Мечтая о тебе

Слова Эйдриана еще больше смутили Мару. Она опустила взгляд на стол, не в силах что-либо сказать.

Внезапно она нахмурилась. Бумаги у нее на столе всегда лежали в идеальном порядке. К тому же она хорошо помнила, что положила свое предложение в центр стола, чтобы затем над ним поработать. Но теперь лист был сдвинут немного влево. Это бросалось в глаза из-за отсутствия былой симметрии. Мара никогда бы не оставила документ в таком виде. Значит, кто-то его взял, прочитал и положил обратно.

Волна гнева перевернула все намерения вести светскую беседу с виконтом. Да, ее первое заочное заключение оказалось верным. Мерзавец! Неудивительно, что Натаниэль ненавидел его.

Пару мгновений Мара смотрела на виконта, отчаянно пытаясь вспомнить, что конкретно она писала в том документе о поездах.

– Милорд, скажу вам лишь одно, – начала она с милой улыбкой и, встав с кресла, уже без улыбки добавила: – Прочь из моего кабинета.

Виконт не шевельнулся. Он просто смотрел на нее, как кот смотрит на мышь. Словно он догадался, что Мара все поняла, и теперь уже ничего не скрывал. Затем он с улыбкой произнес:

– Милая леди, я виконт, лорд Лейленд. Я уйду, когда сочту нужным.

Мара ощетинилась высокомерным тоном:

– Только не на моей фабрике, сэр, – сказала она сквозь сжатые зубы. – Внизу трудятся тридцать восемь рабочих, которым все равно, кто вы. Так что выходите, или я сделаю так, что вас выведут.

Эйдриан пожал плечами, но улыбаться не перестал.

– Не беспокойтесь так, миссис Эллиот. Я найду дорогу сам.

– Интересуйтесь лучше своими делами, сэр.

Эйдриан поднялся.

– Желаю вам удачи в изготовлении динамо-машин или что вы там производите. Надеюсь, что с вами, как с партнером, Натаниэль достигнет большего, чем самостоятельно. Бедняга!

Мара чувствовала, что этим разговором ее затягивают в ловушку, но приманку взяла все равно.

– Что вы имеете в виду?

Эйдриан удивленно поднял брови.

– Разве Натаниэль не рассказывал вам? Однажды ему очень не повезло. Все, что имел, он вложил в собственную компанию по производству игрушек, там, в Америке. Естественно, обанкротился.

Мара не смогла сдержать удивление, и виконт видел это. Он жалостливо улыбнулся.

– Натаниэль довольно странный, но это вы, наверное, уже знаете. Он склонен излишне рисковать, и в конце концов ему не платят. Мне жаль об этом говорить, но ребяческое рвение часто мешает его способности здраво судить о вещах.

Мара почувствовала дрожь в теле и, чтобы скрыть это, неловко затолкала кулаки в карманы юбки. Собравшись с мыслями, она справилась с недоуменным выражением на лице и уже солидно ответила:

– Спасибо за информацию. Всего хорошего, сэр.

Виконт ушел. Мара опустилась в кресло, слушая, как стихают его шаги на лестнице. В ее сознании еще звучали слова о Натаниэле, «…вложил в собственную компанию по производству игрушек… естественно, обанкротился».

Мара пыталась вспомнить то бесчисленное количество раз, когда Натаниэль просил и даже настаивал на доверии. И всякий раз он подчеркивал важность партнерства и взаимных обсуждений. Но во всех этих обсуждениях он неизменно забывал упомянуть, что прежде уже владел компанией по производству игрушек и обанкротился. Да, подспудные ощущения не обманывали Мару. Доверие и партнерство были только на словах. На деле это был пустой звук.

Когда Натаниэль вернулся в кабинет, он сразу понял, что что-то изменилось. Мара сидела за столом, но не работала. Не открывала бухгалтерских книг, не складывала цифр на счетах. Она даже не посмотрела на него, когда он вошел. Не сказала ни слова. Словно и не заметила его присутствия. Бутылка молока стояла на столе. Кот сидел на полу и мяукал, но Мара не слышала и этого.

– Мара, – позвал Натаниэль, положив коробку на свой стол. Он подошел к ней вплотную, не понимая, чем вызван этот прямой и невидящий взгляд. – Мара, что случилось?

Пару секунд она оставалась невозмутимой, а затем подняла глаза прямо на него:

– Почему вы не рассказали мне?

– Не рассказал… что? – нахмурившись, спросил Натаниэль.

– Что у вас в Америке была компания по производству игрушек и вы потерпели фиаско.

Судорожно вдохнув, Натаниэль медленно выдохнул.

– Как вы узнали об этом?

– Так это правда?

– Да, – ответил Натаниэль и увидел в глазах Мары разочарование и сомнение. Это его ранило подобно тому, как ранили все сомнения в нем и в его способностях. Натаниэль надеялся, что время залечит все раны, но получалось иначе. Сомнения преследовали его всю жизнь. Он отвернулся. – Это так.

– Почему вы не рассказали мне об этом?

Натаниэль задумчиво пригладил волосы.

– А какой смысл? – через плечо спросил он. – Все в прошлом, и я не люблю говорить об этом.

– Но вы могли бы по крайней мере сказать мне.

– А могли? – резко обернулся к ней Натаниэль. – Я потратил шесть недель, пытаясь заручиться сотрудничеством и поддержкой с вашей стороны. И тут бы я стал рассказывать вам обо всех своих неудачах? Скажите, это усилило бы ваше доверие ко мне?

– Конечно же, нет. Но хуже то, что я слышу о ваших неудачах от какого-то третьего лица, – раздраженно заметила Мара, реагируя гневом на сарказм Натаниэля.

– Какое такое третье лицо? – спросил он, опираясь о край стола и глядя на нее сверху вниз.

– Виконт, лорд Лейленд, сегодня нанес мне небольшой визит.

– Эйдриан?! – резко выпрямился Натаниэль. Такого удара он не ожидал. Чейз надеялся, что у него есть по крайней мере месяц, прежде чем Эйдриан обнаружит, где он и чем занимается. А ему так нужно было сейчас конкурентное преимущество! Дикая смесь тревоги и огорчения разлилась холодящим душу страхом. – Так он был здесь?

– Да, и сказал, что хотел бы видеть вас, чтобы восстановить семейные связи.

Натаниэль издал странный, полный иронии смешок.

– Семейные связи? И вы поверили этой гнили?

– Я не впускала его! – замахала рукой Мара. – Я ходила к миссис О'Брайен за молоком для Алджернона. Эйдриан пришел, когда я отсутствовала. Перси сказал, что меня ждут в кабинете. Когда я поднялась, он уже был здесь. Я ему сказала уходить, но он ответил, что дождется вас. И что мне было делать?

– А к разговору о моих неудачах в бизнесе вы подошли в ходе беседы? – спросил Натаниэль.

– Да, он поведал мне об этом. – Мара нервно теребила пальцы. – Вы должны были рассказать мне об этом раньше.

– Мое прошлое – это мое личное дело, – ощетинился Натаниэль. – Оно не имеет никакого отношения ни к вам, ни к тому, что мы делаем сейчас.

– Не имеет? – впилась в него взглядом Мара. – А я думаю, это имеет отношение к доверию, о котором вы так любите говорить. Неужели вы не могли довериться мне? – И, не дав Натаниэлю сказать ни слова, она продолжила: – Я имела право знать это.

– Зачем? Чтобы осудить и казнить меня, прежде чем я смогу доказать что-либо?

– Я бы не сделала этого, – возразила Мара.

– А чем, по-вашему, вы занимались с тех пор, как мы встретились? Вы это делаете и теперь. Бесконечная критика, уничижительные заключения.

– Но это не так! – уже запротестовала Мара.

– Ой ли. Представляю себе, о чем бы вы подумали, расскажи я вам о своей неудаче. Он обанкротился! Голову с плеч! – Натаниэль провел рукой по горлу.

Мара вздрогнула от вида этого безжалостного жеста.

– Как это случилось? – спросила она.

– Да какая теперь разница?

Мара сглотнула:

– Люди склонны повторять свои ошибки, причем много раз. Я не хочу, чтобы вы повторили свою.

– А вы думаете, что я ее повторю? – спросил Натаниэль. Ответ на этот вопрос он видел в её глазах. – Давайте, судите меня. Я рисковал, совершил некоторые ошибки и потерпел фиаско. Но вы ведь меня не поймете, поскольку восседаете выше всех – на белом коне, в броне и кольчуге. Вы чувствуете свое превосходство, наблюдая, как остальные выкарабкиваются из своих жизненных проблем. Чувство защищенности вам дает убеждение, что вы уж точно не совершаете ошибок. – Чейз устало вздохнул: – Вам неудача не грозит, Мара, поскольку вы никогда не рискуете.